Раздался топот копыт, и прозвучал голос Рацибужа:
– Что, прижало тебя, клянусь пальцами Урда?
– Да, сожри меня Хаос, – пробормотал наемник, открывая глаза.
Он лежал на телеге, та катила по дороге, купеческая лошадь трусила рядом, а сам Рацибуж поглаживал бороду.
– Понятное дело, ты сейчас сквозь землю провалиться готов, – он усмехнулся, – или глотку себе перерезать, хотя это вряд ли, слишком себя любишь. Но ничего, на всякого силача хилая жилка находится – так мой дядя всегда говорил, а он был голова, а не просто гном.
Халльвард отвернулся – неприятно смотреть на того, кто пожалел тебя один раз, да и сейчас продолжал жалеть.
– Ладно, лежи, и не злись особо, – сказал купец. – Если что – зови.
Стук копыт возвестил, что Рацибуж поскакал вперед, к голове каравана.
– Может, пивка хлебнешь? – заговорщицким шепотом спросил обернувшийся Пегас. – У меня есть, два бурдюка, обычное и покрепче. Оно ото всякой болести помогает.
– Нет, – наемник покачал головой.
– Как хошь, а я хлебну, чтобы твоя зараза на меня не перекинулась, – и возница зашарил среди мешков.
Они двигались так же неспешно, как и вчера, мимо проплывали деревья, густые заросли кустов. То и дело попадались ручейки, и даже речушки, текущие к Эйделу, их переходили вброд.
Халльварду в этот раз было хуже, чем в предыдущие, и, похоже, от тележной тряски. Помимо слабости и боли в боку одолевала тошнота, все казалось, что завтрак полезет через горло.
Попытался выблевать его сам, сунув пальцы в глотку, но ничего не вышло.
Показалась еще одна деревня, сожженная, как и предыдущие, и караван остановился. Халльвард нашел силы поднять голову, и обнаружил, что меж черных, покосившихся печных труб двигаются корявые фигуры.
– Это еще что, чтобы мне лопнуть? – удивленно спросил Пегас.
– Мертвяки, – ответил наемник.
По пепелищу бродили, натыкаясь друг на друга, зомби и скелеты, и было их много, десятка три.
– Фу, гадость! – возница сплюнул и потянулся за пивом. – Может, не заметят нас?
– Заметят, – сказал Халльвард. – Вон, идут, задница Вечного.
Мертвяки почуяли живых, и дружно зашагали им навстречу.
– Эх, а ведь спокойное место вроде было, еще осенью тут проезжали, – Пегас вытащил из мешков топор и воинственно махнул им. – Но ничего, покажем гнилым уродам, где Древние зимуют, полетят клочки по закоулочкам!
Халльвард заскрипел зубами.
Чуть ли не впервые выходило так, что он не в состоянии встретить опасность лицом к лицу, с оружием в руке. За него собирались биться другие, а он мог только лежать и наблюдать, как бессильный калека.
Это было неприятно… мучительно и мерзко.
Гномы-охранники спешились, сверкнули лезвия тяжелых топоров, и навстречу мертвякам двинулась лязгающая железная стена. Все правильно… арбалеты не помогут, а близко зомби допустить нельзя, еще лошадей напугают.
Верхом остался только Рацибуж, а при нем верный Цайнеке.
– Нешто без нас обойдутся? – воскликнул Пегас, вставая на облучке и аж приплясывая от нетерпения. – Жалко, ежели так… Я подраться страсть как люблю! Сошлись вроде, только мне не видно ничего, вот пропасть!
Халльварду было видно еще хуже, чем вознице, но он знал, что там происходит. Зомби и скелеты тупо прут вперед, норовя добраться до живых, а гномы рубят их в «капусту», машут топорами, что есть сил.
– Давай, круши! – вопил Пегас, подпрыгивая. – Черепушку ему разбей! Вот! Вот!
Драли горло и другие возницы, и вообще вели себя так, словно наблюдали за пьяным мордобоем в трактире. По сторонам никто не смотрел, и момент подходил, чтобы напасть на обоз по-настоящему.
– Наша берет, наша! – продолжал орать Пегас. – Ставлю свои сапоги против кружки пива!
– Кому нужны твои говнодавы? – рявкнул возница соседней телеги, тот самый Вардак. – Дыра на дыре, и воняют!
Халльвард снова закрыл глаза… вместо того, чтобы сражаться, он должен лежать, и слушать гномьи препирательства.
Возницы закричали одновременно, и ликования в их голосах хватило бы на большое войско. Схватка, похоже, закончилась, и закончилась так, как и должна была – победой купеческой охраны.
Пегас сел на место, тряхнул поводьями, и телега сдвинулась с места.
Сожженная деревня осталась позади, а через несколько миль показалась другая, обитаемая. На околице обнаружилась деревянная башня, над ней – сине-зеленый флаг с золотым вепрем, а рядом – несколько воинов в кольчугах и шлемах.
– Тегарский пост, – сказал Пегас, и сплюнул. – Не люблю я их, страсть, жадные больно…
Из башни выбрался десятник, чей шлем был серебреным, а морда круглой и щетинистой, и завел разговор с Рацибужем. Затем купец спешился, и они вдвоем двинулись вдоль ряда телег, то и дело останавливаясь.
– Агась, а тут чего? – спросил тегарец, ткнув пальцем в один из мешков на телеге впереди Пегасовой.
– Пурпур, его добывают из раковин, и используют для окраски тканей, – ответил Рацибуж, физиономия которого была невероятно мрачной.
– Так не военный товар? – уточнил десятник.
– Нет, – вздохнул купец.
– Агась, – тегарец пошел дальше, и притормозил рядом с Халльвардом. – А это кто?
– Он болен, даже стоять не может, или не видишь? – недружелюбно буркнул Пегас.
– А ты молчи, борода! – десятник нахмурился, глаза его сверкнули. – Пусть старший отвечает!
– Попутчик наш из Савира, заплатил за место на телеге, – сказал Рацибуж.
– Не фавильская крыса? – вид у тегарца был подозрительный.
– Нет, – сказал Халльвард, внутренне подбираясь. – А что такое?
– Агась, по выговору не похож, – десятник расслабился, и даже заулыбался. – Приказано его королевским величеством военные товары вроде оружия, металлов всяких и кристаллов чародейских отбирать, а фавильских соглядатаев ловить, и в железа сажать. А всех, кто к воинскому делу привычен, и оружно путешествует, в ополчение доблестной Тегары забирать.
Халльвард улыбнулся, хотя внутри было холодно.
Стоит десятнику обратить внимание, что привязанный к телеге жеребец вовсе не тягловой, а боевой… Или порыться среди мешков, где свалены доспехи, оружие и разное снаряжение, без какого не обойтись наемнику…
Но обладатель серебреного шлема, похоже, не смог бы отличить крестьянскую клячу от рыцарского дестриера, а меч-бастард узнал бы только, воткнись тот ему в брюхо.
– Агась, пошли, – сказал он, после чего смачно рыгнул, так что Халльварда обдало пивным перегаром.
Тегарец и Рацибуж прошли дальше, шумно заспорили у последней телеги, а Пегас оглянулся и посмотрел им вслед.
