Эта мысль не была для него новой, но только сейчас возможное самопожертвование перестало быть призрачным. Ему захотелось кричать, что Венеция не должна лезть на рожон, потому что он не сможет жить без нее. Но ничего этого он не сказал, а лишь промолвил уныло:
– Вы правы, любовь моя. Едем как можно скорее.
– Спасибо, – тихо ответила Венеция.
Однако все понимали, что кроме нее этого сделать некому, что рано или поздно придет время, когда ей придется столкнуться с опасностью лицом к лицу, и, возможно, никто не сможет прийти ей на помощь.
Когда возвращались в свою комнату, граф в уме перебирал все те слова, что хотел сказать ей. Но ни одного из них он так и не смог произнести.
Он перестал ее узнавать. К примеру, он не знал, что она владеет русским. Хотя насколько хорошо он вообще ее знал?
Жизнерадостная, остроумная девушка, которая сначала привлекла к себе его внимание, а потом поймала в ловушку его сердце, исчезла, и на ее место пришла молодая женщина со стальным характером, принимающая решения, не спрашивая его мнения.
«Не важно, что я ваша жена».
Она так сказала. Было ли это сказано серьезно?
Как только они вошли в свою комнату, раздался стук в дверь. Это миссис Аркрайт принесла туземную одежду.
– К счастью, у вас хороший рост, – сказала она. – Думаю, вам подойдет. Одежда чистая… Относительно.
– Помочь одеться? – спросил граф, когда их оставили одних.
– Да, пожалуйста.
Он взялся исполнять обязанности горничной, что делал уже много раз, но только теперь все было по-другому. На этот раз кто-то из них, а то и оба, мог не вернуться живым.
Он снял с нее платье, помог натянуть рваные штаны, надел длинную рубаху и намотал на голову тюрбан.
Сам облачился в уже знакомый Венеции туземный наряд и вымазал лицо гуталином.
– Теперь ваша очередь, – сказал он. – Все, кто живут здесь, очень скоро приобретают сильный загар, поэтому нам нужно замаскировать свою светлую кожу, чтобы они не догадались сразу, что мы чужаки. Но я все же надеюсь, что нам удастся дойти до лагеря незамеченными.
Пока он гримировал ее лицо, она смирно стояла и смотрела на него с полуулыбкой.
– Я не допущу, чтобы с вами что-нибудь случилось, – с жаром произнес он.
– Пока я рядом с вами, со мной ничего не может случиться, – просто ответила Венеция.
Он обхватил ее руками и изо всех сил прижал к себе. Она обняла его в ответ, и оба подумали: будет ли еще в их жизни минута, подобная этой? Для признаний в любви время было не самое подходящее, и слова были не нужны. Они оба чувствовали силу своего духовного единства.
Тишину нарушил стук в дверь.
– Собираемся внизу, – раздался голос полковника.
– Сейчас идем! – крикнула в ответ Венеция.
Рука об руку они вышли из комнаты и спустились во двор, где уже собрался небольшой отряд конников, переодетых в туземцев. Завидев Венецию, они радостно зааплодировали.
Граф присоединился к овации, гордо осматривая жену. Энтони подошел к ней с другой стороны и тоже захлопал.
Наконец солдаты успокоились, и пришло время выдвигаться в дорогу. В лучах стремительно садящегося за горы вечернего солнца они выехали через главные ворота форта и поскакали к Хайберскому проходу.
Проход являл собою миль тридцать очень неровной дороги, которая начиналась на северо-западе Индии и змеилась между суровых, неприступных скал на индо-афганской границе.
Когда солнце скрылось, они оказались почти в полной темноте. Маленький отряд двигался очень осторожно, чтобы не слишком шуметь. Венеция все время всматривалась вдаль – не показались ли огни русского лагеря.
Наконец, после, как ей показалось, почти бесконечной поездки, они остановились. Возглавлявший экспедицию майор повернулся к остальным.
– На этом месте мы нашли лагерь в прошлый раз. Я думаю, за следующим поворотом покажутся огни. Сейчас мы спешимся и дальше пойдем пешком.
Двое солдат остались с лошадьми, а остальные осторожно зашли за поворот. Внизу, у подножия огромной горы, горели огоньки лагеря.
Держась поближе к горе, они подкрались к лагерю.
– Где был лейтенант Девениш, когда услышал что-то важное? – шепотом спросила Венеция.
Граф указал на самую большую палатку. Она была так хорошо освещена, что лазутчики могли различить перемещающиеся внутри тени.
– Наверняка там их главный, – шепнул граф.
– Он-то нам и нужен, – тихо произнесла Венеция. – Пора мне приниматься за работу.
Она скользнула в темноту, направляясь к большой палатке. Но граф двинулся сразу за ней, чтобы не упускать ее из виду. Последними шли Энтони и майор.
Прячась за большими валунами, они обошли лагерь по периметру и оказались у нужной палатки. Судя по доносившимся громким голосам, внутри проходила какая-то пирушка.
Все четверо легли на землю и стали слушать русскую речь. Для мужчин она звучала как сплошная тарабарщина, но Венеция, внимательно прислушавшись, сказала:
– Они празднуют скорый отъезд… Уже начали собирать вещи.
– Они говорят, почему уходят? – спросил майор.
Послушав минуту, она ответила:
– Они выполнили свою задачу.
– Но что это было? – нетерпеливо спросил граф.
Снова донеслись возбужденные русские голоса.
– Один говорит: «Мы нашли нужного человека», – пояснила Венеция. – Другой все повторяет: «Жребий брошен, жребий брошен» – и гадко смеется.
В палатке раздался крик, за которым тут же последовал взрыв хохота.
– Кто-то сказал: «Они даже не догадаются, что случилось», – перевела Венеция.
– А что это за «нужный человек»? – поинтересовался майор. – Они неожиданно нашли гениального нового командира?
Венеция замерла, словно обратилась в камень.
– Нет, дело не в этом. Они говорят об одном из наших. Они нашли английского солдата, который согласился им помогать.
– Предатель? Не верю. Наверное, вы что-то не так поняли, сударыня.
– Нет, я все правильно поняла. Этот человек собирается вывести из строя пушки.
Мужчины потрясенно переглянулись.
– Венеция, вы уверены? – мягко, но настойчиво спросил граф.
– Да, уверена. Когда начнется наступление, большие орудия окажутся бесполезными, и они думают, что благодаря этому смогут сокрушить нас.
– Вот что несчастный Девениш пытался сказать нам, – подал голос Энтони.
– Я отказываюсь в это верить, – упрямо произнес майор. – Ни один английский солдат не пошел бы на такое.
