— Помогите! Помогите!
Приглушенный голос был едва слышен, и граф, обернувшись к застывшим неподалеку слугам, заорал:
— Немедленно откройте дверь! Яков, ты можешь что-нибудь сделать?
— Уже послали за столяром, милорд.
Это означало, отправились за деревенским столяром и на скорое его появление рассчитывать нечего.
Граф, распаляясь все больше, гневно крикнул:
— В доме одни тупицы, неспособные даже открыть дверь! Пусть Ньюмен позовет сюда всех лакеев.
Прошло около часа, прежде чем кому-то удалось наконец взломать замок. К этому времени граф, выкрикивающий распоряжения и осыпающий руганью всех и вся, завелся настолько, что, когда слуги расступились, давая ему дорогу, он, как разъяренный зверь, ворвался в комнату.
Увидев на кровати Эми, со связанными руками и стянутыми шелковым шнуром ногами, граф лишился дара речи.
Затем извергая проклятия, он принялся обвинять служанку в содействии бегству Улы.
Эми, до смерти перепуганная его искаженным от ярости лицом, залилась слезами, а граф, выскочив из комнаты, приказал Ньюмену немедленно разослать во все стороны верховых на поиски девушки.
— Она не могла уйти далеко! — ревел он, врываясь в зал.
Ньюмен, поджидавший его, произнес тихим голосом, казавшимся едва слышным после воплей графа:
— Прошу прощения, милорд, к вам прибыл маркиз Равенторп. Я проводил его светлость в кабинет.
— Маркиз! Как я сразу не догадался!
Он стоит за всем этим! — воскликнул граф, распахивая дверь в кабинет.
Маркиз, изящный и элегантный, в высоких сапогах, в которых отражался падающий из окон солнечный свет, стоял перед камином.
— Что вам угодно?
— Полагаю, ответ на этот вопрос вам известен, — холодно произнес маркиз.
— Если вы пришли за моей проклятой племянницей, — сказал граф, — то ее сначала еще нужно найти. Она исчезла, и я подозреваю, это ваших рук дело! Я подам на вас в суд, Равенторп! Не забывайте, что я опекун этой негодной девчонки и ее судьба в моих руках!
— Можете подавать на меня в суд, если вам будет угодно, — ответил маркиз, — но правильно ли я понял, что вы намереваетесь выдать Улу замуж за принца Кумара Хасина?
— Черт возьми, я не обязан отчитываться перед вами за свои поступки, — вспылил граф. — Девчонка выйдет за принца, даже если мне для этого придется избить ее до бесчувствия!
— Полагаю, вы наслышаны о репутации принца?
— Не собираюсь обсуждать это!
— Тогда я вам вот что скажу, — произнес маркиз, совершенно не повышая голоса, но тем нее менее его слова разнеслись во все уголки комнаты:
— Принц Хасин настолько погряз в пороке, что о его пристрастиях невозможно говорить без содрогания.
Затем он ровным и спокойным тоном поведал о всевозможных плотских утехах, граничащих с извращением, которыми принц Хасин предавался в Лондоне и которые, судя по всему, являлись неотъемлемой частью его жизни у себя на родине.
Маркиз своими словами словно загипнотизировал графа, и, когда он кончил, тот, пытаясь прийти в себя, побагровел еще больше.
— Даже если ваши слова — правда, в чем я очень сомневаюсь, — сказал наконец граф, — я не собираюсь отказываться от своего слова. Его высочество просил руки Улы, и каким бы влиятельным вы себя ни считали, Равенторп, против закона вы бессильны. Являясь опекуном Улы, я дал согласие на этот брак, и ничто не сможет остановить меня.
— Но вы сказали, Ула исчезла, — заметил маркиз.
— В одной ночной рубашке она далеко не уйдет, — ответил граф. — Я отправил верховых слуг на ее поиски, и когда ее вернут домой, дерзкая девчонка без промедления будет выдана замуж за принца Хасина.
— Я намерен не допустить этого, — сказал маркиз, — и если понадобится, я без колебания лишу принца физической возможности думать о браке.
— Я упеку вас за решетку, Равенторп! — заревел взбешенный граф. — Вы низкий распутник, не гнушающийся общением с моей племянницей, имеющей скандальное прошлое, и, несомненно, вы уже воспользовались ее пребыванием под крышей вашего дома!
Последние слова были произнесены с издевкой, но маркиз по-прежнему держал себя в руках и ответил ледяным тоном:
— Если бы вы были помоложе, за такое гнусное предположение я вас ударил бы. Однако, полагаю, то, что я собираюсь сделать, окажется более болезненным. Я лично прослежу за тем, чтобы вас вышвырнули изо всех лондонских клубов, членом которых вы являетесь, начиная с Уайтса и Жокей-клуба.
— Вы не посмеете! — возразил граф, но взгляд его наполнился неуверенностью, и в тоне поубавилось спеси.
— Я считаю вас человеком без принципов и моральных устоев и, следовательно, недостойным именоваться джентльменом! — сказал маркиз. — Я не собираюсь ограничиваться пустыми угрозами и займусь этим сразу же, как только прибуду в Лондон.
Пройдя через комнату, он остановился у двери и добавил:
— А сейчас я не желаю ни секунды дольше оставаться в вашем обществе. Я отправляюсь на поиски Улы, а когда найду ее, верну под опеку своей бабушки, где девушка и будет находиться. А вы тем временем можете сколько угодно строить планы о тех действиях, которые предпримете против меня.
Помолчав немного, он сказал:
— Но помните, Чессингтон-Крю, я не только подтвержу под присягой ваше зверское обращение с беспомощной сиротой, но и поведаю во всех подробностях о тяге принца Хасина к маленьким девочкам и мальчикам, несмотря на что вы считаете его подходящим женихом для своей племянницы.
Последние слова маркиза прозвучали, словно щелчок бича:
— Я найду очень странным, если после этого вы, ваша супруга или ваша дочь осмелитесь показаться в Лондоне.
Не дожидаясь ответа, маркиз вышел.
Оставшись один, граф, не в силах оставаться на ногах, упал в кресло.
Глава седьмая
Маркиз прошел в гостиную, где его дожидалась бабушка.
При появлении внука герцогиня с нетерпением взглянула на него, но по выражению его лица сразу же поняла, что никаких новостей нет.
Маркиз устало прошел через комнату и сел рядом с ней.
— Что мне делать, бабушка? Я искал везде! Разве может человек исчезнуть, пропасть, не оставив ни малейшего следа?
Если только, конечно, Ула не ангел, вернувшийся туда, откуда спустился к нам. Говоря это, маркиз думал, что есть еще одно объяснение: Ула мертва.
С тех пор, как девушка исчезла, он каждый день отправлялся верхом к поместью графа Чессингтона-Крю, кружил вокруг него, иногда даже никем не замеченный въезжал в принадлежащие графу леса.
Маркиз знал, что и слуги графа ищут бесследно пропавшую девушку.
