— Я не уверен, что мы сможем сотрудничать, если не получим права на этот фасон. Вы должны принять решение до завтрашнего дня.
Тон голоса Лебре стал холодным и официальным; атмосфера в офисе накалилась. На ковре, прямо перед собой, Клод заметил глубокие отпечатки острых каблучков Розмари. Он набросил пиджак и вышел из здания.
Глава 14
Он увидел ее. Может быть, какой-то безумный купидон пустил стрелу, и она отправилась прогуляться именно сюда. Или это произошло потому, что он мечтал об этом? Она была одета в серый хлопковый костюм с рукавами три четверти, из-под жакета выглядывал белоснежный воротничок блузки. В черных босоножках она шла в сторону площади Виктории. Может, чтобы увидеть его? Может, чтобы сказать ему о своей ошибке? Нет, это была не она. Да, это была она: высокие скулы, острый подбородок, большие голубые глаза и длинные ноги, в облегающей юбке. Почему она была в Париже, а не занимается любовью где-нибудь на золотом песке в медовый месяц? Тридцать первое июля. Как много прошло времени? Она вернулась на работу, но она уже никогда не будет прежней. Каждая частичка ее тела необратимо трансформировалась из-за того, что обручальное кольцо на ее палец надел не тот мужчина.
Она подходила все ближе, уже была перед ним, но все еще не узнавала его, не думала о нем. Он, не колеблясь, быстро подошел и взял ее за локоть, как это сделал бы похититель, молча и не раздумывая.
— Валентина, — он громко произнес ее имя, словно был хозяином! Она с удивлением взглянула на него. Не говоря ни слова, ни о чем не думая, не глядя на нее, он обнял ее за талию и повел к скамейке на узкой боковой улочке.
— Валентина, — произнес он вновь, садясь рядом с ней.
Она выглядела смущенной.
— Как странно встретить тебя так неожиданно!
— Все для тебя странно, не так ли?
Она пыталась вырваться из его объятий, теперь он держал ее кисть.
— Клод, пожалуйста, отпусти, мне больно.
Он выпустил ее руку.
— Ты практически лишила меня жизни. Я не ожидал увидеть тебя, но сейчас, я полагаю… Я всегда хотел увести тебя туда, где никого, кроме нас, не будет.
— Я не видела тебя с… о, платье, какой успех! Мои поздравления.
— Я думаю, что это я должен поздравить тебя, — сказал Клод.
— Клод…
— Замужество. Валентина. Скажи мне…
Мимо прошел продавец цветов, в его тележке были белые ромашки.
Валентина прошептала:
— Клод. — Она на мгновение замолчала. — Я знаю, что не должна этого говорить, это безрассудно, но я скажу. С тех пор как мы расстались, меня тянуло к тебе, словно магнитом. Знал ли ты, что оказал огромное влияние на мою жизнь, и не только тем, что создал роскошное платье. Что бы я ни делала, я думаю о тебе, о благородных чертах твоего лица, о твоей простоте. Ты тот человек, которому я могу сказать все и обо всем. Но я уверена: будет лучше, если мы никогда больше не увидим друг друга.
— Сначала ты воскресила меня, затем убила.
— Клод, погоди, не все так драматично, — сказала она, вставая со скамейки. Они пошли бок о бок. — Я счастлива в замужестве, но ты и я всегда будем связаны непостижимой внутренней связью. Один только вопрос: можем ли мы видеться вот так или ты хочешь чего-то большего?
— Валентина, — он обхватил ее руки и прижал к себе.
Они посмотрели друг другу в глаза. Она отвернулась.
— Ты должен отпустить меня. Я и так уже опаздывала до твоего похищения, — сказала она и неожиданно улыбнулась. Улыбнулась? Как может улыбка быть такой печальной? Валентина, его Мона Лиза. Как могут проявляться на ее лице такие разные, противоположные эмоции? Он отпустил ее нежные, холодные руки.
Когда она сворачивала за угол, он заметил, что ее рука коснулась волос.
Конечно, он хотел большего. Он никогда не сдастся. Он посмотрел на вывеску прямо перед собой: улица Друо. Неужели такое возможно? Место его новой работы располагалось в нескольких минутах ходьбы от аукционного дома.
В этот день Клод не вернулся на работу, а поехал прямо в Сенлис. Он ни о чем не думал, его мозг был пуст, как белые стены его нового офиса. Что ожидало его в будущем? Все, что он ценил в своей прошлой жизни, теперь не представляло никакого интереса. Сестра на работе, его друг Анатоль отправился на отдых со школьниками-инвалидами. Племянники проводили каникулы в доме кузена в Лу-Велью.
Сенлис выглядел абсолютно скучным городком. Было ли это связано с жарой, или такое впечатление складывалось из-за извилистой реки Нонет с медленным течением, или из-за отблесков на поручнях лестницы пустой школы напротив дома, или из-за безлюдных узких улочек? Казалось, что исчезли даже обитатели городка. Может быть, вода Нонет стала настолько плохой, что многие здешние жители отравились?
Почему он так долго оставался верен Сенлису, корням своей яблони? Агнес давно уехала отсюда. Жюльетт жила в двух шагах от своего старого дома, но каждый день ездила в Париж. Ее муж, Бернар, наслаждался причудливой деревенской атмосферой Сенлиса, но вел много юридических дел вне города и часто уезжал. Клод сновал от дома к машине. Он грузил книги, рисовальную бумагу, ручки, ткани, вот, наконец, еще два чемодана с одеждой. Он прикрыл дверь мастерской, но не запер ее.
Вечером, вернувшись в Париж, в отель, украшенный искусственными цветами, он узнал от консьержки, что его жена, мадам Рейно, ожидает в номере. Как она разыскала его, ведь его дом так далеко? Первое желание — развернуться и уйти, но высоко поднятые брови консьержки заставили Клода направиться к лифту.
Дверь была открыта, доносился запах чеснока.
— Дорогой? — Розмари позвала его, выглядывая из-за угла, как любая жена, которая провела с мужем тринадцать лет, — я приготовила для тебя прекрасный ужин. — Она стояла рядом с ним и безуспешно пыталась развязать тесемки фартука. Повернувшись к нему спиной, она весело произнесла: — Не поможешь ли, Клод? — Он послушно развязал тесемки. — Дорогой, как же я хорошо себя чувствую, когда ты рядом. — Она поцеловала его в обе щеки, решительно взяла его руки в свои. — Садись, давай ужинать.
Клод сел и внезапно почувствовал, что устал сопротивляться.
— Ты увидишь, как это прекрасно снова быть вместе, — сказала она. — Я встретила старых друзей, Гаскье, вечером они придут к нам на ужин. Ты вспомнишь их, когда увидишь. Я встречалась с ними в Париже много лет тому назад, и однажды они приезжали к нам на ужин в Сенлис. Даффи не переставая говорит о том, какой ты гениальный. Она хочет, чтобы ты сделал платье для ее дочери, платье — для вечеринки в честь ее двадцатилетия. Я сказала, что впишу это в наше расписание. Я искала твой ежедневник, дорогой, но нигде не могла найти!
— У меня нет календаря, — медленно ответил он.
— Ты выглядишь уставшим, — сказала она, не обращая внимания на его слова. — Дорогой, отдохни немного. Они придут в семь тридцать. Ты полюбишь этих людей. Скверно, что мы должны ютиться в этой маленькой комнате. Почему ты не поселился в «Рице» или в «Георге V»? Я имею в виду, что мы теперь стали знаменитыми, а остановились в этой противной, маленькой ловушке для мух! Что подумают Гаскье? О, дорогой, я есть я, и, как всегда, снова об одном и том же, но должна сказать, что квартира, которую я подыскала — просто идеальная. Она расположена в шикарном районе, мы сможем прямо из окна любоваться людьми, которые носят одежду самых знаменитых дизайнеров. О мои бобы! Они не должны перевариться. — Она проскользнула в кухню.
