– Надеюсь, что к этому времени я достаточно изучу нрав твоего судна, – сказал он. – Ведь при качке я вполне могу вылететь за борт!
– Тогда не мешкая плыви к вражескому кораблю и переворачивай его. Вот и все дела, – подмигнул ему Дзирт.
* * *
Стоя у окна во мраке колдовской комнаты на верхнем этаже одной из башен Ворот Балдура, Оберон внимательно наблюдал за тем, как «Морская фея» покидает гавань. Взяв в руки хрустальный шар, он напрягся и пристально вгляделся в него, пытаясь вызвать образы стоявших рядом с капитаном эльфа и огромного варвара. Чародей знал, что они приплыли издалека. Судя по одежде и цвету волос варвара, он скорее всего родился на севере, причем гораздо севернее Лускана, где-то в районе Средиземного Хребта, в голой, неприютной тундре, известной под именем Долины Ледяного Ветра. Далековато же он забрался от дома. Странно видеть этого молодца на палубе корабля!
«Интересно, какое отношение эти двое имеют к волшебному рубину, сокровищу Паши Пуука? – спросил себя Оберон. – Неужели Энтрери в погоне за хафлингом забрался так далеко, до самых границ мира? А теперь эти двое преследуют его?»
Впрочем, все это было не так уж важно. Оберон просто радовался, что услуга, которую он должен был оказать Энтрери, оказалась сущим пустяком. Убийца не раз помогал Оберону, но, частенько наведываясь в его башню, никогда не напоминал чародею о долге. Поэтому Оберону всегда казалось, что Энтрери железной хваткой держит его за горло. И вот сегодня ночью его давний долг сгорит в огне простого сигнала.
Оберон из чистого любопытства еще некоторое время наблюдал за «Морской феей». Он сосредоточился на образе эльфа – Дзирта До'Урдена, как называл его Пеллман, начальник порта. И опытный взгляд чародея сразу определил, что с эльфом что-то не так. Нет, его появление здесь, в отличие от огромного варвара, вовсе не было какой-то неожиданностью. Чародея смутило другое – то, как настороженно смотрели по сторонам лавандовые глаза Дзирта.
И глаза эти ну никак не подходили к бледной коже эльфа.
– А может, дело тут в каком-то неведомом волшебстве, – подумал Оберон и решил, что, пожалуй, надо будет донести свои сомнения до Паши Пуука. Сначала он собрался было перенестись на борт корабля и там выяснить все подробнее, но сразу передумал, вспомнив, сколько для подобного волшебства потребуется сил. Да и в конце концов, это вовсе не его дело.
И что самое главное, ему ни в коем случае не хотелось пересекать дорогу Артемису Энтрери.
* * *
Дождавшись ночи, Оберон вылетел из своей башни и поднялся высоко в небо. Паря в нескольких сотнях футов над городом, он выкрикнул заклинание и, как они договорились с Энтрери, выпустил серию сигнальных молний.
* * *
В двухстах милях к югу от Ворот Балдура, стоя на палубе купеческого судна «Дьявольская танцовщица», Артемис Энтрери внимательно наблюдал за прочертившими небо вспышками.
– Они догоняют нас морем, – пробормотал он, расшифровав послание, заключенное в молниях, и обернулся к хафлингу. – Твои друзья преследуют нас по морю. И отстают всего лишь на неделю. Что ж, молодцы.
Новость нисколько не впечатлила Реджиса. Сейчас, по мере удаления их судна от Ворот Балдура, с каждым днем становилось все теплее. Они оставили зиму далеко позади, и, поняв, что теперь паруса наполнены горячим южным ветром, хафлинг заметно приуныл. На пути в Калимпорт остановок больше не будет, и, судя по всему, ни один корабль уже не догонит их.
Теперь Реджис целыми днями пытался смириться с неизбежностью встречи с магистром своей Гильдии.
Главным недостатком Паши Пуука было то, что он не умел прощать. Реджис не раз собственными глазами видел, как он со свойственной ему жестокостью приводил в исполнение смертные приговоры над теми, кто дерзнул обокрасть других членов Гильдии. Реджис же пошел еще дальше. Он ухитрился обворовать самого магистра. Его угораздило спереть волшебный рубин, который, как оказалось, был самым главным сокровищем Пуука. В очередной раз осознав, что пощады ему не будет, Реджис понуро склонил голову и поплелся в каюту.
Подавленное состояние хафлинга нисколько не волновало убийцу. Ему было глубоко наплевать на Реджиса. Пуук получит назад свой рубин и воришку-хафлинга и щедро заплатит Энтрери. Но убийца был убежден, что даже все золото Пуука не вознаградит его за это путешествие.
Ему был нужен Дзирт До'Урден.
* * *
Дзирт и Вульфгар тоже видели загадочные вспышки, несколько раз прорезавшие небо. К этому моменту «Морская фея» уже вышла в открытое море, но все же находилась более чем в ста шестидесяти милях от «Дьявольской танцовщицы». Друзья могли лишь гадать, что означает это загадочное зрелище.
– Чародеи, – сказал Дюдермонт, подходя к ним. – Возможно, сражаются с каким-нибудь воздушным чудовищем, – предположил он, желая развлечь друзей. – Наверное, что-то не поделили с драконом или другим небесным зверем!
Дзирт прищурился и стал напряженно вглядываться во мрак в надежде различить мечущиеся в ночном небе черные силуэты. Или еще что-то, показывающее, что молнии посланы в какую-то цель. Но ничего не увидел. Возможно, «Морская фея» была слишком далеко от места действия.
– Это не битва! Это сигналы! – закричал Вульфгар, заметивший во вспышках некоторую закономерность. – Три и одна. Сначала было три вспышки – они шли одна за другой, а потом, после паузы, – еще одна. Но не понимаю, зачем столько возни ради одного сигнала, – добавил он. – По-моему, гораздо лучше послать гонца.
– А если эти сигналы предназначаются какому-нибудь кораблю? – предположил Дюдермонт.
Дзирт уже успел подумать об этом и сейчас размышлял над тем, кто и кому мог подавать такого рода знаки.
– Да, пожалуй, это действительно сигналы, – сказал Дюдермонт, припомнив последовательность вспышек и решив, что в словах Вульфгара есть некий смысл. – Каждый день множество кораблей приходят в Ворота Балдура и покидают город. Возможно, какой-то чародей приветствует своих друзей или торжественно прощается с ними.
– Или пытается что-то сообщить, – добавил Дзирт, покосившись на Вульфгара, и понял, что молодой варвар думает о том же.
– Ладно, для нас это не более чем красочное представление, – сказал Дюдермонт и, хлопнув друзей по плечам, пожелал им спокойной ночи.
Дзирт и Вульфгар, нисколько не разделяя восторг капитана, многозначительно переглянулись.
* * *
– Что он опять затевает, этот Артемис Энтрери? – спросил Пуук, отлично понимая впрочем, что чародей не ответит ему.
Оберон, а это его образ маячил внутри хрустального шара, действительно пожал плечами:
– Сказать по правде, мне никогда не удавалось ни постичь его замыслы, ни понять, что движет им.
Пуук кивнул и вновь начал прохаживаться вокруг стула, на котором сидел Ла Валль.
– И все-таки мне кажется, что эти двое не имеют никакого отношения к твоему рубину, – вновь подал голос Оберон.
