– Боже, что еще натворил бедняга Стэн? Разбил служебную машину? Или подделал кредитную карточку?
Роберт усмехнулся.
– Нет, это уже из другой области. Твой дружок успел жениться в Сингапуре, стать отцом двух детей, двух девочек, и развестись. Так что он сейчас вполне свободен и готов вступить в новый брак.
Поблагодарив Роберта, Линда положила трубку и задумалась. То, что она узнала о Стэне, не стало сюрпризом. Вопрос был в другом: зачем ему она, Линда? У нее же ничего нет.
Загадка.
Он позвонил на третий день.
– Я уже в Блэкфилде. Буду у тебя через четверть часа. – Твердый тон. Нотки самоуверенности.
И повесил трубку.
Линда мысленно выругалась – она не успела и слова сказать. Какой апломб! Неужели он всерьез полагает, что она примет его предложение? Неужели думает, что все эти годы она ждала его, Стэна Брэдли?
Ровно через пятнадцать минут в дверь позвонили. Линда открыла и едва не рассмеялась – огромный букет почти скрывал гостя. В другой руке бутылка шампанского, под мышкой – коробка дорогих шоколадных конфет. Стэн явно рассчитывал произвести впечатление.
– Это тебе. – Он протянул цветы и сделал попытку поцеловать ее в щеку.
Линда уклонилась. Бедняжка, как взял за образец голливудских героев пятидесятых, так и не может с ним расстаться!
– Спасибо, Стэн, но не стоило так тратиться. Уверен, что можешь себе такое позволить?
Стрела попала в цель – на лице гостя появилось оскорбленное выражение.
– Не беспокойся, с этим у меня все в порядке.
– Ну и хорошо. – Она сделала приглашающий жест. – Проходи в гостиную.
Стэн кивнул и уверенно повернул направо – не забыл, хотя и был в доме всего лишь один раз. Положил конфеты на журнальный столик, поставил бутылку, огляделся.
– А у тебя все по-прежнему. Даже диван тот же.
– Да. Подожди минутку, я сейчас.
– Конечно.
Когда Линда вернулась, Стэн уже расположился на диване. Она отметила и свежую рубашку, и модный галстук, и отлично сшитый костюм из шелка.
Стэн разлил шампанское.
– За нас.
Линда промолчала. Выпили.
– Не люблю откладывать дело в долгий ящик. – Стэн аккуратно промокнул губы тонким платком с вышитой монограммой – настоящий джентльмен. – Ты подумала о моем предложении, не так ли?
– Да, подумала. – Линда поставила бокал на стеклянный столик. – Хочу спросить тебя кое о чем. Ты не против?
– Разумеется, нет. Нам же не по двадцать лет, чтобы бросаться в омут с головой. – Он усмехнулся. – К тому же я не красавчик, при одном взгляде на которого у девушки кружится голова. Спрашивай.
– Хорошо, я тоже не хочу ходить вокруг да около. Скажи, зачем я тебе нужна?
С домашним заданием Стэн справился – проиграл возможные ситуации, подобрал подходящие маски и теперь ловко нацепил ту, что шла под ярлычком «раскаявшийся грешник»: мягкая грусть в глазах, морщины на лбу, складки у рта, застывший на губах горький вздох.
– Знаешь, я прошел нелегкий путь, а когда оказался наверху, вдруг понял, что растерял все самое дорогое. И прежде всего тебя.
Ничего иного Линда и не ждала. Стэн принял ее молчание за приглашение продолжать.
– Понимаю, у тебя есть основания обижаться, сердиться и не доверять, но теперь все будет по-другому.
Линде вдруг стало противно.
– Ты знаешь, что я потеряла ребенка? – тихо спросила она. – А кого потерял ты?
– Что? – не понял Стэн. – О чем ты говоришь?
– Ты сказал, что растерял самое дорогое. Что именно?
Он растерянно посмотрел на нее.
– Ну…
– Что для тебя самое дорогое? Должность?
– Послушай, Линда…
– Или, может, вилла в Сингапуре? «Бентли»?
Стэн открыл и тут же закрыл рот.
– Жена? Двое дочерей? Уж не они ли для тебя самое дорогое?
Он криво усмехнулся.
– Похоже, в наше время тайн уже не осталось, верно? Сама узнала или кто-то рассказал?
– Неужели тебе мало того, что ты уже сделал? – Линда словно и не слышала его. – Им… мне… всем…
– Успокойся, я все объясню.
– Нет, Стэн, хватит. Я могу только повторить то, что сказала тебе десять лет назад: убирайся отсюда! Выметайся! И никогда – слышишь? – никогда не попадайся мне на глаза!
Так Стэн Брэдли во второй раз покинул дом Линды Шеппард. Только теперь он не уехал на «понтиаке», а ушел пешком, и Линда, проводив его взглядом, не расплакалась, а рассмеялась: уходя, Стэн прихватил и цветы, и открытую бутылку шампанского, и коробку конфет.
А вечером позвонил Кайл.
11
За годы службы Кайл привык к тому, что, если операция проходит успешно, начальство не стесняется приписать заслуги себе, а если что-то идет не так – сваливает вину на подчиненных. Так было всегда, и так будет всегда. Но на этот раз, выслушав язвительные комментарии начальника денверского отделения ФБР, в которых его участие в освобождении Дорис Карпински называлось «ничем не оправданным авантюризмом», он не выдержал и ответил, изложив собственную точку зрения на задачи и приоритеты в работе Федерального бюро расследований.
Старший агент молча и почти бесстрастно выслушал его пламенную речь, после чего посоветовал Кайлу взять отпуск и подумать на досуге, стоит ли и дальше продолжать карьеру в организации, «мало чем отличающейся от СС», и под руководством человека, «чьи интеллектуальные способности вызывают большие сомнения».
Кайл понял, что погорячился, хватил через край, но извиняться и брать слова обратно не стал, а заявил, что в отпуск уйдет сразу после того, как отчитается по делу.
Но через три дня в городе произошло серьезное убийство, и отпуска были отменены, а затем агента Уоррена отправили в академию ФБР в Квонтико на очередные курсы – в общем, колесо вертелось в обычном режиме.
Наконец в конце августа, когда Кайл уже был готов сдать табельное оружие и стать на две недели свободным человеком, ему позвонил начальник полиции Блэкфилда Том Гордон.
– Надо поговорить, – коротко сказал он. – Я в Денвере, и у меня полтора часа времени.
– Встретимся на центральной площади, – предложил Кайл. – Вы знаете, где это?
– Найду, – буркнул Гордон. – В конце концов, я полицейский.
– Отлично. Там есть одно заведение, где восхитительно готовят каламари.
– Не уверен, что так уж люблю этих ваших… как их…
Кайл рассмеялся.
– Не беспокойтесь, ваш желудок не пострадает. Итак, встречаемся через двадцать минут в «Пензано».
