Книга Вангелия - Владимир Сотников

Как жаль, что окна ее комнаты выходят не на улицу, а в узкий, как пенал, двор дома!

Ольга то и дело выбегала в общий коридор, чтобы посмотреть на улицу оттуда. И все-таки она пропустила тот момент, когда Незнамов вошел в дом, и поняла, что он вернулся, только когда услышала его шаги в коридоре. Шаги были медленные, тяжелые.

Замерев, Ольга стояла у двери своей комнаты. Выглянуть в коридор, выйти ему навстречу?.. Но как он воспримет ее неуместное любопытство?

Шаги стихли. Незнамов вошел в свою комнату. Все Ольгины чувства были обострены настолько, что она расслышала, как на пороге он помедлил, словно запнулся.

Оставив сомнения, она выскользнула из своей комнаты и быстро пошла по коридору.

Ответом на ее стук в его дверь было молчание.

– Алексей Сергеевич, это я! – взволнованным шепотом проговорила Ольга. – Откройте, пожалуйста!

Она знала, что он стоит под дверью. Она не слышала, но чувствовала его. И он не хотел открывать ей, это она чувствовала тоже.

И все-таки дверь открылась.

– Что случилось, Ольга Андреевна? – голос Незнамова звучал спокойно, но как-то глухо. – Почему вы не спите?

– Я только хотела спросить… – взволнованно и растерянно произнесла Ольга. – У вас все в порядке?

Она была так сильно охвачена смятением, что вошла в его комнату без приглашения.

– Конечно, – пожал плечами Незнамов. – А что у меня может быть не в порядке?

Она видела, что он лишь изображает недоумение и что почему-то собирает все силы, чтобы его изобразить. Но не могла же она сообщить ему такие свои наблюдения.

– Нет, ничего… Извините, – пробормотала Ольга. – Доброй ночи.

Он так явно не хочет ее видеть, что не замечать этого просто неприлично. Она пошла к выходу из комнаты.

Но у двери все-таки обернулась. Сама не понимая зачем.

Незнамов медленно опускался на ковер. Силы, которые помогали ему не сделать этого раньше, более не действовали; только теперь Ольга это поняла.

– Что с вами? – воскликнула она, бросаясь к нему.

– Ничего. Идите, идите же…

Голос его звучал теперь уже не просто глухо, а словно из могилы. Не обращая внимания на его требование уйти, Ольга присела перед Незнамовым и тронула его за плечо. Он коротко вскрикнул. Она наконец заметила темное пятно на борту его пиджака.

– Вы ранены? – спросила Ольга.

Растерянность ее сменилась абсолютной собранностью.

– С чего вы взяли? – попытался возразить Незнамов.

– Не стоит обманывать, – сказала Ольга. – Давайте я обработаю рану. Это на боку, вы просто не достанете сами. Не беспокойтесь, я умею оказывать первую помощь.

– Откуда такие навыки?

Наверное, он хотел иронически усмехнуться. И наверное, скрывать боль было уже невозможно – усмешки у него не вышло.

– Работала воспитательницей в детском доме для слепых, – ответила Ольга. – Дети часто ушибались.

Незнамов все-таки улыбнулся. Но уже без всякой иронии – улыбка получилась ясная и немножко жалобная.

– Я не ушибся, – сказал он. – Да я и не ребенок.

– Это как сказать.

Ольга помогла Незнамову дойти до кровати и, когда он сел на постель, расстегнула на нем пиджак. От его рубашки были оторваны обе полы, и ими был наскоро обвязан бок. Повязка набрякла кровью.

– Чем же это вас? – спросила Ольга, ловко снимая ее. – Ножом?

– Нет. Одним… инструментом.

– Я согрею воду, – сказала она. – А вы ложитесь, пожалуйста.

– У меня спиртовка в комнате, – сказал Незнамов. – Согрейте на ней. Не выходите.

Ольга зажгла спиртовку, перелила воду из графина в стерилизатор для шприцев, поставила его на подставку над огнем.

– Я для вас точно так же воду кипятил, – сказал Незнамов.

Ольга обернулась, встретила его внимательный взгляд и тут же отвела свой. Сейчас не время для того, чтобы сердце забилось у нее где-то в горле.

– Да, – кивнула она.

– Бинты в ящике стола. И спирт. И откройте, пожалуйста, окно. Душно.

В комнате вовсе не было душно, но Ольга понимала, что это рана мучает его.

Она открыла окно, подошла к кровати, принялась промывать и обрабатывать его рану. Она понимала, что ему больно, но догадаться об этом можно было только по его расширившимся зрачкам.

Жалость сжимала ее сердце, но ей казалось невозможным показывать свою жалость – так же, наверное, как ему казалось невозможным показывать свою боль.

– Вы могли умереть, – сказала Ольга.

– Это не опасная рана. По касательной прошло.

– Что прошло по касательной?

Собственно, не было необходимости и спрашивать, она и так видела, что рана нанесена каким-то тупым инструментом вроде отвертки. Не получив ответа, она заметила с укоризной:

– Вы много крови потеряли.

– Ничего. – Незнамов улыбнулся. – В Средние века все болезни лечили кровопусканием. Иногда помогало.

– Мы живем не в Средние века.

– Вы думаете?

Бинтуя рану, Ольга случайно опустила взгляд на пол. Туфли Незнамова были в засохшей грязи, комочки ее осыпались на пол. Тут она наконец заметила, что и руки у него тоже грязные.

– Дайте я протру, – поспешно сказала она. – У вас руки…

Она хотела отвести взгляд, но он не дал ей этого сделать. Буквально не дал – заставил смотреть себе в глаза, хотя и непонятно, как у него это получилось: он не сделал ни единого движения.

– Да, – сказал он. – Руки у меня в грязи. И в крови.

Какой ее реакции он ожидал – смущения, смятения, страха?

– Алексей Сергеевич, – глядя в его пронзительные глаза, спросила Ольга, – ваша проблема решена?

– Я его убил, – ответил он. – Велчева. Лучше, чтобы вы об этом знали. Идите, Ольга Андреевна. Спасибо за помощь. – И видя, что она медлит, повторил коротко и зло: – Идите!

– Вы думаете, я донесу на вас?.. – медленно выговорила она.

– Не исключаю.

Выходя из комнаты, Ольга не сдержалась и хлопнула дверью. И тут же открыла ее снова.

Незнамов лежал на кровати не двигаясь. Глаза его были закрыты.

– Извините, – тихо сказала она.

– Это вы меня извините, – не открывая глаз, ответил он. – Простите меня, Оля.

– За что?

– Втянул вас в плохую историю. – И вдруг попросил: – Налейте мне спирта. Гадко на душе.