– Дверь они и правда сломали. Наверное, крепкие были парнишки.
Он снова фыркает, но все еще избегает моего взгляда, хотя и принимает предложенный мною тон.
– Да уж покрепче вас.
Я хохочу.
– Не сомневаюсь. Не знаю, рассказывал ли я тебе, но я пытался пойти на армейскую службу. Меня не взяли, и знаешь, почему? Потому что я плохо подтягивался и отказался спать в одной комнате с толпой мужчин в трусах и майках.
Шейн смеется. Его отец служил в армии, поэтому я знал, что парню понравится моя шутка. А он знает, что мой отец служил на флоте, поэтому понимает, что я шучу.
Я готов говорить с ним в таком тоне целый день. Лучший способ понравиться подростку – говорить с ним ни о чем, выставлять себя неудачником и только потом, в подходящий момент, дать понять, что осуждаете его поступок.
Он быстро переходит к главному.
– Вам сказали, что на самом деле у меня не было пистолета?
– Да ты что? Надеюсь, хотя бы баллончик с перцем у тебя был? Или что-то в этом роде, ведь эти здоровилы были крупнее меня!
Он снова смеется и впервые за время нашего разговора смотрит мне в глаза. Я заслужил одобрительный кивок, о котором мечтают родители каждого подростка.
– Нет. Ничего у меня не было. Я слышал, как они стучат в дверь внизу, но не отвечал. Не думал, что они так запросто вломятся.
Главное правило общения с подростком, который признается вам в чем-то: разделите его чувство – и помалкивайте.
– Я тоже удивился, что они так поступили.
– Да, какого черта! А если бы у меня действительно был пистолет? Они могли бы пристрелить меня, или попытаться уговорить, или еще что-то. Но так вот врываться в дом?
– Мне тоже это кажется странным. Я удивлен. Может быть, они поступили так потому, что знают тебя?
Шейн задумывается и смотрит вправо, в окно.
– Теперь, наверное, все знают.
– Кто именно? – уточняю я.
– Все. Все ребята в школе. Я уверен, что Нина всем рассказала. И полиция, наверное, приезжала в школу и разговаривала с учителями, и родителями, и соседями… с кем там еще они должны говорить в таких случаях. Они хотят, чтобы с завтрашнего дня я начал ходить к психологу.
– Хорошо еще, что тебя в тюрьму не посадили.
– Лучше бы посадили, наверное. Как я теперь появлюсь в школе?
Впервые он смотрит на меня как на друга. И вопрос задан серьезно.
– Просто придешь и будешь вести себя так: «Прикиньте, моя бывшая слетела с катушек, позвала копов, и они ворвались ко мне в дом. Пришлось выпроваживать моих девчонок через заднюю дверь.
Он снова смеется, и теперь я точно знаю, что смогу ему помочь.
– Или войдешь и скажешь друзьям, что с тобой все в порядке, и ты решил начать сначала. Никто не знает, как к тебе теперь относиться, за тобой будут наблюдать, поэтому веди себя так, как хочешь себя вести, и так, как ты хочешь, чтобы к тебе относились.
– Ага.
Мы сидим еще немного, и он говорит:
– Понимаете, я не сделал бы этого. Мне вдруг стало грустно и показалось, что всем на меня наплевать. Я злился на Нину, понимаете? Всем хочется знать, о чем я тогда думал и почему так поступил. Не знаю, о чем думал. Просто хотел быть не один, наверное.
До своего ухода я заслуживаю еще пару одобрительных кивков. Переступая сломанный порог, слышу:
– Спасибо, Брендон. Я знаю, вы хотели, чтобы мне стало легче. У вас получилось. Если бы у меня были такие друзья, как вы, я не сделал бы этого.
– Знаю, Шейн. Дружба спасет твою жизнь. И девушки тоже, несмотря на неприятный последний опыт. Можем встретиться с тобой завтра, после беседы с психологом, поедим пиццы, и я научу тебя с ними знакомиться. Как тебе идея?
Шейн соглашается, и, когда я рассказываю о нашем разговоре Дэну и Рите, которые с тревогой ждут меня внизу, оба плачут от облегчения. Но я говорю, что это только начало непростой работы с их сыном. Им предстоит научиться по-другому обращаться с ним. Он был на грани и стал другим человеком.
* * *
Все мы хотим ощущать связь с окружающими нас людьми. Проблема современного общества заключается в том, что, благодаря социальным сетям, мы связаны с бо́льшим, чем когда бы то ни было, количеством людей, но связи эти очень поверхностны. В недалеком прошлом дружеские отношения ограничивались кругом людей, живущих по соседству, поэтому подсчет «настоящих друзей» сводился к краткому перечислению имен, ведь выбор был невелик. Сегодня у нас есть сотни, если не тысячи виртуальных «друзей». Но многих ли из них можно назвать настоящими? Многие ли важны для нас? Многим ли мы доверяем? Сколько из них придет к нам в минуту горя или радости? Дружба оказывает такое же огромное влияние на нашу жизнь, как размер заработка или дело, которому мы себя посвятили. Вот почему пришло время определить роль дружбы в вашей жизни. Этому и посвящена данная глава.
Если дружба имеет огромное значение в нашей жизни, то роль отношений с самыми близкими людьми можно сравнить только с ролью Солнца для Земли. Ни одна другая сфера жизни не влияет на ощущение счастья так же, как отношения между супругами или любящими друг друга людьми. Если вы влюблены и вам отвечают взаимностью – это здорово! От радости у вас кружится голова. Вы ведете себя, как подростки, и обмениваетесь глупыми, но милыми сообщениями. Вы чувствуете глубокую эмоциональную и духовную связь с человеком, который должен быть с вами сейчас и во веки веков. Ничто, я подчеркиваю, ничто иное не придает столько жизненных сил, сколько счастливая личная жизнь. По мнению психологов, у 10 процентов самых счастливых людей планеты есть одна общая характеристика: все они ведут активную социальную жизнь и счастливы в личных отношениях.
Стремление человека к отношениям – общественным и личным – так велико, что иногда мы уделяем людям намного больше времени, чем они заслуживают. Думаю, вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. Иногда мы слишком долго не решаемся разорвать ужасные отношения (чтобы потом жениться на сокурснице, которая, повзрослев, осталась такой же милой). Поддерживаем связь со странными, неприятными или корыстными людьми, хотя следовало бы разойтись с ними много лет назад.
В чем же причина столь странного поведения? Кого бы мы ни винили, Бога или эволюцию, причина кроется в нашем мозге. Любой мозг, и гениальный, и неполноценный, стал камертоном для социальных связей и привязанностей. Желание общаться с другими людьми и ощущать свою принадлежность к обществу перевешивает практически все другие желания – иногда даже желание жить. Шейн признался, что готов был проститься с жизнью, потому что чувствовал себя одиноким и нелюбимым. Наверное, я тоже отдал бы свою жизнь – но не из-за отсутствия любви, а ради нее. Если бы мне нужно было умереть, защищая любимую жену, я сделал бы это не раздумывая.
Хорошие отношения чем-то похожи на коробочку конфет Pez с дозатором: легкое нажатие – и бам! – практически в то же мгновение получаешь порцию «сладостей для мозга»: дофамина, вазопрессина и окситоцина, дающих ощущение эйфории, привязанности и нужности.
