— Алекс, я в общем-то не думал о будущем. — Он помялся, чувствуя, что это прозвучало как-то нехорошо.
— Я тоже не думала, — сказала она.
Все не так плохо. Просто это ново для них. Людям требуется время, чтобы обдумать такие вещи.
— Но я не хочу, чтобы из-за этого пострадали девочки.
Роб был согласен, но не мог подобрать нужных слов.
Алекс заговорила снова. Ее голос был тихим.
— Это я сглупила. — Она улыбнулась, но уголки ее рта остались напряженными. — Думала, если секс был… был таким, каким он был, то между нами должно было быть что-то серьезное, забыв, что для тебя это может выглядеть совершенно по-другому. — Ее голос странно прервался. — Ты, наверное, раньше уже много раз проходил через такое, и все это лишь от того, что наши гормоны функционируют нормально.
Как она может говорить такое? Как она может быть такой спокойной? У нее было ощущение, что она смотрит на себя откуда-то издалека, а в это время изнутри ее пожирает всепоглощающая тревога.
Роб открыл рот, но ничего не сказал, так что Алекс пришлось заполнить паузу.
— Я была ужасно наивной, да?
Что она говорит? Их общее будущее? Он никогда не думал о будущем с Алекс. Мечтая о настоящем, хотел касаться ее и заниматься с ней любовью, хотел смеяться и целовать ее. Но будущее?
Он никогда не хотел для себя такого будущего, в котором один взгляд на нее разрывает его на части. Где он беспокоился, волновался, заботился — и да, черт побери, ревновал. Где после занятия любовью он чувствовал себя опустошенным, потрясенным и жаждущим одновременно. Если он позволит себе любить ее так, от него просто ничего не останется.
Это было слишком. Он не мог долго жить так.
Роб произнес это так тактично, как только мог, и видел, как Алекс замыкается в себе, как бы заползает в маленькую холодную раковину. С ее лица исчезла мягкость, на смену ей пришла настороженность, которую он не видел уже давно.
Когда он договорил, она кивнула. Не пыталась убедить его, что он ошибается и что они созданы друг для друга, только кивнула. А потом она улыбнулась, слишком лучезарно.
— Тогда я думаю, это все, не так ли? — Она выглядела такой хрупкой, словно могла сломаться от легкого ветерка.
— Нет, — сказал он непринужденно.
На минуту она онемела. Замерла. Но оцепенение начинало проходить. Почувствовав, как боль ручейком втекает в нее, она сцепила руки, стараясь оттолкнуть чувства, и попыталась говорить спокойно.
— Роб, мне уже не стать снова двадцатилетней. Я не могу заставить близнецов исчезнуть. И не хочу отношений с кем-то, кому не нравлюсь такая, какая есть, Я не хочу ломать себя снова. — Боль становилась сильнее, теперь она уже лилась потоком, и сопротивляться было бесполезно.
— Значит, ты хочешь, чтобы я просто ушел отсюда?
А ведь это может случиться. И уже очень скоро. Но ведь это совсем не то, что она хотела.
— Нет, — ответила она. И услышала, как рассмеялась коротким, жестким смешком. — Я хочу, чтобы ты думал, что я — лучшее, что когда-либо случалось с тобой. Я хочу, чтобы ты любил меня до безумия. Я хочу, чтобы ты думал, что не хочешь и минуты прожить без меня, не важно, сколько мы заплатим за то, чтобы быть вместе. — Она покачала головой. — Но я понимаю, что это невозможно.
Роб не мог поверить в это. Она не могла хотеть, чтобы он ушел.
— Алекс, мы не должны потерять все только потому, что это не может быть… постоянным. Нет причин… — Он остановился, когда она отрицательно покачала головой и заговорила снова.
— Роб, мое чувство к тебе не временное. — Она заглянула ему в лицо, и ее голос стал еще тише. — Я люблю тебя. Я не знаю, когда это случилось, но я думаю, до того, как я захотела заняться с тобой любовью. И мне кажется, поэтому занятие любовью значило для меня так много.
Любовь. Когда они начали говорить о любви? В последний раз, когда он смотрел на нее, они говорили о сексе.
Алекс подошла к двери и распахнула сетчатую дверцу. Раздался скрип. Ему надо было смазать ее, автоматически заметил он.
«Ты за это больше не отвечаешь».
Роб вышел за ней на веранду и встал напротив. Она смотрела куда-то за его плечо. Где-то жужжала газонокосилка. Мимо промчался ребенок на велосипеде. Он вытащил из кармана ключи, но стоял, держа их в руке и водя по ребристому краю большим пальцем.
— Ты бедный человек, Роб? — Ее голос звучал отстраненно.
— Я совладелец «Дж. Р. контракторз». — Должен ли он объяснять, что не говорил всего этого, чтобы не пришлось лгать? Но он понимал, что сейчас его поведение казалось лживым. Подозрительным.
— Почему ты начал помогать мне? — Ее голос стал резким.
— Я хотел помочь вдове. — Роб поморщился. Теперь это звучало глупо. — А потом, думаю, я захотел помочь тебе.
Они постояли еще несколько мгновений. Он попытался что-то сказать. Она выдавила улыбку, а потом повернулась и вошла в дом, закрыв за собой дверь.
— Где Роб? — спросила Дарси. — Он не дождался, чтобы поприветствовать нас?
Алекс сжала руки. Они едва успели вернуться домой из аэропорта. Он ушел только вчера. Она не была готова об этом говорить.
— Пока вас не было, он закончил все работы из списка, поэтому больше не вернется. — Ее голос был слабым, но она смогла сказать это.
— Ты не пригласила его зайти к нам? — осуждающе спросила Дарси. Лицо ее начал заливать румянец. — Он был нашим другом, возил нас на рыбалку и на банкет отцов и дочерей, обязательно захотел бы увидеть нас снова, а ты не пригласила его в гости? — От гнева она почти обезумела. А теперь подошла и Шеннон, и на ее лице было осуждение.
Роб был и их тоже. Теперь он не вернется и к ним тоже. И им некого винить, кроме нее.
Алекс нащупала за спиной кухонную стойку и изо всех сил схватилась за нее, потом тихо начала:
— Он не вернется просто потому, что его работа закончилась. Пока вас не было, Роб и я пытались… встречаться.
Шеннон и Дарси уставились на нее так, будто никогда не слышали ничего подобного.
— И у нас не получилось. — Ей с трудом удавалось владеть своим голосом. — Плохие ассоциации. — Эти слова превратились в шепот. Она сглотнула. — Нам трудно видеть друг друга.
— Что? — В этом единственном слове звучала ярость. Если она надеялась на сочувствие, то его не получит.
— Ты хочешь сказать, что Роб больше никогда не придет увидеть нас? Что он никогда не возьмет нас на рыбалку…
— …и что мы больше никогда не увидим его в «рыбном» галстуке?
— Да. — Слово прозвучало глухо.
Дарси впала в ярость, стала метаться по комнате. Шеннон сурово посмотрела на Алекс, потом поймала сестру за локоть. Та вырвалась. Шеннон схватила ее снова, бормоча что-то себе под нос.
