Книга Стоунер - Джон Уильямс

Срок временного пребывания Гордона Финча на должности заведующего кафедрой английского языка после смерти Арчера Слоуна продлевался из года в год, и все преподаватели кафедры в конце концов привыкли к некоторой безалаберности в составлении расписаний, в том, как делались новые назначения, как решались повседневные вопросы жизни; так или иначе, один учебный год сменялся другим. Все понимали, что постоянный заведующий будет назначен лишь после того, как Финч официально займет должность декана колледжа гуманитарных и естественных наук, которую он давно уже исполнял фактически; Джосайя Клэрмонт между тем умирать не собирался, хотя его теперь крайне редко видели блуждающим по университетским коридорам.

Преподаватели кафедры делали свое дело, читали год за годом одни и те же курсы, заходили в свободные часы между занятиями друг к другу в кабинеты. Все вместе официально собирались только в начале каждого семестра, когда Гордон Финч устраивал рутинное заседание кафедры, и после того, как декан аспирантского колледжа извещал их о предстоящих устных экзаменах для аспирантов и защитах диссертаций.

На эти экзамены и защиты Стоунеру приходилось тратить все больше времени. Дело в том, что он, к его удивлению, начал приобретать как преподаватель некоторую популярность; он волей-неволей должен был отказать некоторым желающим участвовать в его аспирантском семинаре “Латинская традиция и литература Ренессанса”, а его обзорные курсы для студентов всегда собирали полные аудитории. Некоторые аспиранты просили его стать научным руководителем, другие – войти в диссертационную комиссию.

Осенью 1931 года семинар еще до регистрации был почти набран; многие записались к Стоунеру в конце прошлого учебного года или летом. Но через несколько дней после первого занятия семинара к нему в кабинет пришел аспирант и попросил включить его в список.

Стоунер как раз смотрел на этот список и думал, какую кому дать тему для самостоятельного исследования; решить было непросто, потому что далеко не всех он знал. Дело было сентябрьским днем, он сидел у открытого окна; солнце светило с тыла, из-за фасада огромного здания, и тень на зеленой лужайке перед корпусом в точности повторяла его очертания, включая полусферический купол; ломаная линия крыши, уходя по зелени вдаль, растворялась в пространстве за пределами кампуса. В прохладном воздухе, веявшем сквозь окно, чувствовался бодрящий запах осени.

Раздался стук; он повернул голову к открытой двери и сказал: “Входите”.

Из сумрачного коридора в светлую комнату, шаркая, вошел человек. Стоунер моргнул, точно со сна, увидев учащегося, с которым он встречался в коридорах, но знаком не был. Плохо гнущаяся левая рука посетителя расслабленно висела, левую ногу он подволакивал. Лицо бледное, круглое, стекла роговых очков тоже круглые, черные жидкие волосы, разделенные аккуратным боковым пробором, гладко лежали на круглом черепе.

– Доктор Стоунер? – спросил вошедший; голос у него был пронзительный, и говорил он отчетливо, не растягивая гласных.

– Да, – ответил Стоунер. – Садитесь, пожалуйста. Молодой человек опустился на деревянный стул, стоявший подле стола Стоунера; вытянув распрямленную ногу, он положил на нее левую кисть, которая постоянно была полусжата в кулак. Он улыбнулся, тряхнул головой и промолвил странноватым самоуничижительным тоном:

– Вы меня не знаете, сэр; меня зовут Чарльз Уокер. Я аспирант второго года обучения, ассистирую доктору Ломаксу.

– Понимаю, мистер Уокер, – сказал Стоунер. – Чем могу быть полезен?

– Я пришел к вам, сэр, чтобы попросить об одолжении. – Уокер снова улыбнулся. – Я знаю, что на вашем семинаре свободных мест нет, но я очень хочу в нем участвовать. – Он сделал паузу и со значением произнес: – Мне доктор Ломакс предложил поговорить с вами.

– Ясно, – сказал Стоунер. – Какая у вас специализация, мистер Уокер?

– Поэты-романтики, – ответил Уокер. – Научный руководитель диссертации – доктор Ломакс.

Стоунер кивнул.

– Как далеко вы продвинулись в работе над диссертацией?

– Надеюсь завершить через два года, – сказал Уокер.

– Тогда есть простой выход, – заметил Стоунер. – Я веду этот семинар каждый год. Сейчас на него действительно записалось так много народу, что это почти уже и не семинар, а добавится еще один человек – будет совсем уж бог знает что. Приходите на следующий год, если вас и правда интересует эта тема.

Уокер отвел глаза.

– Откровенно говоря, – сказал он, одаряя Стоунера новой улыбкой, – я пал жертвой недоразумения. Исключительно по своей вине, конечно. Я не принял во внимание, что аспирант, чтобы получить степень, должен прослушать как минимум четыре аспирантских семинара, и в прошлом году не ходил ни на один. В каждом семестре, как вы знаете, разрешают записаться только на один семинар. Поэтому, чтобы через два года стать доктором философии, мне нужен семинар в этом семестре.

Стоунер вздохнул:

– Понимаю. Значит, какого-то особого интереса к влиянию латинской традиции вы не испытываете?

– Испытываю, сэр, очень даже испытываю. Семинар будет весьма полезен для моей диссертации.

– Мистер Уокер, вам следует знать, что это весьма специализированные занятия и я не поощряю участия тех, кого их тематика мало интересует.