Гром посмотрел на Иркута, тот равнодушно пожал плечами.
— Хрен с тобой, — сказал Косте Гром. — Только не путайся под ногами, иначе я сам тебе башку снесу.
Гром достал из сумки фляжку с водкой. Сделал пару глотков и протянул Иркуту.
— Дерни глоток, чтобы нюх обострился, чувствую, он нам очень пригодится.
Иркут покачал головой:
— Нет настроения.
Гром пожал плечами и отхлебнул еще. Посмотрел на Катю, улыбнулся и протянул ей фляжку.
— Будешь?
Катя взяла фляжку связанными руками. Поднесла к губам и, зажмурившись, принялась пить.
— Ого! — удивленно проговорил Гром. — Видать, мимо рта не проносишь. Хватит, а то скоро запоешь.
Он вынул фляжку из цепких пальцев Кати и протянул Ольге.
— Выпей и ты.
— Спасибо, не хочу, — ответила Ольга. Вид у нее был совершенно измученный.
— Хреново выглядишь, — сказал Гром. — Не привыкла к долгим походам?
Девушка не ответила.
— А нам еще топать и топать, — продолжил Гром. — Вот думаю: может, мне вас пришить, чтобы не мучались? Я ведь не садист.
Он вздохнул, затем достал из кармана нож и наклонился к Кате. Увидев нож в руке Грома, Катя вскрикнула и в ужасе отшатнулась.
— Не бойся, не зарежу, — насмешливо сказал Гром.
Он одним движением разрезал путы на руках Кати. Потом освободил руки остальным заложникам. Пахомов смотрел на него недоверчиво.
— Ты что, нас отпускаешь? — спросил он.
Гром усмехнулся:
— С чего ты взял?
Пахомов потер затекшие руки и тоже усмехнулся:
— Слава богу. А я уж было расстроился.
Гром насмешливо похлопал его лапищей по плечу и сказал:
— Ничего, боец, прорвемся.
Вдруг свет в туннеле стал гаснуть — секции одна за другой погружались во мрак. Темнота рывками надвигалась на группу. Ольга испуганно задрожала, глядя расширившимися от ужаса глазами на приближающийся мрак. Катя вскрикнула.
— Тихо! — осадил ее Гром.
Гром и Иркут подняли оружие и включили фонари.
— Господи, что же это… — прошептала Ольга, прижимая руки к груди.
— Все на месте, никому не двигаться! — скомандовал Гром.
Тусклый свет над их головами погас. Туннель погрузился во тьму.
Гром прислушался, но ничего не услышал — ни шагов, ни неясных шорохов, ни скрежета металла.
— Слышь, Иркут, — окликнул он друга, — я вперед пройду, а ты ставь за мной растяжку.
Они поднялись и двинулись в глубину туннеля, светя перед собой фонарями. Оба сильные, опытные, настороженные и готовые дать отпор любому врагу. Впереди — Гром, позади — шагах в десяти — Иркут.
Ольга посмотрела им вслед и тихо сказала:
— Они нас бросят.
— Заткнись! — рявкнул на нее Костя, перематывая простреленную ладонь лоскутом ткани, который оторвал от футболки.
— Или их убьют, — продолжила Ольга замирающим голосом, не обращая на него внимания. — Если с ними что-то случится, то мы пропали.
— Ты заткнешься или нет?! — прорычал Костя, завязывая узел и морщась от боли. — Лучше бы помогла.
Ольга поднялась и помассировала натертые хомутом запястья. Постояла несколько секунд, глядя вслед Грому и Иркуту, потом, не выдержав нервного напряжения, побрела за ними по туннелю.
Костя вскочил на ноги и бросился за Ольгой. Настиг ее в несколько прыжков и повалил на землю. Девушка, всхлипывая, забилась под ним, как раненый зверь.
— Сучка, не дергайся! — хрипло и зло проговорил Костя. — Мне проще тебя задушить, чем за тобой бегать, ясно? Еще раз попробуешь удрать, я из тебя сэндвич-вумен сделаю.
Гром и Иркут остановились.
— Ставь растяжку, — распорядился Гром.
— А ты?
— Пройду вперед.
Иркут достал из кармана проволоку, привязал ее к кольцу гранаты. Затем прикрепил гранату за арматуру, торчащую из стены туннеля.
Гром посмотрел на действия друга, повернулся и осторожно зашагал по туннелю. Через несколько шагов остановился и прислушался.
Иркут тем временем протянул проволоку к противоположной стене туннеля. Работая, он принялся что-то тихонько напевать. Гром прислушался и услышал детскую песенку:
Надо, надо умываться
По утрам и вечерам.
А немытым трубочистам —
Стыд и срам, стыд и срам…
Гром усмехнулся и медленно зашагал дальше, высвечивая фонарем дорогу и держа пистолет на изготовку. И тут стены туннеля снова пришли в движение, завибрировали, заходили ходуном, и со всех сторон послышались тихие шорохи, словно зашептали, заволновались невидимые призраки.
«Начинается», — подумал Гром и вскинул автомат.
Следы грабителей диггеры отыскали быстро. Те двигались по подземелью нелепо и бессистемно, то и дело возвращаясь к исходной точке.
— Проводника у них нет, это точно, — констатировал Андрей.
— А если и есть, то дерьмо, а не проводник, — подтвердил Серж.
— Если только он не специально их мурыжит, — сказал тощий, странно прищуриваясь.
— Что ты имеешь в виду? — не понял Серж.
— Ну не одни же мы с тобой такие умные. Может быть, проводник специально водит их кругами, чтобы дождаться удобного случая, забрать деньги и смыться.
— План хороший, — кивнул бородатый. — Но если это случится, нам с тобой будет хреново. Они будут злые, напуганные и без денег. С такими лучше дела не иметь.
— Поживем — увидим, — флегматично заметил Андрей, потер пальцем флуоресцентный крестик на стене, понюхал пальцы и вытер их о штанину. — Не знаю, что тут происходит, но думаю, что дело нечисто. Ладно, хватит сачковать, трогаемся.
Еще минут двадцать друзья пробирались по туннелю. Вдруг Андрей сделал Сержу знак остановиться и посветил фонариком на какой-то большой темный ком. Серж остановился и на всякий случай сжал в кармане рукоять выкидного ножа. Андрей осторожно прокрался к кому. Это был спящий человек. Диггер посветил ему фонариком в лицо, и тот встрепенулся.
— Какого хрена! — громогласно возмутился он. — Что вам от меня надо! Если вы люди — убирайтесь прочь! Если подземные демоны — берите что хотите и проваливайте, но жизнь свою я вам не отдам! Я уже откупился, ищите себе другого должника!
Андрей с усмешкой выслушал тираду, потом сказал:
— Старик, мы не демоны. Можешь не разоряться понапрасну.
— Не демоны? Точно? — Старик приподнялся с вороха тряпья и, подслеповато щурясь, посмотрел на Андрея. — Тогда кто ты? Человек?
