* * *
После захода солнца прошло около двух часов, насколько мог судить Марк, и вдруг в коридоре раздались шаги нескольких человек, приближающихся к камере. Мигающий свет факела осветил прутья решетки в двери. Железный засов снаружи заскрипел, петли взвизгнули, и тюремщик распахнул дверь.
– Эй, вы, тут, вставайте! За вами пришли.
Он отступил в сторону, и в камеру заглянул младший офицер с факелом в руке; он сморщил нос от вони, а потом махнул пленникам рукой:
– Выходи!
Марк и его друзья обменялись встревоженными взглядами, быстро поднялись на ноги и зашагали за офицером по коридору. Несколько солдат выстроились вдоль одной из стен коридора и, когда пленники с офицером прошли мимо них, затопали следом, сопровождая их к лестнице в другом конце коридора.
– Мне оставить для них камеру? – крикнул вслед отряду тюремщик.
Офицер оглянулся и угрюмо бросил:
– Тебе сообщат, когда будет надо. А пока поменяй там солому и вынеси ведро.
– Что? Это уже слишком! У меня тут не гостиница для знати, сам знаешь!
Офицер не обратил внимания на слова тюремщика, и все поднялись по лестнице в освещенный луной двор за дворцом.
– Куда ты нас ведешь? – спросил Марк.
– Закрой рот! – рявкнул офицер. – Будешь говорить, когда тебя спросят, и не раньше, понял? Это всех вас касается.
Они в молчании прошествовали через двор и вошли в узкую дверь в задней части дворца. Пройдя по коридорам, освещенным масляными лампами, они поднялись на один лестничный пролет в гораздо более широкий коридор, по которому сновали клерки и дворцовые рабы. В конце коридора друзья увидели большую двустворчатую дверь, охраняемую еще двумя солдатами. Когда они подошли к ней, офицер кивнул, и стражи ухватились за ручки двери, открывая ее. Марк посмотрел внутрь и увидел большое помещение, где горели свечи в канделябрах, висевших на стенах. В дальнем конце комнаты было возвышение, и на нем – большой письменный стол. Сбоку пристроился писарь, раскладывавший на столе свои письменные принадлежности; раб поставил в центр стола стеклянный кувшин с вином и серебряный кубок.
Офицер провел всех через зал, громко стуча ботинками по полу, так что звук его шагов разносился вокруг. Перед столом он остановился и махнул Марку и его друзьям, приказывая выйти вперед.
– Встаньте здесь. В ряд, лицом к столу.
Они выполнили приказ, а солдаты выстроились у них за спиной. Наступила тишина, только писарь шуршал восковыми табличками, готовясь делать записи. Раб, принесший вино и кубок, вышел из зала, исчезнув за маленькой дверью сбоку. Когда писарь закончил свои приготовления, он тоже замер в молчании.
Марк просто стоял и ждал, гадая, зачем их сюда привели. Он даже рискнул посмотреть на Феста и вопросительно вскинуть брови, но Фест в ответ лишь повел плечом.
– Смотреть перед собой! – рявкнул офицер, и Марк быстро отвел взгляд от друга.
Ждали они не слишком долго. В коридоре позади них раздались шаги, потом кто-то вошел в зал. Крупный мужчина в затейливо расшитой тунике поднялся по ступеням на возвышение и уселся за столом. Следом за ним явился Эврай, держа под мышкой какой-то свиток и несколько восковых табличек. Едва усевшись, полный мужчина откашлялся и обратился к тем, кто стоял перед ним:
– Я, наместник Сервилий, готов выслушать дело по обвинению в убийстве Пиндара в Страте.
«Значит, Фест был прав», – подумал Марк и напрягся, глядя, как писарь принялся быстро записывать слова наместника.
Наместник махнул рукой в сторону Эврая:
– Подробности дела, если можно.
– Да, господин.
Эврай наклонил голову, выбрал одну из табличек и заговорил, сверяясь с записями на ней:
– Два дня назад во дворец пришло донесение об убийстве аукциониста с рынка рабов, случившемся несколько дней назад. Аукциониста нашли мертвым в его собственном саду, он был убит ударом по голове. Его слуги сообщили, что они спугнули грабителей, пробравшихся в дом Пиндара. Магистраты города описали подозреваемых как мужчину и двух мальчиков, не жителей Страта. Они сбежали, совершив убийство. Несколько дней спустя произошел новый инцидент – в Левктрах, оттуда пришло донесение о мужчине и двух мальчиках, которые ввязались в драку на городской площади. И наконец вчера эти трое появились в Афинах. Они вошли во дворец и попросили встречи с тобой, господин наместник. Я им объяснил, что ты занят своими обязанностями и что им придется подождать. Но тут я вспомнил сообщение из Страта и решил предложить им место в гостевом крыле, чтобы они оставались под наблюдением, пока я не расследую дело более тщательно. Но когда я узнал о событиях в Левктрах, то отдал приказ арестовать их и предъявить обвинение в убийстве Пиндара.
Эврай закончил доклад и оторвался наконец от своих записей. Наместник смотрел на Марка и остальных, обдумывая услышанное, а потом ткнул пухлым пальцем в сторону своего помощника:
– Хорошо поработал, Эврай. Быстро соображаешь.
– Спасибо, господин. Но я лишь выполняю свои скромные обязанности.
– Само собой. Ты очень добросовестный парень. Мне бы побольше таких иметь.
– Ты очень добр, господин.
Наместник снова сосредоточил внимание на обвиняемых:
– Ну? Что вы можете сказать в свое оправдание, а? Говорите!
Фест глубоко вздохнул:
– Мы ни в чем не повинны, господин. Мы не убивали Пиндара.
– Конечно, – кивнул Сервилий. – Так все убийцы говорят.
– Господин, если бы мы убили того человека и пустились в бега, зачем бы мы стали приходить к твоему порогу и просить о встрече с тобой?
Наместник фыркнул:
– Вот ты мне и расскажи.
– Конечно. Как мы уже сообщили твоему человеку, вот этому, мы пришли в Грецию в поисках одной женщины, жены отставного офицера легиона, которую похитили и, насколько известно, держат теперь в поместье сборщика налогов и ростовщика по имени Децим.
– Децим? – Брови наместника от удивления взлетели вверх. – Мой добрый друг Децим? Да разве такое может быть? Это честный человек. Основа общества и всякое такое. Он только сегодня был здесь и сделал щедрый вклад в представление, которое я устраиваю для жителей этого города. Кто осмелился обвинить его в похищении?
Фест продолжил спокойным тоном:
– Если та женщина, о которой идет речь, действительно находится среди рабов, принадлежащих Дециму, то он совершает серьезное преступление, господин. Именно поэтому Цезарь, мой господин, послал нас найти ее и позаботиться о том, чтобы она вернулась на свободу, а тот, кто виновен в ее похищении, понес наказание.
– Тебя прислал Цезарь? – Сервилий насмешливо захохотал. – Да ты посмотри на себя! Ты выглядишь и воняешь, как какой-нибудь бродяга!
