– Да, мне это было необходимо. – Его интонация изменилась, как только они закончили обсуждать «Лондонцев». – Не мог же я весь день проваляться в постели, – это прозвучало уже как осуждение в ее адрес.
Именно так Джуно это и восприняла.
– По-моему, мне было гораздо хуже, чем тебе, – ровным голосом сказала она, понимая, что это его разозлит. – Поэтому мне и потребовалось больше времени, чтобы прийти в себя.
– Чушь собачья!
– Так, значит, ты отказываешься от шоколадных круассанов, я правильно понимаю?
– Да, черт подери, еще как отказываюсь, – и он склонился над компьютером.
– Прекрасно – мне больше достанется. – Джуно пошла на кухню за тарелкой. Проклятье! Опять они сцепились!
На кухне что-то изменилось, но она была слишком раздражена, чтобы задумываться над этой переменой.
Она вернулась в гостиную. Джей стучал по клавиатуре своего компьютера.
– Пойду в свою комнату, сделаю несколько звонков, – она вытащила телефон из розетки, чтобы взять его с собой.
– Не сделаешь, – он продолжал печатать. – Я подключил модем к телефонной линии.
– Вот что… – Она поставила телефон на место. – И надолго?
– На несколько часов, – он даже не взглянул на нее. – Я установил связь со Штатами. Буду работать до утра.
– И это ты называешь на несколько часов?
– Именно так, – он не собирался даже извиниться.
– Но мне нужно сделать кучу ответных звонков, – жалобно сказала она.
– Могла бы сделать их и раньше. Хотя ничего срочного там нет, правда?
Джуно спросила сквозь зубы:
– А тебе откуда известно?
– Я прослушал сообщения, – он оставил клавиатуру и защелкал мышкой.
– Ты не мог этого сделать, – она уставилась ему в затылок. – Я их стерла, случайно.
– Еще утром, тупица, – он раздраженно вздохнул. – Я прослушал их еще утром.
– А… хорошо, – тут до Джуно дошло, что он слышал все предназначавшиеся ей сообщения, в том числе и от Джона.
– По-моему, из слов Шона ясно, как тебе удалось нас отравить, – проговорил он, по-прежнему не глядя на нее.
– Что?
– Ты разве не слышала? Ты накормила нас собачьим кормом, Джуно!
– Чем-чем? – ужаснулась она.
– Ты ведь взяла мясо с нижней полки холодильника, не так ли?
– Да – и что из того? – Лучше бы он взглянул на нее, чем безотрывно пялиться в экран компьютера.
– Это был собачий корм, – ледяным голосом процедил он. – Шон говорит об этом в своем сообщении.
Джуно начала хихикать.
– Я не нахожу это столь забавным, – бросил он.
Она продолжала смеяться все громче и громче, потому что его неподвижная, склоненная над компьютером спина выводила ее из себя.
– Ничего удивительного, что ты не преуспела как комик, – прошипел Джей.
– Что? – Джуно смеялась и не могла остановиться. – Что ты сказал?
Наконец-то он обернулся к ней, критически глядя через плечо:
– Я нисколько не удивляюсь, что ты не можешь позволить себе уйти из редакции. Ведь чувство юмора у тебя весьма незрелое и примитивное.
Джуно сжала губы, но неуместный смех вырывался у нее из груди и застревал в горле:
– Кто тебе сказал, что я не могу уйти из редакции?
Он не ответил.
– Кто тебе это сказал? – повторила она, хотя какое это имело значение. Она действительно не могла – после четырех-то лет выступлений, это была горькая правда, и она этого бесконечно стыдилась.
Опять ничего не ответив, Джей просто повернулся к компьютеру и продолжил печатать. Затем он произнес:
– Мне это сказала ты, Джуно.
В этот момент ей показалось, что она люто ненавидит его. Она даже не в состоянии находиться в одной комнате с этим высокомерным выродком. Она совсем было собралась уйти с шоколадными круассанами в свою комнату, когда он бросил через плечо:
– Не хочешь ли ты меня поблагодарить?
– Поблагодарить – за что?
Холодно глядя на нее вполоборота, он кивнул в сторону кухни. Джуно понуро поплелась туда, чтобы взглянуть.
Там не было ни соринки, последствия вчерашнего пиршества были убраны, все сияло чистотой и порядком. Ничего удивительного, что он подкалывает ее. Он, конечно же, решил, что она все принимает как должное. И потом, никуда от этого не денешься – она накормила-таки его собачьим кормом прошлой ночью. Вернувшись в гостиную, она уже хотела поблагодарить его и попросить прощения, но тут он метнул в нее бомбу:
– Я решил переехать. Постараюсь подыскать себе что-нибудь к концу недели. Я не смогу жить здесь с тобой, Джуно.
Она смотрела на него, а он уже снова наблюдал за курсором, метавшимся по экрану.
– А как же…? – Слова застряли у нее в горле. Что она собиралась спросить? «А как же мы?» Она не смогла этого выговорить. Она осознала, что никакого «мы» не существует – есть только несколько постыдных сеансов игры в любовников. Они почти не разговаривали друг с другом, они не в состоянии нормально общаться, их ничто не объединяет. Они даже ни разу не вышли вместе за пределы квартиры. Все, что они могут делать вместе, – это заниматься сексом или ругаться. Поскольку сейчас секс не стоит на повестке дня, домашняя обстановка далека от идиллии.
– Послушай, мне жаль, что все так получилось, – произнесла она, подходя к нему. Она по-прежнему держала в руках тарелку с круассанами, как некий примирительный дар. Она хотела ее куда-нибудь поставить, но Джей по всему столу разложил диски и кабели, и она не смела поставить тарелку среди них, чтобы не вызвать еще большее неодобрение с его стороны.
– Тебе жаль, что ты нас отравила… или что мы спали вместе? – равнодушно спросил он.
– Мне кажется, и то, и другое – досадное недоразумение, не так ли? – Джуно сказала неправду, потому что была уверена – он хочет это услышать. – Давай признаем, что во всем виновата я. Сначала я попользовалась тобой, потом попыталась убить, а в конце разозлила. Давай подведем подо всем этим черту. Я избавлю тебя от своего присутствия, когда Джон продаст дом. Я получу достаточно денег, чтобы уехать отсюда. Это будет примерно через пару недель. Кое-кто уже интересовался и…
– Ты попользовалась мной? – прервал ее Джей. Его челюсть опустилась в недоумении, угол рта изогнулся в защитной усмешке.
Джуно кивнула. Похоже, он уязвлен, подумала она. В его умишке мачо из Бронкса не укладывается мысль, что женщина способна на такое, – по крайней мере, уж только не с ним. Нет, голубчик, это был мой разгульный уикенд, а не твой!
