Но тут ее прервал Пассажир-который-не-мог-заснуть.
— А моя деловая встреча! — Его голос дрожал от гнева. — Что делать с этим?
Усы «бывшего военного летчика» угрожающе встопорщились.
— Это скандал, — сказал он. — Эксплуатационная надежность всегда должна быть на высоте!
— Вы рекламируете более высокую надежность, чем есть на самом деле, — еще раз произнес американский бизнесмен.
— Простите, — твердо ответила Памела, — но такие вещи лучше обнаружить на земле, чем в воздухе.
Однако это никого не успокоило. Никто не пошел к автобусу.
— В моторах не должно быть утечки масла, — безапелляционным тоном заявил «бывший военный летчик».
— Извините, — в пятый раз повторила Памела, внезапно почувствовав, что над ней возвышаются широкие плечи в синем костюме.
— За моторы отвечаю я, — твердо начал Роджер Карсон. — Не стюардесса. — Он смотрел прямо в лицо «бывшего военного летчика». — Что вы там говорили об утечке масла?
Но сейчас оказалось, что тому больше нечего сказать. Он стал что-то бормотать про современные самолеты, с которыми не должно возникать проблем, но, в конце концов, под бескомпромиссным взглядом Роджера его голос постепенно затих.
Выдержав паузу, бортинженер начал медленно говорить:
— Современные самолеты очень сложные и деликатные устройства. Они, безусловно, очень хороши. И очень надежны. Думаю, что с вероятностью девяносто девять процентов мы можем лететь с этой утечкой и безопасно приземлиться в Монреале. Но есть один процент, что не сможем. — Он оглядел пассажиров «Дядюшки Бейкера». — Есть среди вас кто-нибудь, кто готов пойти на этот риск?
Ответом ему была полная тишина.
— Так есть или нет? — повторил он вопрос обманчиво спокойным голосом.
Опять тишина.
— Ну а тогда, — продолжил он уже более дружелюбно, — нечего здесь стоять и разговаривать. Лучше поторопитесь на автобус. Это поможет мисс Хагис быстрее устроить вас на ночлег.
Пассажиры быстро направились к выходу.
— Я знаю, что вы чувствуете сейчас, — улыбаясь, продолжал говорить им Карсон. — Поверьте мне, я сочувствую вам. Но не настолько, чтобы с вероятностью одна сотая или даже одна тысячная рисковать вашей безопасностью.
Пассажиры улыбались Роджеру и что-то отвечали. Памела слышала, как кто-то поблагодарил его.
— Вы правы. Абсолютно правы, — покаянно произнес американский бизнесмен.
Все, кроме беспокойного мистера Марриотта, смирились с задержкой. Войдя в автобус, он сказал Памеле:
— Что я вам говорил? Я — настоящий Иона.
— Вы еще можете успеть. Давайте надеяться на лучшее, — ответила ему стюардесса.
— Именно это я и делаю, вместо того чтобы спать, — мрачно заметил он.
Памела проводила пассажиров до отеля и устроила всех на ночлег. Потом вернулась на автобусе в аэропорт доложить о проделанной работе командиру.
— Больше мы ничего не можем сделать, — сказал тот. — Все инженеры работают. Нас не станут задерживать, когда все будет готово. А сейчас лучше всем поспать.
Он уехал в отель вместе со вторым пилотом, штурманом и радистом. Памела осталась в зале ожидания убрать со столов кофейные чашки и тарелки. Потом она подошла к окну и стала смотреть в темноту.
Снег прекратился. Совсем недалеко она смогла разглядеть самолет, освещенный прожекторами. С внутреннего мотора на правом крыле были сняты кожухи, а рядом на коленях стоял Роджер Карсон.
Дул сильный ветер, прижимая к его шее воротник пальто. Было похоже, что снаружи очень холодно. Неожиданно вспомнив, что он ел только пять часов назад в самолете, Памела налила в термос горячий кофе, положила в тарелку бутербродов и, толкнув ногой дверь, вышла и направилась к самолету.
Роджер заметил ее, когда она была на полпути к нему.
— Привет! — крикнул он. — Вы еще не в постели?
— Еще не закончила работу. Вспомнила, что нужно покормить бортинженера, — сказала она, поднимая термос с кофе в одной руке и тарелку с бутербродами в другой.
— Спасибо. — Он поднялся с колен. — Это то, что мне сейчас надо. — Он улыбнулся девушке. — Очень мило, что вы догадались.
Памела смотрела, как он подошел к краю крыла и спустился вниз по приставной лестнице.
— Здесь слишком холодно. Лучше пойдем есть в салон, — предложил Роджер.
Они поднялись по трапу в пассажирский салон и сели друг против друга на задних креслах, откинув столик между собой. Роджер включил настольную лампу, и Памела налила ему кофе.
— А вы не выпьете чашку?
Девушка вспомнила, что ей давно хотелось пить и она уже много часов ничего не ела.
— Пожалуй, да, — согласилась она. — Я возьму в кухне чашку.
Когда Памела вернулась, он уже съел половину бутерброда.
— Знаете, а здесь очень уютно. — Он снова улыбнулся ей.
Она кивнула, думая про себя то же самое. Конечно, очень уютно, даже немного по-домашнему.
— Странно как-то все происходит, — начал он и удовлетворенно вздохнул. Памела не могла сказать почему: то ли из-за кофе с бутербродами, то ли потому, что она сидит с ним за столом. — Когда мы взлетали, то совсем не представляли, что будем так поздно сидеть здесь, в центре Лабрадора, на сломанном самолете.
— Да, — улыбнулась Памела, — я точно не думала, что буду… с вами, я имею в виду, или…
— Почему не со мной? — неожиданно сухо поинтересовался он. — Почему именно не со мной?
— Не знаю… Вы не тот тип человека, который сидит на неработающем самолете… — Она почувствовала, что слегка запуталась. — Я имею в виду…
— А какой же я тип? — на этот раз мягче спросил Роджер.
Она смотрела на свои руки, пытаясь подобрать правильные слова. «Если бы я сказала ему…» — подумала Памела, и ее щеки вспыхнули. Он наклонился к ней через стол. — Вы всегда рассматриваете кончики пальцев, когда смущаетесь. — Неожиданно он взял ее руку. — Я помню, как вы делали так на моих уроках. И точно так же в Каире. Так кто же я такой? Довольно надоедливый инструктор, который постоянно ловит вас то на одном нарушении правил авиакомпании, то на другом?
— Нет. — Она покачала головой. — Каждый раз вы были правы. — Она немного озорно посмотрела на него. — За исключением одного случая, конечно.
Он улыбнулся и покачал головой, нежно глядя на девушку.
— Больше, чем одного, — загадочно сказал он. — И я не извинился. Пожалуй, только за Каир… — Для человека с прямолинейным характером и резкой манерой говорить он непривычно странно бормотал. — Я очень беспокоился, — очевидно смутившись, закончил Роджер.
Памела ничего не сказала. Он отпустил ее руку. Она твердо сжала кисти на коленях, надеясь, что все-таки сможет найти нужные слова, может быть, подбодрит его и не упустит эту возможность.
