— Мэри… вы ведь Мэри, да?
Она кивнула, явно польщенная, что он знает ее имя, и с любопытством взглянула на него.
— Мадам не спит?
— Не спала, когда я от нее уходила, сэр.
— Тогда не будете ли вы столь добры спросить у нее, не сможет ли она меня сейчас принять… — Странно, как каждый инстинктивно впадает в архаический стиль обращения во всем, что касается Мадам, подумал Саймон. — Но пожалуйста, объясните, что, если она предпочтет отложить мой визит, я могу подождать. — И это, решил он, должно ясно сказать Мадам, что он просит не о визите вежливости, а о разговоре, от которого она не сможет уклоняться до бесконечности.
Ответное послание пришло быстро. Мадам будет рада видеть его через десять минут. Саймон кивнул, скорее довольный небольшой отсрочкой. Это предполагало, что Мадам отлично поняла, почему он хочет ее видеть… и почувствовала необходимость подготовиться к беседе. А она, как правило, всегда была готова к любым ситуациям. Так что это давало ему надежду на успех в первом же раунде.
Саймон нашел Мадам сидящей в кресле у окна, как всегда величавую и внушающую уважение. Мысленно он отсалютовал ей, догадавшись, что она провела эти десять минут, готовясь принять его. Ей, наверное, показалось, что лежа в кровати она будет в невыгодном положении по отношению к своему оппоненту, возвышающемуся над ней.
— Очень любезно, Мадам, что вы меня приняли, — нежно обратился он к ней.
— Это с твоей стороны любезно уделить время старой женщине, — парировала она. — Ты теперь, должно быть, очень занят.
— И занят… и обеспокоен, Мадам, — сказал Саймон серьезно. — Мне нужна ваша помощь.
— Я еще никогда не отказывала в помощи Тревейну, — осторожно заметила Мадам. — Не собираюсь и теперь.
Ее взгляд был настороженным и бдительным. Она отлично знала, что он пришел сказать, и была напугана — не потому, что ему все известно, а потому, что не знала, что он собирается делать. Саймон решил, что будет лучше сразу приступить к делу.
— Случилась странная вещь, Мадам, — начал он. — Когда я сюда приехал, Лео посчитал необходимым продать некоторые фамильные драгоценности — ожерелье и браслет, которые были в один из вечеров на Андреа. Уверен, вы помните это?
— Несомненно. Я помню, что подумала тогда: какая жалость, что они должны уйти. Они так восхитительно шли ей.
— Так восхитительно, — медленно сказал Саймон, — что я решил отправиться на аукцион в надежде, что могу себе позволить купить их и преподнести Андреа в качестве свадебного подарка.
— Это была очаровательная идея… и благородный жест, — заметила Мадам, чуть наклонив голову.
— Увы, мне пришлось отступить перед более богатым, чем я ожидал, соперником, — серьезно ответил Саймон. — Но дело в том, что я присутствовал при их продаже.
— Да? — Очевидно, Мадам не была намерена помогать ему.
— Да. Но вот всего полчаса назад я своими глазами видел эти предметы, которые, как выразился Лео, были спрятаны в недрах земли под домом. Если это, конечно, не их точная копия.
— Нет, — вкрадчиво сказала Мадам. — Они единственные и подлинные.
— Но… в таком случае ситуация, кажется, требует некоторых разъяснений, — намекнул Саймон.
— Уверена, что у тебя хватило разума самому найти их, — парировала Мадам. — Скажи, что ты думаешь.
— Как хотите. — Саймон глубоко вздохнул. — Думаю, что очевидная продажа этих вещей позволяла объяснить, откуда на счет Лео время от времени поступают такие большие денежные суммы.
— Ты совершенно прав. — Мадам кивнула, пристально глядя на него. — Ну и?..
— Я понял, что истинная причина таких переводов — контрабанда, которой Лео занимался многие годы, и довольно успешно.
Довольная Мадам по-девичьи радостно и ликующе вскрикнула.
— Я всегда говорила, что ты исключительно мыслящий человек, Саймон! — тепло похвалила она. — Я так рада, что ты меня не разочаровал!
— Не исключено, у меня еще будет возможность это сделать, — предостерег ее Саймон. — Это были… наркотики?
— Боже милосердный, нет! — Мадам была неподдельно потрясена таким предположением. — Это было бы слишком безнравственно!
— Мне доставило облегчение, что вы это сказали! — сухо заметил он. — Тогда, я полагаю, бриллианты?
Мадам кивнула.
— Мы, Тревейны, всегда имели слабость к алмазам, — спокойно пояснила она. — Возможно, потому, что для нас это счастливые камни.
Саймон ничего не ответил, и губы Мадам скривились в насмешливой улыбке.
— Что я вижу, Саймон, ты шокирован! — упрекнула она его. — Ты, Тревейн!
— Не настолько, как если бы это были наркотики, — признался он. — Но все же это тоже преступление. Это…
— Это только нарушение искусно выдуманных законов, по которым наше расточительное правительство может нас обкрадывать, — перебила Мадам с пылом. — Мы грабили… да, обкрадывали! Нет иного слова для этого. Но мы обкрадывали в ответ на то, что обкрадывали нас. Это вполне логично! — И, видя, как застыло лицо Саймона, она продолжила: — Кроме того, наши люди оказались на грани голода. Что-то нужно было делать. И Лео купил «Баклан»…
— Да, со своими радаром и скоростью он, очевидно, сыграл немалую роль в этом деле, — вставил Саймон. — На безопасном расстоянии отсюда Лео встречал, как я полагаю, другой корабль. Тогда и передавались алмазы…
— Лео сам плыл от одного борта к другому, — кивнула Мадам. — Даже если бы их засек другой радар, они были далеко друг от друга, на расстоянии слышимости голоса. Очевидного контакта не было.
— После этого в дело вступали банки лобстеров, — предположил Саймон.
— Совершенно верно. Камни хорошо запаковывались и закреплялись в одной из банок с фальшивым дном. Затем, по дороге домой, «Баклан» забирал банки, выставленные раньше, и ставил новые. Ту, что с бриллиантами, оставляли в устье реки, как будто поврежденную, чтобы можно было забрать ее якобы для ремонта.
Мадам сделала паузу, и Саймон спросил:
— А затем?
— Через несколько недель здесь объявлялся какой-нибудь турист… люди часто выражают желание посмотреть дом. Он довольно известен, ты знаешь. И Лео позволял это, потому что, чем больше людей, тем безопаснее. Но один из них… каждый раз другой… был тем, кто нужен. Это было очень просто, правда.
— И так повторялось раза два-три в год? — подсказал Саймон.
— Примерно так, — согласилась она. — Умная схема, не так ли?
— Да, действительно, — мрачно согласился Саймон.
— Единственной трудностью было то, что, хотя Лео всегда получал назад свои драгоценности, их уже нельзя было носить, — с сожалением заметила Мадам. — Однако в наше время уже нет и тех возможностей носить подобные украшения, так что это не имело особого значения.
