Энни даже не замечала следов от потеков воды на стенах и потолках. Она почти не обратила внимания, что края гобеленов, висящих между высокими окнами, обтрепаны. Интересно, сколько же поколений детей выдумывали свои истории о прекрасных дамах и отважных рыцарях, глядя на рисунки старинных тканей.
– Пойдемте, мой милый муж, покажите мне наш дом, – обратилась она к Филиппу, стоявшему в дверях.
Экскурсия была недолгой. Только несколько комнат усадьбы Корбей были пригодными для жилья. К тому времени, как они пришли в просторную спальню с окнами на восток на втором этаже, Энни уже поняла, как много труда потребуется, чтобы вернуть этому дому его былое великолепие.
К этой задаче она была готова. Впервые с тех пор, как она покинула монастырь, у нее появилась в жизни реальная цель.
Филипп распахнул дверь спальни.
– Ваша гардеробная соединяется с моей, моя выходит к фасаду дома. Думаю, вы предпочтете эту спальню. Она светлее и выходит окнами в сад – так здесь называют эти заросли.
Собственная комната. Может быть, в ней она будет счастлива.
Энни улыбнулась, но с опаской взглянула на дверь гардеробной. На ней не было никакого запора. И на двери, что вела в комнату Филиппа, также не было ничего похожего на замок. Бросив смущенный взгляд на высокую кровать с балдахином, она сказала:
– Мне очень нравится эта комната. – Она удержалась и не сказала, что комната понравилась бы ей еще больше, если бы дверь запиралась изнутри. Впрочем, это довольно легко исправить.
Энни прошла по выцветшему цветочному узору ковра и открыла стеклянные двери, ведущие на залитый солнцем балкон. Глядя на беспорядочные заросли в южной стороне за домом, она невольно прижала руки к груди в восхищении.
– Я рада, что мы сюда приехали. Все вокруг кажется таким мирным. Я чувствую себя в полной безопасности, так далеко от… всех придворных интриг.
Филипп улыбнулся:
– Если это делает вас счастливой, то я рад, что мы сюда приехали. Но мы не сможем оставаться тут вечно. По воле бога, я должен буду вернуться ко двору и к своей службе в Париже.
Энни испуганно замерла:
– И я должна буду поехать с вами?
Он, нахмурившись, чуть закусил губу.
– Давайте не будем пока думать об этом. У нас впереди несколько недель.
Был ли он огорчен или обрадован ее желанием остаться? Энни не могла сказать.
– А вы хотите вернуться?
– Я должен вернуться на свой пост в гвардии. Это мой долг. – Он прищурился от солнца, не отводя глаз от линии горизонта. – Солдат, получив приказ, идет туда, куда его посылают. Я не хочу сейчас думать об этом.
Чем вызвана горечь в его голосе? Отчужденное, замкнутое выражение лица Филиппа напомнило Энни, как мало, в сущности, она знает своего мужа. Она спросила:
– Вы сами выбрали жребий солдата или это решили за вас?
Он повернулся к ней, взметнув одну бровь, и что-то сродни удивлению читалось в выражении его лица и легкой улыбке.
– Вы всегда так в лоб задаете личные вопросы?
Ее ответный взгляд был достаточно уверенным.
– Мы муж и жена, Филипп. Разве плохо, что я хочу знать о вас как можно больше?
– Я второй сын в знатной семье. Военная служба была единственным приличным для меня занятием, вот я ее и выбрал. – Он резко поднял подбородок, словно готовился к защите.
После секундного молчания Энни необдуманно спросила:
– Ну и как, нравится вам солдатская служба?
И вновь черты его лица ожесточила горечь.
– Солдат никогда не задает себе этого вопроса.
Энни воспринимала Филиппа как приятного спутника, воспитанного придворного и члена семьи Харкурт, но совершенно не представляла его в роли солдата. Почти по-детски она представляла себе его жизнь только в той мере, в какой она была связана с ней. И теперь, понимая, насколько эгоистичными были ее взгляды, она рассердилась на себя и заговорила мягче:
– Последние пять лет, наверное, были очень трудными, ведь между походами в Испанию все время шла борьба с Фрондой.
Филипп скрестил руки на груди. От его слов веяло усталостью.
– За последние шесть лет сейчас я только второй раз в отпуске.
Восстание и война с Испанией всегда казались Энни чем-то отдаленным, нереальным – политическими играми, в которые играют неведомые персонажи. Но теперь загнанное выражение в глазах ее мужа показывало, что это касается и ее дома.
– Отец Жюль рассказывал, что вы проявили великую доблесть в четырех кампаниях против Испании, прежде чем вас перевели в королевскую гвардию.
При упоминании о гвардии лицо Филиппа стало еще более замкнутым, однако он не произнес ни слова.
Его скрытность только подогрела ее любопытство.
– Фронда расколола многие знатные семьи. Как случилось, что вы предпочли служить королеве-регентше?
От явной дерзости вопроса Филипп заморгал, но затем улыбнулся. Он отвечал, как бы подшучивая над собой:
– Как я уже говорил, имей я возможность жить по своему желанию, я бы выбирал, что мне предпочитать. Однако мы слишком много говорим обо мне. Как вы находите наш сад?
Энни поняла, что ей лучше прекратить расспросы.
– Когда-то, должно быть, он был прекрасен.
Сквозь деревья виднелась крыша какого-то строения, должно быть, конюшни. Южнее, на дальней границе, был виден неторопливый ручей, впадающий в пруд. Неподстриженные темно-зеленые самшиты образовывали аккуратный узор. Розы так буйно разрослись, что их ветки образовали причудливую арку поверх полевых цветов и сорняков. В самом центре из зарослей высокой травы выступали выщербленные ветром и дождями кудри мраморного херувима.
Энни осмелилась спросить:
– С небольшой помощью все можно восстановить. Есть ли в штате прислуги садовники?
Глаза Филиппа раздраженно сузились.
– Кроме Жака, Сюзанны и Мари, штат, как вы выразились, состоит из Поля, мадам Плери и ее сына Пьера.
– На такой дом их явно недостаточно. Неудивительно, что все выглядит таким запущенным, – сказала она и тут же заметила, что ее высказывание заставило его уязвленно насупиться.
Неужели все мужчины так чувствительны, когда речь заходит о том, как они управляются с домашним хозяйством?
Не обращая внимания на его обидчивость, она позволила себе увлечься мыслями о том, каким прекрасным можно сделать сад.
– Здесь будет не так уж много работы, Филипп. А я люблю приводить все в порядок. Немного терпения, и это место станет прекрасным, вот увидите. А пока я буду присматривать за его обновлением, вы сможете отдыхать. Читать. Охотиться. Я позабочусь обо всем. Через несколько недель Мезон де Корбей станет настоящим уютным домом.
