Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 34
Мужики молчали. Никто не решался качать права. Наконец нашелся один храбрец — дядька лет пятидесяти — и потребовал, чтобы разрешили курить в туалете и гулять по коридору.
— Опасно для здоровья, — возразил Загрибин.
Высокая тумбочка Трофимовского вдруг распахнулась, и затаившаяся в ней Пленка вцепилась в руку черноволосому, в которой был зажат бумажный пакет.
— Поймала! Поймала!
Он дернулся назад, вытаскивая девчонку наружу. Я выскочила из засады, но могла бы и не успеть.
Сутулый освободился от Пленки и бросился к двери… где наткнулся на Югова.
Капитан смотрел на преступника, не моргая. Распирающие его рубашку мускулы дрогнули. За этим последовал сокрушающий удар в левый бок черноволосого. Мне показалось, что я слышу треск ломающихся ребер.
Черноволосый застонал и медленно осел на пол.
Ошарашенный главврач попытался было выяснить, в чем дело, но нарвался на громкое и не очень вежливое: «Заткнись!»
— Что он говорил вам?! — первым делом спросил капитан Трофимовского, защелкивая наручники на поверженном преступнике.
— Сказал, что жена просила передать.
Все посмотрели на разорвавшийся и лежащий на полу пакет, из которого высыпался белый порошок.
Загрибин попытался было поднять его, но Берков ловко схватил эскулапа за руки и посоветовал ничего не трогать.
Пленка хихикала, убежав в дальний угол комнаты. Я подошла к ней и погладила по голове.
— Испугалась?
Она посмотрела на меня своими огромными серыми глазами.
— Было интересно. Немного затекли ноги. Но я ведь молодец, правда?
— Конечно! Ты поймала преступника за руку в самом прямом смысле этого слова.
Валанов стоял некоторое время словно истукан, а когда пришел в себя, увидел, что я жестом приглашаю его подойти ко мне.
Смертельно бледный Михаил Константинович выполнил мою просьбу.
— Не подскажете, кого это мы задержали?
— Апрельев Анатолий Максимович, заведующий терапевтическим отделением.
Теперь я была уверена, что эта персона дважды прямым или косвенным образом появлялась на горизонте. В первый раз, когда санитарка отнимала у Гришеньки деньги, отданные ему наивной Таней Ивановой за парковку… Именно тогда прозвучало это имя-отчество — Анатолий Максимович.
Во второй раз совсем недавно, когда мы вместе с Трофимовским прогуливались по коридору. Реагируя на шумную выходку Гришеньки, Апрельев покинул свое рабочее место и приказал санитарам восстановить порядок в отделении.
Воистину, убийцы живут среди нас.
Через минуту в палате остались только пациенты. Местное начальство пошло разбираться с Юговым, или он пошел разбираться с ними. Наплевать! Пленка отправилась к себе в палату делиться впечатлениями, а мы с Валановым уединились на лавочке во дворе.
— Я недооценил вас, — признался он.
Мне было приятно слышать подобное признание от убеленного сединами человека.
— А я вначале думала о вас очень плохо. Было похоже, что все происходящее — дело ваших рук. И действительно: самый авторитетный врач в больнице, обладающий большими возможностями по сокрытию улик. К тому же вы так много рассказали мне о препарате, который официально не применяется в России. Я уж было подумала, что в дальнейшем вы будете использовать это в качестве оправдания. Зачем, мол, мне говорить столь подробно о веществе, которым я травлю людей? Вы ведь не сказали мне, что год назад побывали в Англии, на международном симпозиуме, где прозвучал большой доклад, посвященный именно даблнаролфину?
— Откуда вам это известно? — изумился старик.
— Пришлось съездить в университет к подруге эксперта-криминалиста Леновской. Ее зовут Надежда Константиновна Павлова. Она и поделилась воспоминаниями. Вы были с ней в одной группе. А вот что было дальше, я не знаю. Каким же образом препарат стали подмешивать в банки?
Валанов вздохнул и посмотрел по сторонам, то ли собираясь прибить меня, то ли поцеловать.
— Вы можете обещать мне…
— Я вам ничего не могу обещать, доктор. Если Апрельев назовет вас сообщником, а он это скорее всего сделает, то все, что вам светит, это снисхождение судьи, связанное с вашим добровольным признанием.
— Он ничего никому не скажет.
— Объясните.
— Единственный канал, по которому в Тарасов доставляется даблнаролфин, контролирую я. Анатолий Максимович очень привязался к препарату и теперь полностью зависит от меня. Поверьте, он сам себе не враг.
— Что за канал?
— Обещайте мне, что вы не перекроете поставку лекарства. Я расскажу вам, как это все делалось, но только вам. Надеюсь, вы поверите в честность моих слов и в то, что, если у меня не будет доступа к этому препарату, десятки больных, пытающихся справиться с наркотической зависимостью, будут проходить все круги ада, прежде чем вновь станут здоровыми.
— Рассказывайте, Михаил Константинович.
— После того как я вернулся из командировки, ко мне зашел Апрельев и начал расспрашивать о результатах поездки. Я поделился с ним в общих чертах, но ему этого было мало. Ни с того ни с сего он стал интересоваться новыми препаратами, освобождающими от пристрастия к наркотику. Естественно, я рассказал о даблнаролфине. Это был последний писк науки, из тех, что уже вполне легально применялись в больницах туманного Альбиона.
Он рассказал, что видел, как мучаются мои пациенты, и попросил помочь его дочери без лишней огласки и как можно более эффективно.
Вы же понимаете, наркомания — это беда. И если ваш ребенок попал в переплет, то вытаскивать его надо немедленно, стараясь проделать это с наименьшими мучениями и последствиями.
Я связался с коллегой, живущим в Лондоне, и попросил его прислать мне несколько упаковок прямо в бандероли. Имя его я никому не скажу, даже если меня будут пытать. И Стивен… — Валанов осекся — куда бы деться от этой старости, — Стивен не отказал, хотя это и было весьма рискованно — достать этот препарат практикующий врач в состоянии, и он довольно дешев, но вот пересылать его за рубеж — дело опасное, даже если ты на все сто уверен, что специально обученная собака на таможне ничего не почувствует.
— Все получилось?
— Да, я вернул дочь Апрельева к полноценной жизни. За время лечения он так или иначе узнал обо всех свойствах даблнаролфина, в частности, о том, что этот препарат трудно обнаружить, и о том, что он вызывает привыкание после долгого применения.
Мы используем одну гадость, чтобы избавить человека от привычки потреблять другую, более опасную гадость, именно здесь кроется ключ к запрету Минздрава на применение препарата в России. Как наркотик даблнаролфин весьма слаб, но человек, привыкший к нему, в девяти случаях из десяти снова потянется к этой дряни. Для наркобаронов препарат не представляет интереса: слишком много его потребуется, чтобы развилось привыкание, то есть человека надо чуть ли не насильно пичкать им до пятидесяти раз. У уличных торговцев на это нет времени. Им нужен оборот, а его в основном делают за счет кокаина, героина, LSD, морфия. Это и дешевле, и быстрее. Для медицины даблнаролфин полезен, но если вы переходите черту, то можете, вылечив человека от пристрастия, например, к гашишу, привить ему любовь к даблнаролфину, отвыкнуть от потребления которого очень непросто.
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 34
