Ее глаза сияли, когда она взглянула на Ленарда. На какое-то мгновение обычно добродушное выражение его темно-карих глаз сделалось настолько меланхоличным, что сердце Клеменси сжалось от боли.
— Разумеется. А как же иначе? — Теперь в голосе Беатрис вместо слащавых трелей проскальзывали явно насмешливые, язвительные нотки. Она взглянула на часы. — Ну, мне пора. — Она поцеловала Ленарда в щеку и, сделав шаг к двери, произнесла полушепотом: — Береги себя.
— Ты тоже, — ответил Ленард.
Резкий телефонный звонок разорвал напряженную тишину, неожиданно воцарившуюся в прихожей.
— Я возьму трубку, — вызвался Ленард и, помахав рукой гостье, быстро исчез в своем кабинете.
Беатрис направилась к выходу.
— Ты едешь прямиком в Сан-Франциско? — спросила Клеменси, провожая ее до двери.
— Да… Уверена, для тебя мой отъезд большое облегчение, — усмехнулась Беатрис.
Клеменси промолчала. Да, ей стало легче оттого, что Беатрис уезжала. Но к облегчению примешивалось чувство вины из-за того, что она стояла на пути Ленарда к счастью. Ведь он явно стремился к Беатрис. Стремился всем сердцем. Для Клеменси это было ясно как дважды два. Она никогда еще не видела Ленарда таким грустным, как в ту минуту, когда Беатрис покидала их дом.
Если бы я была до конца честной, с беспощадной жестокостью упрекала себя Клеменси, я бы вошла сейчас в кабинет и сказала Ленарду, чтобы он слушался только своего сердца и вернулся к Беатрис. Однако Клеменси была уверена, что никогда не станет просить мужа вернуться к бывшей любовнице, и не потому, что носит под сердцем его ребенка, а потому, что сильно, безумно любит этого человека.
Клеменси была не в силах отказаться от Ленарда и решительно настроилась предпринять любые шаги, чтобы сохранить их брак.
— Надеюсь, у тебя все будет хорошо, — искренне сказала Клеменси, обращаясь к все еще стоящей у двери Беатрис. К собственному удивлению, она действительно от души желала благополучия своей сопернице.
— Ты очень великодушна. — Беатрис скользнула глазами по длинной белой юбке и свободной хлопчатобумажной блузке, в которые облачилась сегодня Клеменси. Беременность была еще не очень заметна, но Беатрис изменения в фигуре соперницы заметила и тут же выпустила яд: — Тебе удалось привязать к себе Ленарда с помощью древнейшего трюка, к которому прибегают женщины, когда не могут завлечь мужчину иными способами. Поздравляю… Однако по-настоящему Ленард любит только меня. Надеюсь, постепенно тебе удастся смириться с этим фактом.
— Это неправда, — прошептала Клеменси.
— Неправда? Посмотрим. — Беатрис улыбнулась. — Возможно, ты выиграла последнюю битву, но война еще не окончена. Я дала Ленарду номер моего телефона и адрес в Сан-Франциско, и однажды он навестит меня. Может быть, не в этом году и не в следующем, но пройдет время, и он поймет, что жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на брак без любви.
— Я думаю, тебе пора ехать, Беатрис. — К Клеменси вернулись хладнокровие и спокойствие. — Иначе ты наговоришь кучу глупостей и совсем собьешь себе цену.
Беатрис была шокирована столь едким комментарием, попавшим точно в цель. Она замерла с открытым ртом, потом тряхнула головой и стремительно вылетела на улицу.
Несколько минут Клеменси неподвижно стояла в прихожей, пытаясь разобраться в своих эмоциях, затем прошла в кабинет Ленарда.
Он все еще разговаривал по телефону. Остановившись в дверном проеме, Клеменси наблюдала за ним. Ленард улыбнулся ей, затем раскрыл ежедневник и стал что-то записывать. Наконец телефонный диалог закончился, Ленард положил трубку и, взглянув на жену, довольно холодно спросил:
— Полагаю, она ушла?
Клеменси кивнула и осторожно заметила:
— Беатрис выглядела так, будто недавно плакала…
Он пожал плечами.
— Она в расстроенных чувствах. Но, я думаю, все у нее наладится. — Ленард посмотрел Клеменси прямо в глаза. — Она встретит кого-нибудь еще. Жизнь не стоит на месте, не так ли?
— Но и движется не всегда туда, куда нам хотелось бы, — тихо сказала Клеменси и покинула кабинет.
Только она взяла со столика пакеты с покупками, как в прихожей тут же появился Ленард.
— Итак, что же ты купила?
По его веселому тону, она поняла, что ему хочется хоть как-то разрядить атмосферу.
— Несколько брошюр о том, как лучше украсить комнату ребенка, и несколько детских книжечек, которые посоветовала мне взять Кэрри.
— Прекрасно. Детские книжки я буду читать нашему малышу перед сном.
— Я… я думаю, нам надо приготовить для малыша ту маленькую комнату, что около нашей спальни. Как ты считаешь? — спросила она.
— Давай посмотрим вместе и решим.
Он взял ее за руку, и они поднялись по лестнице на второй этаж. Прикосновение его пальцев внезапно зажгло в Клеменси желание отдаться Ленарду немедленно.
Комната, выбранная Клеменси, была светлая и уютная, и из нее открывался красивый вид.
— Я вот что думаю, — слегка растягивая слова, сказала Клеменси, — может, лучше покрасить здесь стены в бирюзовый цвет? Он подходит и для мальчика, и для девочки. Ведь мы еще не знаем, кто у нас родится.
Она старалась казаться практичной, старалась делать вид, будто ее ничто не тревожит, ничто не беспокоит, кроме создания уюта для будущего ребенка. Однако в действительности на сердце лежал камень из-за неопределенности их отношений, в которые все больше и больше вторгалась Беатрис. Ленард на минуту о чем-то задумался, взглянул на часы и вздохнул:
— Пора заняться работой. Да, кстати, Рената сегодня ушла раньше, поехала к сестре, кажется. Как ты смотришь на то, чтобы поужинать в каком-нибудь ресторанчике?
— Я собиралась сама приготовить что-нибудь.
Клеменси надеялась, что не покраснела, ведь она сама отпустила Ренату, чтобы иметь возможность приготовить ужин для Ленарда. Ей уже виделась картина: романтический ужин при свечах, чарующие звуки музыки, ласковые взгляды невзначай, нечаянные нежные слова и прикосновения… Такой обстановкой она надеялась вновь разжечь едва теплящуюся страсть — они не занимались любовью уже несколько недель.
— Хорошо. Если ты так хочешь. — Ленард слегка коснулся губами ее щеки. — Увидимся позже.
Когда он ушел, Клеменси спрятала часы, купленные в подарок Ленарду, в верхний ящик туалетного столика и отправилась в кухню.
— Спасибо за ужин, дорогая, он был великолепен.
Они сидели в столовой, пламя свечей мягко отражалось на хрустальных бокалах и серебряных приборах. Через приоткрытые высокие окна было видно, как серебристый лунный свет, подобно алмазной пыльце, рассыпался по едва колышущейся глади плавательного бассейна.
— Я знаю, Клеменси, ты не испытываешь радости от сложившейся ситуации. Я тоже не в восторге от нее. Никогда не предполагал, что мы останемся вместе только из-за ребенка, что только он будет скреплять наши отношения. Но я сделаю все возможное, чтобы ни ты, ни я не пожалели о принятом решении, чтобы…
