Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 42
Он вовсе не хотел, чтоб она уходила. Все-таки свою работу Рита делала очень даже неплохо. Но, во-первых, она уже никуда не ушла и, возможно, действительно, не собиралась, а, во-вторых, ее в любом случае следовало проучить за все доставленные ему, Смирнову, муки. И еще: он в жизни бы не стал удерживать работника большими деньгами (или их обещанием), еще чего — не тот день на дворе! Хороших спецов много, а вот отличных мест для работы — ой, мало! Кто за кого должен держаться?
Тем более теперь, когда Олег Витальевич успокоился — никто никуда не уходит — можно и отвести душу. Он так издергался, так переживал: третья ошибка — это уже плевок в лицо!
Удовлетворенный Олег Смирнов отошел от Ритиного стола. Как камень с души свалился!
А Рита сидела раздавленная и думала: «Очередная работа рухнула… Конечно, это не тот случай, чтоб рыдать, не радио все-таки… Но сколько ж можно терять все и начинать сначала?» А если рассматривать это как новый шанс… А найдутся ли у нее силы на очередную попытку? И с чем, и куда ей идти? «В тридцать три карьеру в журналистике не начинают, ее уже заканчивают и уходят в писатели или пророки…» Все поезда ушли!
Собственно, отсюда ее еще никто не гонит. Но как оставаться после всего сказанного Смирновым? Рита слишком горда, чтобы проглотить и утереться.
Господи, а главное-то: это ж и впрямь Юлькины штучки! Вот что самое важное! Ну, дальше просто ехать некуда…
Рита встала, оделась, взяла сумку и ушла, ни с кем не попрощавшись, никому ничего не сказав. «Сучка!» — отметил про себя Олег Витальевич, ждавший раскаяния и слез.
По улице шел призрак, зомби, не видевший людей, не замечавший машин. «Я — слабая женщина, я уже достаточно потрепана всякими обстоятельствами, я просто устала. И не способна на подвиги во имя, любви. Может, и вправду всем будет лучше и легче, если мы с Максом разойдемся, как те корабли?» От этой мысли Риту аж зашатало и в груди вдруг так заболело, что она чуть не завыла в голос. Она вспоминала его вишневые глаза, губы, голос, руки, и слезы покатились по ее щекам, а плакать на зимнем ветру было так больно и холодно! «Не могу, не могу, не могу!» Но разум развертывал перед ней мрачную панораму: жить им негде, она почти потеряла работу, Гошка несчастен, Юлька еще неизвестно какую гадость выкинет… Если учесть, что пока за бортом событий Ваня и родители, которые никогда не поймут «неправильных» поступков, то можно предположить, что количество проблем может только удесятериться. «Не могу, не могу, не могу!» А надо! «Гудбай, май лав, гудбай!» — запел в ее голове Демис Руссос. Даже в такой не самый веселый момент жизни изощренное «радийное» мышление подкладывает ей под мысли отличную музыкальную отбивочку.
Через час Рита знала, что ее родители и сын уже отнюдь не за бортом событий, а в самой их гуще.
Телефонный звонок раздался, когда она только вошла в квартиру и еще не успела раздеться. Поэтому все то, что говорил, вернее, кричал ей папа, она слушала, стоя в шубе и обливаясь потом. Хотя руки ее быстро начали стыть от ужаса. Папа орал, что, в принципе, ему несвойственно. Мама слегла с глубоким гипертоническим кризом («Мало она дергалась из-за твоих неурядиц на работах, только вздохнула, и тут!..»), Ванька, естественно, ревет, испуган («Сына ты не получишь до тех пор, пока не разберешься со своей сложной личной жизнью! Ребенок не может нормально расти в такой обстановке!»).
— В какой обстановке, пап? — жалобно спросила Рита. Она уже все поняла, более того, она поняла, что ждала чего-то подобного. Чувствовала, что случится пожар.
— В обстановке, когда мать называют «шлюхой», — понизил голос папа.
— А тебе в голову не приходило, что это все подлость, ложь? — начала защищаться Рита, придя чуть-чуть в себя от первого шока. — Как же вы плохо думаете про меня… Может, ты хочешь меня выслушать?
— Ни-ни! — закричал папа. — Ты знаешь, я всегда был тебе другом и советчиком, но в таких гнусных делах, когда начинают приходить обиженные жены…
— Это не жена!
— Не хочу знать! Мне все равно, кто это! А тебе не приходило в голову, что она может Ваньку кислотой облить?
Рита услышала, как запричитала мама.
— Па, уймись! Маме и так плохо…
— Это ты мне говоришь?! Ну, знаешь… Кто бы ни была эта женщина, — чуть сбавил голос отец, — пойми главное: у нормальных людей при нормальной жизни таких ситуаций возникнуть просто не может! Разберись со своими проблемами! А Ваня пока побудет у нас.
Ах, непримиримое ко всем и ко всему поколение интеллигентов-максималистов! Ах, эти стерильные представления о «норме» и «нормальных отношениях», вскормленные романтическими шестидесятыми годами, не знавшими компромиссов! Как же с вами бывает трудно…
— Отнимаете сына? Лишаете родительских прав? — с горькой иронией спросила Рита.
— Если хочешь — да! Приведи себя в порядок, девочка!
— А ты уверен в своей правоте? Насчет нормы?
— Абсолютно. Извини, у меня много дел. Позвонишь сама, когда будет что сказать, — и он повесил трубку. Хорошее пожелание, особенно когда тебя не хотят слушать вообще.
Рита прямо в шубе села на стул и уставилась в одну точку. Из нее как будто вынули все — внутренности, скелет. Там, под кожей не было ничего. Легкая стала! И при этом абсолютно ничего не хотелось: ни есть, ни спать, ни плакать. Этакий чувственный вакуум. Было все равно, какое число, день, год, век. Все вокруг потеряло цвет, запах, форму… Существование сделалось каким-то странным, нереальным, бессмысленным.
Рита попыталась сосредоточиться. Не получалось. Все мысли от желания их схватить за хвост разбегались в разные стороны, как тараканы от дуста. Собрав по сусекам оставшиеся физические возможности, Рита поднялась и стянула с себя шубу. На это сил хватило, но вот чтобы удержать тяжелую вещь — уже нет. Шуба соскользнула на пол. «Черт с ней», — вяло подумала Рита и пошла в ванную. Там она открыла холодную воду и изо всех сил плеснула ей себе в лицо. Вздрогнув от холодных брызг и выйдя из непонятного ступора, она вновь обрела способность более или менее соображать… И тут же все происшедшее навалилось на нее всем весом.
— Ой-ой! — застонала Рита, рухнула на колени и разрыдалась. Она рыдала так безудержно и громко, что не сразу услышала телефонный звонок. Услышав же, бросилась к телефону — ведь это мог быть папа, там маме плохо, и все по ее, Ритиной, вине.
— Алло! — прохрипела она в трубку.
— Риточка, любимая! Ты что трубку не берешь? А что у тебя с голосом? Ты простыла, малыш? — это был Макс. Встревоженный, озабоченный, ах-ах! Мальчишка, сопля! Голосок-то радостный какой! Конечно, какие у него могут быть проблемы? Все проблемы и кошмары — у нее! Папа прав: в нормальной жизни такого не бывает, а когда тебе за тридцать, а мальчишка на втором курсе — это ненормально. Это грязно и аморально! Все правы: папа, Юлька, Гоша… Волна жуткой злобы захлестнула Риту.
— Ты забудешь этот номер на веки-вечные! — заорала она в трубку. — Я больше тебя не знаю и знать не хочу! Это твоя сестрица нагадила мне на работе, я была права. У меня психоз, да? Ты обещал ее остановить, но ничегошеньки не сделал! Конечно, зачем тебе ссориться с сестрой, тебе-то и так сладко! Сволочь! Она и продолжает резвиться! Люби ее, жалей ее! Да на фиг мне сдалось ваше поганое семейство! И ты в том числе. Я тебя ненавижу! — И Рита шарахнула трубку на рычаг.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 42
