Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
Еще хуже было после ужина. Когда мы вернулись в отель, главы семейств пошли играть в бридж, а Флора потащила меня танцевать в дансинг на нижнем этаже. Прихрамывающая жена тоже поплелась с нами, выразив желание посмотреть на танцующих. Едва мы сели за столик, Флора заказала шампанское, которое на этот раз явно шло за мой счет.
Танцевать я никогда не любил, да к тому же Флора была из тех женщин, кто виснет на своих партнерах, лишая их малейшей возможности сбежать. В зале было жарко и адски шумно, мне было тяжело в спортивной куртке, которая жала под мышками, и я был одурманен духами Флоры. Вдобавок она еще что-то влюбленно гудела мне в ухо.
— Ох, как я рада, что мы встретили вас, — шептала она. — Ведь Билла ни за что не вытащишь на танцы. Кроме того, вы прекрасный лыжник. Я это чувствую по вашим движениям. — Плотские инстинкты явно бродили в ней. — Пойдемте завтра со мной на лыжах?
— С удовольствием, — отвечал я, ибо ничего другого мне не оставалось.
Лишь после полуночи и двух бутылок шампанского мне наконец удалось оторваться от нее. Подписав чек на оплату счета, я проводил обеих жен наверх, где их мужья играли в карты. Слоун проиграл, и я не знал, радоваться мне этому или печалиться. Скорее все же радоваться. За карточным столом, кроме Слоуна и его земляка из Гринвича, еще сидел красивый с проседью мужчина лет пятидесяти и старуха, обвешанная драгоценностями и говорившая по-английски с резким испанским акцентом, похожим на воронье карканье. Сливки международного фешенебельного общества.
Когда мы подошли к ним, красивый с проседью мужчина выиграл малый шлем, то есть взял все взятки, за исключением одной.
— Фабиан, — воскликнул Слоун, — из года в год я вам проигрываю!
Тот, к кому обратился Слоун, мягко улыбнулся. У него была очаровательная, женственно-прелестная улыбка со смеющимися морщинками вокруг темных, подернутых влагой глаз.
— Должен признать, что мне немного везет, — сказал он приятным, хрипловатым голосом. У него проскальзывал небольшой странный акцент, и я не мог бы сказать, откуда он.
— Вот так немного! — с раздражением подхватил Слоун, не любивший проигрывать.
— Я иду спать, — сказала Флора. — Завтра с утра на лыжах.
— Ладно, иди. Я должен отыграться, — пробурчал Слоун и стал тасовать карты с таким видом, словно чистил оружие перед боем.
Я проводил Флору до дверей ее номера.
— Как удобно, мы совсем рядом, — проворковала она и, хихикнув, поцеловала меня в щеку, пожелав спокойной ночи.
Лежа в постели, я читал. Услышал, как примерно через полчаса открылась и захлопнулась дверь в комнате Слоунов. Донеслось неясное бормотание голосов через стену, и затем все стихло.
Я подождал еще минут пятнадцать, потом тихонько вышел. Вдоль коридора стояла разнообразная мужская и женская обувь, выставленная у дверей каждого номера. Мокасины, кожаные туфли, лыжные ботинки, легкие бальные туфельки. Всех по паре, словно перед входом в Ноев ковчег Однако перед дверьми Слоунов стояла только пара изящных ботинок Флоры, что были на ней в поезде. По каким-то причинам ее муж не выставил для чистки те коричневые ботинки. Недоумевая, я вернулся к себе.
10
— Беспокоюсь о своем мужике, — сказала мне Флора. Мы сидели на залитой солнцем террасе клуба «Карвелия» среди греческих моряков и миланских промышленников, которые так любят фотографироваться у плавательных бассейнов модных курортов. Тут же сидели и женщины разных национальностей, охотившиеся за ними. Флору в прежние времена уж никак бы не назвали «благородно воспитанной»; когда она нервничала, то выражалась языком официанток из столовых Нью-Джерси, обслуживающих главным образом шоферов грузовых машин; однако здесь, на террасе, она чувствовала себя в своей стихии и принимала все знаки внимания с истинно королевским величием. Я же чувствовал себя подобно солдату, который вдруг очутился в тылу врага.
Временное членство (на две недели) в клубе «Карвелия» обошлось мне в сто двадцать пять франков, но оно было необходимо, чтобы не расставаться с четой Слоунов, Правда, сам Слоун теперь показывался редко. По утрам, жаловалась Флора, он часами разговаривал со своей конторой в Нью-Йорке, а днем и вечером играл в бридж.
— У него даже совсем не будет загара, — сокрушалась Флора. — Никто не поверит, что он был в Альпах.
Пока что я имел честь обучать Флору спускаться на лыжах с гор и угощать ее завтраками. Она была сносной лыжницей, но из тех, что визжат на крутых спусках и постоянно жалуются на свою лыжную обувь. Я не надевал алых штанов и желто-лимонной парки, найденных в чужом чемодане, а благоразумно купил себе темно-синий лыжный костюм, на что тоже пришлось потратиться.
Вечерами были неизбежные танцы с Флорой до седьмого пота и шампанское за мой счет. Она обращалась со мной все нежнее, но я хоть и собирался проникнуть в номер к Слоунам и обыскать его, предпочитал бы избрать для этого другой путь. Мое равнодушие не в последнюю очередь объяснялось сейчас тем, что со времени исчезновения семидесяти тысяч я словно лишился силы и потерял всякий интерес к прекрасному полу. Деньги были силой. Это я отлично понимал. Но мне не приходило в голову, что их потеря повлечет за собой и вот такое бессилие. Мне теперь казалось, что при любой попытке я просто попаду в смешное положение. Заигрываний Флоры со мной было более чем достаточно, но ужасно было бы, откликнувшись на них, стать посмешищем.
Мои усилия в качестве детектива были трогательно беспомощны. Несколько раз под тем или иным предлогом я стучался в дверь к Слоунам в надежде, что он или она пригласят меня войти к ним и я смогу, по крайней мере, быстро и незаметно оглядеть комнату. Но они ограничивались тем, что принимали меня на пороге у едва приоткрытой двери.
Каждую ночь, когда все спали, я по-прежнему выходил в коридор, но коричневые ботинки так и не появились. Я уже начал думать, что стал жертвой галлюцинаций в поезде и Слоун вовсе не носил ни коричневых ботинок, ни красного шерстяного галстука. Как-то в разговоре я невзначай ввернул, что перепутал багаж в аэропорту, но ни один из четы Слоунов и ухом не повел. Я решил, что на всякий случай задержусь здесь до конца недели, а потом съеду. Даже не предполагал, куда направлю свои стопы Может, укроюсь за «железным занавесом». Или в Катманду, Мысли о бедолаге Друзеке не давали мне покоя.
— Ах, этот отвратительный бридж, — вздохнула Флора над своим стаканчиком «кровавой мери», — Билл просадит все состояние. Они играют по пяти центов за очко. Все знают, что Фабиан, по существу, профессиональный игрок. Он приезжает сюда каждую зиму на два месяца и уезжает, набив карманы деньгами. Я пыталась убедить Билла, что он играет хуже Фабиана, но он такой упрямый. И слышать не хочет, что кто-либо и в чем-либо лучше его. А когда проигрывает, все зло вымещает на мне. Вы и представить себе не можете, чего только он ни наговорит мне. Его появление после этой ужасной игры — просто кошмар для меня. С того времени как мы приехали сюда, я ни одной ночи не спала спокойно. Утром с трудом заставляю себя надеть лыжные ботинки. А когда выхожу, то выгляжу, как старая ведьма.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
