Джек скоро понял, что на Роя снова напала тоска. В таком настроении Рой бывал слаб и безрассуден. Зел уже здесь, Мэррей вот-вот явится, значит, все еще есть опасность, что они уговорят Роя идти с ними в заповедник. Единственной доступной Джеку контрмерой было затянуть Роя опять в лес. Начал он с разговора о лосях.
— Знаешь, Рой, — сказал Джек, — я слышал, как этот лось наверху, на хребте два раза позвал, как теленок, будто ждал, что ему ответят.
— Слишком поздно для лося, — безучастно отозвался Рой.
— Да говорю же тебе, что я слышал, — настаивал Джек.
— Ну коли слышал, значит звал, — заключил Рой.
Но тут разговор о лосе подхватил Лосон.
— И в самом деле, в этом году как будто мало лосей, — сказал он Рою. — Как на вашем участке?
— Маловато, — сказал Рой. — Всего становится мало.
Джеку, собственно, не это было нужно, но посетителям явно чего-то нужно было от Роя. Они подхватили эту тему и стали расспрашивать Роя о дичи, об охоте, но без особенного успеха. Рой ел жаркое и отвечал неохотно. Наконец. Бэрк перевел разговор с состояния дичи на ее привычки. Медленно и постепенно он втягивал в этот разговор и Роя. Мало-помалу расшевеливал его Бэрк то шуткой, то поддразниванием и все дальше вовлекал его в русло разговора. В нем принял участие и маленький Зел Сен-Клэр, и как раз Зел перевесил чашу весов. Он лежал на койке Роя и от сытости даже не казался таким хилым.
— Странное дело, — говорил он, глядя черными глазами на бобровые шкурки у себя над головой, — странное дело, как одни животные держатся одной самки, а другим будто все равно, лишь бы урвать свое где придется.
— В лесу нет такого зверя, который бы держался одной самки, — заявил Рой.
— А бобер? — возразил Зел.
— Хитрый бобришка вовсе не такой примерный семьянин, как это обычно полагают, — сказал Рой.
— Он держится одной самки, — настаивал Зел.
— Он выбирает себе подругу, строит хатку и заботится о подруге и детенышах, — сказал Рой, — но, кроме того, по ночам он уходит искать других самок. Мне случалось ловить старых отцов семейства на месте встреч, куда они приходили искать чужих самок. То же и скунс. Свою самку он оставляет в норе и идет охотиться за другой. Так ведь, мистер Бэрк? — спросил Рой.
— Совершенно верно, — сказал Бэрк.
— Я вам больше могу рассказать, такого вы, наверно, не видели, — продолжал Рой. Он помешивал в печке дрова. Джек, наблюдая за ним, несколько успокоился. — В Калифорнии я видел холостого бобра, да, старого холостяка, который построил себе хату и жил в ней один. Хотите верьте, хотите нет, мистер Бэрк.
— Чего не бывает в Калифорнии, — согласился Бэрк.
— Да ты никогда не был в Калифорнии, — сказал Зел Рою.
Тот пренебрег замечанием Зела.
— Или возьмите норку там, на западе. Из всей наживки признает только крутое яйцо. А если не дашь ей крутых яиц, она отправляется на берег океана и преспокойно дожидается, пока он выкинет ей рыбу на обед. Вот это места! — сказал Рой. — Даже бобер способен облениться. Без крайней нужды и запруды не построит, разучился прокладывать протоки. Живет себе рядом с фермерами и обгладывает фруктовые деревья, Есть у него там летняя нора, зимняя нора — и все. Да, бобер в Калифорнии живет припеваючи.
Все посмеялись, и Рой громче других.
— Разве не так, мистер Бэрк? — спросил Рой.
— Да когда же ты был в Калифорнии? — допытывался Зел.
— Расставлял я там однажды капканы, — сказал Рой. — Золотая это была ловля!
Джек часто слышал рассказ о калифорнийской ловле Роя, но так и не мог решить, верить этому или нет. Единственный раз, когда Рой надолго отлучался из Сент-Эллена, было тяжелое время кризиса начала тридцатых годов. Тогда Рой исчез на целых полтора года. Конечно, он мог быть и в Калифорнии, хотя Джек подозревал, что Рой попросту работал на ферме где-нибудь в Мичигане, но был слишком горд, чтобы признаться в этом.
— Вот я расскажу вам, что видел в одной бобровой хатке, — сказал Рой.
— Где? В Калифорнии? — недоверчиво спросил Зел.
— Нет. Здесь, на Четырех Озерах, несколько лет назад, — ответил Рой. — Я набрел как-то на заре на бобровую хатку и нашел в ней старого бобра, который храпел во все завертки. — Рой сказал это так серьезно, что все поверили ему, хотя и рассмеялись. Так разговор попал в намеченное Бэрком русло. Он вылился в диалог между Бэрком и Роем, из которого Бэрк и так и этак выуживал все, что ему требовалось.
Рой упивался своими лесными былями, а этого только и хотелось Джеку. Рой сидел на ларе у окна, жевал свою жвачку «Принца Альберта», хлопал себя по коленям, дойдя до чего-нибудь особенно его забавлявшего, напускал на себя серьезный вид, когда надо было быть серьезным, но в сущности его слова были обращены к Бэрку: Рой как бы призывал его своим авторитетом оспорить их достоверность, нарочно мешая выдумку с правдой, серьезное с шуткой, чтобы вызвать Бэрка на спор и тогда как следует с ним поспорить. Но Бэрк только спрашивал и слушал.
Иногда дело доходило до явных нелепостей.
— Видели вы когда-нибудь лису, — с серьезным видом спрашивал Рой у Бэрка, — как она влезает в озеро, зажав в зубах ветку, и ждет, пока все паразиты не соберутся на ветке, а потом выпускает ее из зубов, а сама плывет к берегу?
Заговорив о лисе, Рой рассказал, как лиса, преследуя зайца, идет за ним след в след, как лиса балансирует хвостом на бегу. Исчерпав рассказы о лисе, он перешел на рысь. Как неуклюже она преследует зайца, прыгая и увязая в снегу, вместо того чтобы скользить по нему, как на лыжах.
— Знаете, рысь охотится за добычей по большому кругу, как траппер по цепи капканов, — говорил он Бэрку. — И знаете, она при этом пользуется человечьей тропой.
Бэрк и на это промолчал.
За рысью пришел черед медведя.
— Медведь убивает, — говорил Рой, — только когда не может иным путем добыть себе пищу. Подобно всем большим животным, он охотно жил бы в мире. Вы знаете, он делится со скунсом своей добычей. Или норка… Однажды, — сказал Рой, — я раскопал ее нору, которая была сплошь набита лягушками, аккуратно сложенными одна к одной, как сардины. Или лось… Лося нельзя утопить, даже если застрелишь его на глубоком месте. Или рысь… Знаете, попав в воду, она плывет непременно по прямой. Или олень… Замечали вы когда-нибудь, как олень, совершенно без всякой причины, вдруг снимается с пастбища и вихрем несется напролом сквозь заросли, а потом опять, как ни в чем не бывало, начинает щипать траву?
Рассказам Роя не было конца, но Бэрка они увлекали не меньше, чем самого Роя, и он охотно делился с Роем своим знанием лесных зверей, знанием несколько другого рода. Бэрк рассказывал, что бобер, поев водорослей, расстраивает себе желудок. Он рассказал Рою, что медведь залегает в берлогу из-за недостатка пищи, а не по какому-то инстинкту. Что на несколько месяцев задерживается развитие зародыша медведицы: он начинает быстро развиваться только тогда, когда она залегает на зиму в теплую берлогу. Что полосатый суслик, этот классический зимовщик, во время зимней спячки сбавляет пульс от нормальных трехсот ударов в минуту до четырех.
