— Я бывал на таких не раз, когда поступил в Святого Брутуса, но почти все время подпирал стенку. А теперь Триша с подружками отпросилась из школы Святой Маргарет, чтобы приехать к нам на бал. Будет весело.
Мы ждали Тришу на Пэддингтонском вокзале у бронзового памятника Изамбарду Кингдому Брюнелю. Мои волосы топорщились на затылке. Я это чувствовал. Я все пытался их пригладить, но Генри сказал:
— Оставь. Люди подумают, у тебя вши.
— Козел.
— Педик.
Прибыл поезд в 17:29, и Генри повернулся к часам. Будь он моего роста, ему пришлось бы выворачивать шею и вставать на цыпочки, но он обошелся без этого.
Я и раньше знал, что нахожусь здесь в качестве моральной поддержки. Какого черта? Но, впрочем, почему бы и нет.
Триша действительно была ослепительна — высокая блондинка с зелеными глазами, и если даже она страдала от прыщей, подобно Генри, это было тщательно скрыто макияжем. Ее соседка по комнате, на счастье, была невысокой, примерно моего роста, но на каблуках все-таки чуть повыше меня. Темные блестящие волосы наполовину скрывали лицо, но карие глаза и вздернутый носик оставались на виду.
— Гриффин О’Коннор.
— Марта Петерсхам. Очень приятно, — сказала она.
— Взаимно, — ответил я, произнося это словно вызубренный текст.
Мы поехали на метро до «Рассел-сквер», но от станции пришлось взять такси, так как туман и изморось наносили ущерб взятым напрокат нарядам.
Триша и Марта зарегистрировались у директора, как того требовали правила, и позвонили в школу Святой Маргарет, как предварительно договаривались. Они должны были позвонить еще раз, когда доберутся до квартиры тети Маргарет в Кенсингтонских садах после бала.
Мы с Генри сопровождали их на балу.
Не знаю, чего я ожидал, — наверное, чего-то в духе фильмов производства «Мерчант Айвори», с дворецкими, объявляющими гостей. Но там были хорошо одетые дети, танцевавшие под неплохую панк-группу из Ист-Энда. Примерно через каждые шесть песен группа делала перерыв, ставя медленные записи, и некоторые ученики, в основном в сопровождении учителей, выходили и танцевали фокстрот.
— Я не умею танцевать, — сказал я Марте заранее, — но готов следовать инструкциям.
Как ни странно, это оказалось правильным решением. Я представил, что это что-нибудь типа ката, а тустеп — это кумите, и следовал указаниям. Она же расслабилась и уверенно меня вела. Кругом были слышны шуточки и смех в адрес Генри и Триши, танцевавших все медленные танцы подряд.
Мы с Генри возвращались от столов с освежающими напитками в руках, и тут увидели Уотерса, заклятого врага Генри, который пытался вытащить Тришу на танцпол. Я глянул на Генри и громко сказал:
— А директор-то здесь что забыл?
Уотерс выпустил ее руку так быстро, словно его ужалили, и повернулся.
Выражение лица Генри стало зверским, поэтому я вышел вперед, между ним и Уотерсом, выставив перед собой стаканы.
— Осторожно, напитки! — и деланно зашатался.
Уотерс отступил, следя за емкостями в моих руках и все еще оглядываясь в поисках директора.
Триша, тоже видя лицо Генри, быстро подошла к нему и взяла за руку со словами: — О, я обожаю эту песню!
Она вытащила его на танцпол и продолжала движение, пока они не оказались на противоположной стороне, рядом с двумя преподавателями, поедающими пирог.
Успокоенный, я обернулся к Марте и передал ей газировку.
— Держи, дорогуша. — Затем я посмотрел на Уотерса и предложил ему второй стакан. — Хочешь пить, приятель?
Его ответ был неразборчив. Он повернулся на каблуках и удалился. Я не смотрел в его сторону, пока он не отошел подальше, так что был очень удивлен, когда Марта поцеловала меня в щеку. Я чувствовал, как загорелись мои уши.
— Это за что?
— За смекалку, — ответила она. — Ну еще — за умение соображать, когда это необходимо. — Она тоже слегка зарделась. — Пойдем, потанцуем.
После бала мы с Генри взяли такси и проводили обеих подружек до квартиры тети в Кенсингтонских садах.
Генри и Триша всю дорогу целовались, а на ступеньках, прежде чем Марта нажала на кнопку звонка, я тоже удостоился поцелуя. И не в щеку.
* * *
Наши паспорта проверили, и вместе с пятнадцатью сотнями других путешественников, мы взошли на борт «МВ Бретань». В брошюре говорилось, что здесь может разместиться две тысячи пассажиров, однако сезон уже прошел, и народу было не так много. Правда, погрузка все равно шла больше часа.
— Папа настоял на каюте. Обычно я путешествую на откидном сиденье, что куда дешевле, но, думаю, с двухместной каютой экономия тоже вышла весьма существенная. В конце концов ему не пришлось платить за две.
Я кивнул. Мне смутно помнилось, как мы плыли на пароме из Дувра в Кале, когда я был маленьким, и мама настаивала, чтобы мы не говорили по-английски, пока не вернемся обратно в Великобританию. Кажется, они оба тогда учились в аспирантуре, и у всех нас наступили трехнедельные каникулы.
Она была настроена серьезно, так что я быстро выучил названия всех своих любимых блюд.
— Мама, пожалуйста, можно мне картошку фри?
На борту было много чего: кинотеатр, бары, магазинчики, несколько ресторанов. Мы могли обедать в крутом зале «Лез Абер» с официантами, но предпочли зал самообслуживания, попроще, «Ля Боль».
— Больше никакой картошки с рыбой?
— Ешь что хочешь.
Я взял багет с сыром бри, помидорами и базиликом, а на десерт — торт с мороженым.
Когда мы вошли в пролив, корабль начало качать, так что я пожалел о съеденном торте. Некоторое время мы решали, не пойти ли в кино, но там показывали фильмы, которые мы уже видели, поэтому пришлось вернуться в нашу маленькую каюту и лечь. Генри отрубился мгновенно, а я никак не мог заснуть — по моему привычному времени было еще слишком рано. Я было поднялся, но корабль все еще плясал на воде, и желудок свело. Пришлось лечь обратно и провести в полудреме ночь напролет.
Когда мы проснулись, корабль почти не качало. Он был защищен от северных ветров полуостровом Котантен. Мы собрали вещи, зарулили в кафе «Ля Жерб де Локронан», за чаем с пирожками. Остров Джерси плавал в тумане. Мы оказались в доке Сен-Мало в восемь, но какое-то время ушло на то, чтобы спуститься на землю.
Кузен Гарольд ждал нас по другую сторону паспортного контроля.
— Доехали без проблем?
— В этот раз да, — ответил Генри. — Мистер Гарольд Лангсфорд, молодой мастер Гриффин О’Коннер.
Мы пожали друг другу руки, и я спросил:
— А что, бывают какие-то сложности иногда?
Гарольд улыбнулся.
— Их напрягают молодые люди, которые путешествуют без сопровождения. Мне несколько раз приходилось подтверждать им, что Генри встречают. Но, — он взглянул на Генри, — с тех пор как Генри подрос, полагаю, они не особенно беспокоятся. — Он оглянулся. — Почему бы нам не поторопиться на парковку? Мне хочется убраться до того, как начнут сгружать автомобили.
