— Я же сказал: я изменю не их, а тебя, — улыбнулся Странник. — Камера: детализацию.
Камера выхватила из толпы лицо девочки, игравшей с парой кукол на бордюре пешеходной дорожки. Девочка подняла голову, лукаво улыбнулась и сказала прямо в экран:
— А Первый Исполнитель когда-нибудь ругается? Родители говорят, ругаться нельзя, это нехорошо. Но Первому Исполнителю, наверное, все можно. Я хочу, чтобы он выругался.
— Что за чертовщина? — удивленно сказал человек в очках.
Он перевел взгляд на улыбающегося Странника, и глаза его остекленели. Медленно он поднял руку и коснулся своих непослушных губ.
— Обратная связь, — улыбнулся Странник. — Ты будешь, как добрый джинн, как заботливый Большой Брат, выполнять все их желания.
На экране появился усталый старик.
— Хочу, чтобы здесь была скамейка. Как раз посередине пути от информатория к дому. Мне нужно отдохнуть.
Мрачный небритый хакер, ковырявший отверткой панель возле своего домашнего монитора, поднял глаза, покрытые сеткой кровяных жилок.
— Хочу узнать коды доступа в локальную сеть. Да, пароль администратора мне тоже не помешает.
Оборванный бродяга, ползущий по трубе канализации, воздел грязный кулак.
— Хочу, чтобы все эти проклятые Артификсы сдохли! А еще я хочу бутылку виски, горячую ванну и девушку, которая побреет мне шею.
Первый Исполнитель мрачно смотрел на Странника. Ему ничего не стоило исполнить желание каждого из этих людей, но он делал это против собственной воли.
— Кажется, мне удалось, — сказал Странник и почувствовал, что в лицо ему веет неизвестно откуда взявшийся влажный ветер. На пол, выложенный керамической плиткой, упало несколько желтых листьев.
— Но ведь они могут разрушить весь мир своими неконтролируемыми желаниями! — воскликнул Исполнитель. — Все полетит к черту, само мироздание рухнет!
— Ну, я думаю, ты сумеешь удержать систему в равновесии, — заметил Странник. — А мне пора.
— Ты не можешь так все бросить! — закричал Исполнитель. — Ты взялся управлять миром — значит, ты должен нести за это ответственность! Если у тебя есть хоть капля совести, ты не можешь просто так уйти!
— Могу, — твердо ответил Странник. — Потому что не я, а ты в ответе за этот мир. Я лишь сделал его чуточку более справедливым, чем он был. Чуточку более хаотичным и непредсказуемым. Каким и должен быть настоящий живой человеческий мир. Прощай.
— ...Хочу, чтобы Первый Исполнитель дал пинка самому себе...
Ветер набросал на пол комнаты целую охапку опавших листьев, но Странника в комнате уже не было — только Исполнитель, подобно доброму джинну, исполняющий желания людей.
Впоследствии люди прозвали его любя Большим Братишкой.
Folder V
C:Recycle BinHa днекорзины
Swampland
• Open file 'swamp.land'
• System warning 128: memento mori!
• Swampingselectedfile'
Зима исходила в свои последние дни облаками белой пыли, вьющимися между слепыми колоннами высоток, как мотыльки у ног гигантского животного, тушу которого скрывал туман нависшего неба. Порывистый ветер короткими толчками неумелого любовника засыпал за отвороты куртки пригоршни снежной крупы, вплетал снежинки в волосы, словно пупырышки искрошившегося пенопласта, и ворошил похожие на кучи жеваной бумаги сугробы возле стен. Я вышел из дома и сразу же зарылся носом в воротник, прищурившись навстречу колючей метели.
Каждый новый день приносил новые разочарования. Вчера я промахнулся с одеждой, сумев и замерзнуть утром, и перегреться днем, когда начало припекать почти весеннее солнце. Сегодня тоже еще неизвестно, что будет после полудня, — обвивающая ноги поземка вполне может превратиться в тающую на солнце кашу. Хорошо, что мне не придется открывать Америку во время похода на рынок, — премудрость хождения за покупками я освоил на прошлой неделе, потратив на это почти целый день.
Раньше достаточно было зайти в один из многих автоматизированных магазинов, опустить карточку в прорезь и выбрать товары из электронного каталога. Теперь же эта простая операция превратилась в эпопею с получением купюр в банкомате, пинском именно той лавки, где продается то, что тебе необходимо, спором с ленивыми и недружелюбными продавцами, у которых никогда не бывает сдачи, товара подходящего размера и хорошего наст роения, и много чем еще.
Первый день магазинной эпопеи меня просто вымотал, но я все-таки купил новые джинсы — предыдущие протерлись до ниток на внутренних частях бедер из-за злоупотребления спуском на «лифте». Еще мне требовались в большом количестве носки — они постоянно рвались, чему виной были плохие ботинки. Но купить хорошую обувь оказалось просто невозможно — первая купленная пара была до того ужасной, что ее пришлось выкинуть на следующий же день, вторая болталась на ноге, натирала кожу и рвала носки, но это оказалось лучшее из того, что я смог найти. По крайней мере, они не промокали и в них не мерзли пальцы; я наконец-то избавился от насморка.
Сегодня мне предстояло купить продукты. За этим быстропотребляемым товаром приходилось ходить через два дня на третий, что меня жутко раздражало; я все пытался запастись впрок, но открылся парадокс: чем больше еды покупаешь, тем быстрее она кончается. Прожить достаточно долго можно лишь на макаронах и листовом чае; такая диета, несомненно, способствует выработке аскетизма в характере, но удручающе однообразна.
Плохому настроению способствовал и недостаток сна. Нынче ночью соседи забыли о смене времени суток: один что-то пилил и стучал молотком, второй включил музыку во всю дурь, третий устроил вечеринку с танцами, отчего у меня с потолка сыпалась штукатурка. Еще один любитель ночных прогулок сорок минут прогревал машину у меня под окнами, периодически газуя до максимальных оборотов; после того как он уехал, остался просочившийся сквозь закрытую форточку устойчивый запах выхлопных газов.
Я сбежал к экрану монитора, но Омнисенс в отсутствие нейкона смотрелся мультфильмом на испорченной кинопленке — мой современный компьютер, деградировавший в допотопного бронтозавра, ворочал крохотными мозгами с чудовищными усилиями, превратив картинку визуального интерфейса в размазанный набор кадров низкого качества. Вдобавок помехи на линии приводили к постоянному разрыву соединения.
Отдельная песня — это общение с людьми. Все эти житейские неурядицы можно было бы вынести, если бы вокруг остались все те же милые и симпатичные люди, готовые помочь, подсказать, выполнить твою просьбу. Раньше я не сталкивался с какими-либо проблемами в общении; теперь я оказался будто на необитаемом острове, населенном человекообразными приматами.
Они ходят вокруг, занимаются своими делами, но с ними невозможно общаться. Если начать разговаривать, отделаются парой безразличных слов или просто не заметят тебя; продавщицы в магазинах будут смотреть с холодным равнодушием, а то и нагрубят; бомжи на помойках станут кидаться объедками и орать матом, а их запах надолго привяжется, отбив всякое обоняние; соседи на все попытки установить контакт будут нести какую-то ахинею о собственных проблемах, пропуская твои слова мимо ушей. Иногда мне звонит какая-то девушка по имени Надя, которую я ни разу в жизни не видел; она разговаривает о весне и о любви, а хочет всего лишь продать мне какие-то таблетки с биодобавками. Когда я в третий раз отказался их купить, она обиделась и даже заплакала — на другом конце провода были слышны рыдания, скорее всего притворные, заставившие меня с руганью бросить трубку.
