В зале «Облака» было пока тихо и пусто, только молодая эльфийка вытирала пыль с подлокотников софы. Я шагнул к ней и спросил:
— Время сколько?
Она уставилась на меня и хихикнула. Я посмотрел в окно, решил, что уже полдень, и задал следующий вопрос:
— Хозяйка где?
Эльфийка вдруг присела в книксене и прижала к груди грязную тряпку, продолжая лыбиться.
— Если появится, передай от меня благодарность, — сказал я. — И скажи, я еще зайду.
Она пялилась на меня черными шальными глазами. Я покачал головой и вышел из «Облака».
Гоблин-пират Ван Берг Дерен жил за городом, где раскинулись имения городской знати. Когда широкая дорога начала огибать пологий холм, я остановился, разглядывая дом на его вершине. Двухэтажный, с пристройками и мезонином на плоской крыше. Его окружала высокая ограда.
Бывшее имение баронов Дэви. После нашего изгнания им владели разные хозяева, а несколько лет назад там устроили казармы — я с трудом мог представить себе, во что солдатня превратила старинный дом. Я стоял, глядя на него. Там что-то изменилось, еще бы — после такого количества хозяев. В имении был тайник, и я надеялся, что никто до сих пор не сумел его обнаружить. Уже много лет я собирался заглянуть в него, но не мог решиться. Старый кошмар, когда-то преследовавший меня почти каждую ночь, был связан с этим домом, и далее то, что в тайнике отец хранил деньги, не прибавляло мне храбрости.
Отвернувшись, я пошел дальше и за холмом увидел рощу, посреди которой находилось имение Ван Берг Дерена.
По этой роще лучше было не гулять. Магические ловушки у Дерена всегда самые новые, и охрана пирата специально не убирала тела тех, кто решил пройтись по ней. Ловушки прятались в земле и кустах, и свободной от них была лишь узкая, извилистая тропинка.
Я быстро пошел по этой тропинке — и почти сразу ке наткнулся на перегораживающий ее завал из бревен и веток. Над завалом торчало несколько голов. Послышался голос:
— Стоять! Кто?
— Сэмка Маркелыч с вами? — громко спросил я. — Пихните его, он знает. Мне назначено.
За бревнами посовещались, потом одна голова исчезлa, и послышались удаляющиеся шаги.
— Стой, где стоишь.
— Стою.
Вскоре опять раздались шаги, шепот, потом тот же голос произнес:
— Перелазь.
Позади завала я увидел пятерых охранников с мечами и самострелами.
— Чё пялишься? Топай.
Я пошел дальше, удивляясь, с чего это они так усилили охрану.
— Не вздумай с тропинки сойти! — крикнули мне вслед.
Возле высоких ворот находилось не трое, как обычно, а десять человек. Четверо, положив перед собой самострелы, лежали на земле далеко слева, четверо — справа, а двое, в нагрудниках и шлемах, маячили у ворот. Рядом с ними стоял бочонок с дыркой в стенке, из дырки торчала толстая жила какого-то крупного животного, скорее всего, камелопада, конец ее исчезал в траве. Когда я подошел, охранники настороженно посмотрели на меня, а железная дверь возле ворот открылась. Вышедший из нее Сэмка Маркелыч улыбнулся.
— Я как чувствовал, что ты щас придешь. Выглядишь ужо лучше…
Один из охранников поднял жилу. Оказалось, что конец ее заканчивается во рту большой болотной жабы. Жаба была словно надутая и со стеклянными шариками вместо глаз. Они тускло светились. Охранник взял ее за пятнистую спинку и приказал:
— Руки подыми.
Я поднял, и он стал водить жабой вдоль моего тела, почти прикасаясь брюшком к одежде, при этом внимательно глядя на ее глаза. Глаза оставались тусклыми.
— Чистый, — сказал охранник Маркелычу, закончив осмотр, и положил жабу в траву.
— Пошли. Тебя ждут.
За воротами открылся сад — ухоженный, с аккуратно подстриженными кустами и рядами фруктовых деревьев. Я шел рядом с Маркелычем, искоса разглядывая его круглое розовое лицо и толстую, налитую кровью шею. Волосы у Сэмки были черными, а брови белыми, седыми. Он добродушно улыбался. Собственно, он почти всегда улыбался.
— Жаба эта уже устарела, — сказал я. — Надо постоянно обновлять такие штуки. Она ж только магию определяет. Ну, железо еще. Сейчас эплейцы навострились клинки из топленого камня отливать, их она не найдет. Да, а что там в порту?
Сэмка покачал головой:
— Бедлам. Орки кипишуют, люди тож, а гномы вдруг разом смылись и носа из своего квартала не кажут. Понаехало бандюков, что разные пристани в порту держат, разбираются между собой, хто бучу во время праздника гномов устроил. Ребята Пена Галата с гоблинами Брома поцапались… — Сэмка Маркелыч был из крестьян, и жизнь в городе не изменила его говорка. Мы с ним раньше встречались, но всего пару раз. Он был веселым толстяком, но ежели сам Ван Берг Дерен взял его старшим в свою охрану… значит, у Сэмки имелись и другие достоинства.
Между деревьев показался дом, но мы пошли не к нему, а свернули влево. Солнце припекало, я расстегнул воротник.
В дальней части сада деревья скрыли и дом, и ограду. Послышалось журчание воды, Сэмка раздвинул ветки, и я увидел выложенный плоскими камешками неглубокий бассейн. Вокруг бассейна была полянка с коротко стриженной травой, огороженная молочно-белыми столбиками. Шесть или семь камней разной формы возвышались вокруг бассейна, между ними на траве расположился Ван Берг Дерен. Перед гоблином стояла плитка с тлеющими углями и лежала горка щепок, а за спиной было несколько подушек. В глиняном шаре с крышкой, который стоял на плитке, что-то кипело. От шара спиралью тянулась трубка и заканчивалась во рту Дерена.
Услышав шелест, он поднял голову и вяло махнул рукой. Маркелыч ухмыльнулся мне, попятился и исчез. Я перешагнул через столбики и опустился на траву рядом с пиратом.
У его ног стояла еще одна плитка, глиняный чайник, блюдца и пара чашек.
— Ты ж не куришь, дорогой? — произнес Дерен, не выпуская изо рта конец трубки. — Тогда хоть выпей…
Я двумя пальцами приподнял крышку чайника и заглянул в него.
— Это что?
— Травяной чай.
— Травяной?
— Смесь алой ежевики с восточной мандариной. Очень полезно для здоровья.
— А, хорошо…
Я налил себе и пригубил, оглядываясь. Сад камней был тихим и сонным. Солнце ярко освещало его, но и свет солнца казался здесь каким-то тягучим, словно застывшим. Гоблин иногда с тихим шипением выпускал изо рта облако сизого дымка с кисло-сладким запахом. — Большой шум был недавно в Лезиях Олни, — медленно произнес Дерен.
Я отпил чая. Приятный кисловатый вкус. А цвет у него темно-красный, будто кровь пьешь…
— Какой шум?
— Громкий. Да ты-то должен знать…
