Палотен пропустил ее слова мимо ушей и обратился к Бержера.
— Как ни печально, — мрачно сказал он, — но мы нуждаемся в ней.
— Это я нуждаюсь в ней, — резко поправил Дамьен. — А вы нуждаетесь в переделке личности.
Палотен побагровел, но не осмелился перечить своему самому богатому клиенту. Дамьен вздохнул и взялся за затылок. На мгновение Фредерика ощутила сочувствие к нему, но тут же вспомнила всю грандиозность его лжи и глубину его морального падения. Этот человек использовал ее только ради собственного развлечения. Как же он, должно быть, смеялся! Иначе зачем ему было вести против нее такую широкую кампанию? А ведь она знала это, будь он проклят! Знала, но не послушалась внутреннего голоса, потому что считала Дамьена добрым, честным и щедрым. И даже позволила ему использовать Эме. Так почему бы теперь не использовать его самого? Почему она не должна этого делать? Внезапно она вспомнила, что Палотен тесно дружит с одним судьей. Это, конечно, неэтично, но в данный момент Фредди плевать хотела на служебную этику.
Приняв небрежную позу, она вздернула подбородок и посмотрела на Палотена.
— Во-первых, я требую прибавки. Причем ощутимой.
Палотен что-то пробормотал себе под нос, но кивнул, буравя злобным взглядом ее и Дамьена, который так и не поднял головы.
— Даю согласие в присутствии месье Бержера.
— Это еще не все, — продолжила Фредерика, у которой безудержно заколотилось сердце. — Вы дружите с судьей Дювалем, рассматривающим дела о семье и браке.
Палотен кивнул и неуверенно пожал плечами.
— Дважды в неделю мы играем с ним в гольф. Это знают все.
— Я хочу, чтобы вы поговорили с ним, — безапелляционно сказала она. — Насчет моей просьбы об усыновлении.
Дамьен бросил на нее пристальный взгляд, а потом красноречиво посмотрел на Палотена. Тот проглотил слюну и сказал:
— Я сделаю лучше. Если хотите, сам буду представлять вас в суде.
Вот и все. Если Палотен будет защищать ее, дело в шляпе. Сложись обстоятельства по-другому, она ни за что не решилась бы на это. Такой подонок, как Палотен, дорого запросил бы за услугу. А теперь этот червяк достался ей даром.
Она надела на плечо ремень кейса.
— Передайте Элен, чтобы позвонила мне домой. Я беру отгул.
Палотен начал было возражать, но Дамьен жестом прервал его.
— Фредди, я не делал того, в чем меня обвиняют, — негромко сказал он. — Не стану отрицать, у меня была с ней интрижка, но это был всего лишь секс. Да и все кончилось еще до того, как она переехала в пустую квартиру моего дома. Я хочу, чтобы вы знали это.
— Да, верно, — бросила она. — Это все прекрасно объясняет, месье Бержера!
— Милая, я уже говорил, почему назвался чужим именем. Я очень хотел, чтобы вы дали мне шанс. Пожалуйста, скажите, что он у меня еще есть.
Фредерика засмеялась. Она ничего не могла с собой поделать. Нет у них никакого шанса. Его ложь доказывает это.
— Сожгите свой тренировочный костюм, — холодно сказала она Дамьену, — и подайте представителю лиги заявление о своей отставке.
Дамьен втянул в себя воздух и поморщился.
— Ладно, как хотите. Но в один прекрасный день вы позволите мне все объяснить.
Показав подбородком на Жоржа Палотена, Фредерика промолвила:
— Объясняйте тому, кому это интересно. — С этими словами она вышла из кабинета.
Многие видели, как Фредерика решительно вышла из здания, но никто не догадывался, что внутри у нее все омертвело.
Фредерика и Эме сидели в машине у кромки футбольного поля, на котором вскоре должна была состояться игра.
— Но почему его нет? — в третий или четвертый раз спросил Эме.
Скрыв свою досаду, она сказала:
— Он не придет. У него… важные дела. — Она не могла заставить себя произнести имя Дамьена. Пока не могла. И, видимо, не сможет никогда. Она и так с трудом думала о нем как о Дамьене Альбере, более известном под именем Ди Эй Бержера. По крайней мере насчет своего первого имени он не солгал.
— Нет у него более важных дел, чем команда, — возразил Эме, покачав головой. — Я знаю.
Фредди едва не потеряла терпение, но все же сумела сдержаться.
— Наверное, он говорил тебе это, но…
— Ничего он мне не говорил, — стоял на своем Эме. — Я сам знаю.
Фредди вздохнула и потерла лоб. В последние дни она ощущала слабую, но неизлечимую головную боль.
— Он не придет, Эме. Мне очень жаль, но ты должен смириться с тем, что Дам… он больше не будет приходить на тренировки и игры.
Эме бросил на нее недоверчивый взгляд, словно гадая, почему она не может понять то, что без слов ясно ему самому. Потом покачал головой и вылез из машины. Фредерика несколько мгновений смотрела на пустое место, чувствуя себя сбитой с толку и пугающе беззащитной.
…Это была ее идея — вышибать клин клином. Рене Шапюи явно пыталась привлечь на свою сторону общественное мнение и нанести Дамьену личное оскорбление, надеясь, что он пойдет на мировую и не станет доводить дело до суда, который сложится явно не в его пользу. Чуть ранее в прессе появилось имя бывшей товарки мадемуазель Шапюи, с которой они вместе снимали квартиру. Эта женщина, обратиться к которой не пришло в голову ни Фредерике, ни другим сотрудникам конторы, с величайшим удовольствием сообщила публике, что она вышвырнула Рене из квартиры, после того как застала эту «бесстыжую шлюху» в постели со своим бойфрендом.
Эта история появилась на первой странице марсельской газеты два дня назад. Сегодняшняя пресс-конференция была созвана для того, чтобы «обелить имя» фирмы, а заодно и их клиента. Фредерика мечтала о том, чтобы публичным восстановлением репутации Бержера занимался кто-нибудь другой, но знала, что ей предназначено сыграть две роли одновременно — главной героини и ведьмы на помеле. Сегодня ей предстоит с блеском выступить во второй роли.
Подойдя к микрофону, она улыбнулась и поблагодарила представителей прессы за приход. Потом зачитала заявление, хотя от щелчков фотоаппаратов и жужжания камер у нее дрожали руки. Для этого случая ей делал прическу и накладывал косметику лучший стилист города. Фредерика знала, что выглядит замечательно, но мысль о том, что вечером ее покажут по телевидению, заставляла бедняжку сильно нервничать. Придется что-то придумать, чтобы выпуск новостей не попал на глаза Эме…
После официального выражения несогласия с тем, как освещается эта тема в прессе, было указано, что их клиент, месье Бержера, никоим образом не участвовал в кампании, развязанной газетами. Поскольку скрывать месье Бержера абсолютно нечего, то вполне естественно, что он предпочел, чтобы беспочвенные требования мадемуазель Шапюи остались незамеченными. Закончив читать заявление, Фредерика стала отвечать на вопросы.
