Однако Ракель все же попыталась сопротивляться и нагнулась,чтобы схватить нападавшего за лодыжки и повалить на спину.
Не делай этого. Я не хочу причинять тебе боль, но мнепридется.
Квин!
Она узнала этот голос, звучавший только в ее голове, иприкосновение ладони, зажимавшей ей рот. На этот раз она не почувствовала нивзрыва, ни головокружения, а только близость, скорее, даже единение с Квином.Ракель опять смогла проникнуть в его сознание, где обнаружила только тьму ихаос, способные убить любого, даже самого Квина.
Он осторожно приподнял ее и выволок из комнаты в холл,откуда повел вверх по лестнице. Ракель не сопротивлялась, пытаясь собраться смыслями, а потом выбрать момент и сбежать.
Но когда он втащил ее в комнату на втором этаже и закрылдверь, она поняла, что сбежать не удастся. Квин был так силен, что моготключить ее телепатическим ударом при малейшей попытке сопротивления. Ракельоставалось лишь достойно встретить смерть. По крайней мере, вместе с ней умрути все ее тревоги.
Квин ослабил хватку, и Ракель посмотрела на него. Его глазабыли такими же темными, как его душа. Эта тьма была страшнее, чем голод,который она видела в глазах собравшихся внизу вампиров.
И тут он улыбнулся. Улыбка озарила его лицо, как радуга.Ракель прижалась спиной к стене.
– Отдай мне нож.
С этими словами он сорвал с нее пояс и бросил его накровать.
– Мне не нравится, когда меня бьют в челюсть, –сказал он. – Лучше сказать, я этого не люблю.
– Квин, давай покончим со всем без лишних слов.
– Мне понадобилось много времени, чтобы прийти в себя.Каждый раз, когда мы встречаемся, я оказываюсь связанным и без сознания.Знаешь, это становится чересчур однообразным.
– Квин, ты вампир, а я охотник за вампирами. Делай то,что должен.
– А еще мы постоянно угрожаем друг другу. Ты заметила?Конечно, мы говорим правильные вещи: убей или будешь убит и тому подобное.Ракель, знаменитая Кошка, ты убила много моих людей.
– А ты погубил много моих людей, Джон Квин.
– Меньше, чем ты думаешь, – сказал он, отводяглаза. – Я не убиваю ради пропитания. Но ты права: на моем счетудостаточно жертв. Я уже говорил: мне известно, что ты обо мне думаешь.
Ракель промолчала. Она была напугана, как загнанный вловушку зверь.
– Мы принадлежим к двум враждующим расам, которыененавидят друг друга, и это нельзя изменить. – Квин поднял на нее глаза илучезарно улыбнулся. – Если только мы сами не сделаем это.
– О чем ты?
– Я хочу превратить тебя в вампира.
Ракель почувствовала, как почва уходит у нее из-под ног.Место и время для шуток было неподходящим. И она поняла вдруг, что Квин сделаетэто. Так вот как он разрешает подобные проблемы!
– Ты не сможешь… – прошептала Ракель.
– А я уверен, что смогу. Все очень просто: нужносмешать нашу кровь – и готово. Это единственный выход. – Он взял ее рукуповыше локтя. – неужели ты не понимаешь? Пока ты остаешься человеком, позаконам Царства Ночи тебе грозит смерть. Но я люблю тебя.
Ракель замерла.
Квин, похоже, сам был удивлен тем, что сказал. Он короткорассмеялся и покачал головой.
– Да, я люблю тебя… – повторил он.
Если бы не стена, Ракель, наверное, не удержалась бы наногах. Она не могла думать, не могла даже дышать. Она вся дрожала.
– Я влюбился в тебя с первой встречи. Мне очень нехотелось признаваться в этом, но это правда.
Он все еще крепко обнимал ее, а его взгляд был устремленкуда-то в неведомое.
– Я никогда не встречал людей, похожих на тебя, –тихо говорил он. – Ты сильная, но ты умеешь сострадать. И у тебя естьпонятие чести. Да, я люблю тебя. – И Квин вновь устремил взгляд наРакель. – Было бы безумием отрицать это.
Отдаться тьме… Ракель чувствовала непреодолимое желаниепросто упасть в его крепкие объятия, подчиниться его красоте и внутренней силе.
Конечно, она тоже полюбила его и теперь поняла это со всейясностью. С самого начала он затронул такие струны ее души, о существованиикоторых Ракель даже не подозревала. Он был так похож на нее! Квин-охотник,Квин-воин. И у него тоже было понятие чести, хотя он, как и она, постоянносталкивался с темными сторонами жизни, болью и жестокостью. Они оба видели иделали вещи, непонятные и недоступные нормальным людям.
Ракель должна была ненавидеть его, но узнала в нем некоторыесвои черты, и между ними возникла невидимая связь.
Неожиданно ей стало страшно.
– Нет! – воскликнула она. – Я не хочу отдатьсятьме.
– Ты знаешь, что не сможешь остановить меня, –тихо сказал Квин. – Поэтому все просто. Тебе даже не придется приниматьрешение. Во всем буду виноват только я. Я – настоящее исчадие ада и желаюсделать из тебя вампира.
– Но как ты можешь поступать так с той, которую любишь?
– Потому что не хочу видеть тебя мертвой! Потому что,если ты останешься человеком, тебя убьют. – Он приблизил к ней своелицо. – Я не позволю тебе умереть.
– Если ты превратишь меня в вампира, я сама убьюсебя, – сказала Ракель.
Ее сознание окончательно прояснилось. Минутная слабость,когда она была почти готова отдаться тьме, прошла. Теперь Ракель понимала, чемвсе закончится: став вампиром, она, как и другие, будет утолять жажду кровью ипревратится в чудовище.
Квин отпрянул от нее. Ракель видела, что напугала его.
– Ты будешь чувствовать себя по-другому, когда этопроизойдет, – умолял он.
– Нет, Квин, послушай меня. – Она смотрела емупрямо в глаза. – Если ты сделаешь меня вампиром, я воткну себе в сердцесобственный нож, едва придя в себя. Не думай, что мне не хватит смелостисделать это.
– Ты слишком смелая, и в этом твоя проблема.
Он почти сдался, поняла Ракель, хотя не видел другогорешения. Но и у нее не было иного выхода, кроме как погибнуть этой ночью.
Выражение лица Квина изменилось. Он отбросил последниесомнения.
– Ты привыкнешь, – хрипло произнес он. – Вотувидишь. Давай не будем больше откладывать.
И он укусил ее.
Все произошло невероятно быстро. Он поймал ее за подбородоки повернул голову в сторону. Его движения были не грубыми, а уверенными иточными. Ракель не успела ни вскрикнуть, ни пошевелиться, только почувствовала,как острые зубы вампира впиваются в ее горло.
«Все – это смерть», – обреченно подумала она.
Но пока это не было смертью. Она не могла превратиться ввампира лишь после обмена кровью. Нет, это будет медленная пытка, многие дниагонии и боли.
