Марк кивнул. Они с Джейд держались за руки. Мэри-Линеттвидела, как Эш опустил глаза, глядя на их сплетенные пальцы. По выражению его лицаничего нельзя было понять.
— Ладно, давайте ближе к делу. — Эш взглянул наРовену, — я здесь для того, чтобы забрать вас домой, там все по вас оченьсоскучились.
— Как бы не так, — выдохнула Джейд.
— А что, если мы этого не хотим? — Кестрелькоротко и угрожающе улыбнулась.
Мэри-Линетт удивило, что Эш не улыбнулся в ответ на этислова. Сейчас он вовсе не выглядел ленивым, саркастичным или самодовольным.Скорее, он был похож на человека, которому нужно завершить работу.
— Мы не можем уехать домой, Эш, — сказала Ровена.Она дышала прерывисто, но держала голову высоко поднятой.
— Вы должны вернуться домой. Иначе последствия будутвесьма серьезными.
— Мы догадывались об этом, когда уезжали, —проговорила Джейд почти тем же тоном, что и Ровена, и так же высоко поднявголову.
— Сомневаюсь, что вы подумали об этом какследует. — В голосе Эша появилось раздражение.
— Мы лучше умрем, чем вернемся! — заявила Джейд.
Кестрель бросила на нее быстрый взгляд, подняв одну бровь.
— Ну что ж, прекрасно, я вас предупредил, —натянуто произнес Эш и помрачнел.
Вид у него был настолько решительный, что Мэри-Линеттникогда не подумала бы, что он может так выглядеть. По крайней мере, сейчас онничуть не был похож на большого ленивого кота. Скорее уж на изящного иподтянутого тигра.
— А теперь послушайте меня внимательно, — сказалон. — Есть кое-что, чего вы не понимаете. Я сюда не в бирюльки игратьприехал. У меня мало времени. Не отослать ли ваших маленьких друзей домой? Мыдолжны обсудить все в семейном кругу.
У Мэри-Линетт руки сжались в кулаки.
Марк вцепился в Джейд; та слегка оттолкнула его локтем инахмурилась:
— Возможно, так и вправду будет лучше.
— И не подумаю тебя оставить.
Ровена закусила губу.
— Марк…
— И не подумаю! И не надо меня защищать. Он не дурак.Рано или поздно он сам поймет, что мы знаем о Царстве Ночи.
Ровена невольно затаила дыхание. Кестрель сохраняласамообладание, но все ее мышцы напряглись, будто она вновь приготовилась ксражению. Глаза Джейд наполнились серебром, Мэри-Линетт сидела очень тихо.
Все смотрели на Эша. Но тот лишь закатил глаза.
— Я знаю об этом, — сказал он с невероятнымтерпением. — Я хочу вышвырнуть тебя отсюда, дурень ты несчастный, преждечем обнаружу, сколько ты знаешь.
Сестры уставились на Эша. Мэри-Линетт открыла было рот, ноне нашлась что сказать.
— Я думал, ты не любишь людей, — сказал Марк.
— Не люблю. Я их ненавижу, — бодро заявил Эш.
— Тогда почему ты хочешь меня отпустить?
— Потому что, если я тебя убью, мне придется убить итвою сестру, — сообщил ему Эш с любезной плотоядной улыбкой.
— Ну и что? Почему ты ее жалеешь? Она же тебя ударила.
Эш сконфузился и не сразу ответил:
— Это так, но я могу изменить свои намерения в любуюминуту.
— Нет, постой, — сказала Джейд. Она сидела, поджавпод себя ноги, и свирепо глядела на брата. — Все это подозрительно. Почемуэто ты вдруг стал беспокоиться о смертных?
Эш ничего не ответил. Он с ожесточением глядел на огонь вкамине.
И никто другой, как Ровена тихо произнесла:
— Потому что они духовные супруги.
Наступило молчание. Затем — взрыв восклицаний:
— Они — кто?! Ты имеешь в виду, как я с Джейд?
— Ох, Эш, вот это номер! Видел бы все это наш отец!
— Я не виновата, — сказала Мэри-Линетт. Всеобернулись к ней, и ей на глаза навернулись слезы.
Протянув мимо Кестрель руку, Ровена положила ее на плечоМэри-Линетт.
— Ты думаешь, что это на самом деле правда? —спросил Марк, переводя взгляд с Мэри-Линетт на Эша.
— Да. Думаю, правда. И я не знаю, что со всем этимделать, — ответила Мэри-Линетт, едва сдерживая слезы.
— Это правда, — угрюмо сказал Эш. — Но это незначит, что мы должны что-то с этим делать.
— О да, в этом ты прав! — воскликнула Мэри-Линетт,обрадовавшись, что опять рассердилась.
— Итак, собирайте свои игрушки и марш домой, — скомандовалЭш сестрам. — Забудем обо всем. Будем считать, что ничего не было.
Наблюдая за ним, Ровена слегка покачала головой. В ее глазахстояли слезы, но она улыбалась.
— Вот уж никогда не думала, что услышу от тебя нечтоподобное. Ты так изменился… просто не верится.
— Мне самому не верится, — мрачно пробормоталЭш. — Может, это сон.
— Но теперь тебе придется признать, что обычные люди —это не отребье. Разве ты можешь быть духовным супругом какого-то отребья?
— Хорошо. Все замечательно. Люди — великолепны. В этоммы единодушны, а теперь — пора домой.
— Когда мы были маленькими, ты был такой, каким я вижутебя сейчас, — сказала Ровена, — а потом вдруг стал вести себя так,будто ты лучше всех. Я всегда знала, что многое в тебе — просто поза, закоторой скрывается страх. И всегда была уверена, что на самом деле ты и сам неверишь в ту мерзкую чепуху, которую несешь. Где-то глубоко внутри ты все тот жеславный малыш, Эш.
Впервые за весь вечер на лице у Эша вспыхнула улыбка.
— Не будь так уверена.
Мэри-Линетт становилось не по себе, пока она слушала всеэто, и, чтобы не выдать своего волнения, она обратилась к Ровене:
— Не думаю, что тетушка Опал была бы того же мнения.
Эш приподнялся.
— Кстати, а где эта старая карга? Мне нужно с нейпоговорить, прежде чем мы уедем.
Казалось, что это молчание никогда не кончится.
— Эш… разве ты не знаешь? — спросила Ровена.
— Конечно, он знает. Десять против одного, что он самэто сделал, — сказала Кестрель.
— О чем это я должен знать? — спросил Эш, с каждойсекундой теряя терпение.
— Твоя тетя умерла, — объяснил ему Марк.
— Кто-то убил ее колом, — добавила Джейд.
Эш обвел взглядом комнату. Похоже было, что он считает всеэто глупой шуткой.
«О господи, — глядя на него, подумалаМэри-Линетт, — когда он напуган и смущен, вот как сейчас, то выглядиттаким юным и беспомощным, таким ранимым. Почти как человек».
