– Привет, я – Альбина, – сказала она и несмело улыбнулась.
– Привет, – едва слышно прошелестел он.
– Я так рада, что ты жив! И Альба тоже. Ты не волнуйся, она живет у меня. И передает тебе привет. Вот, смотри, я сделала ее фото перед отъездом.
И она сунула ему под нос свой телефон, стесняясь его темных глаз, изучавших ее лицо. Все эти Олеськины высказывания не прошли даром: Альбина уже видела в Денисе чуть ли не подарок от Купидона. Чтобы скрыть смущение, она принялась болтать:
– У меня частный дом. Мы, вообще-то, с тобой соседи. Представляешь, я тоже живу в поселке Южном, только мое домашнее животное – кошка. Впрочем, Альбе у меня очень даже здорово, и с Жулькой они уже подружились. Что еще? Твоя машина все еще в горах… Наверное. Я не знаю. Но ключи от нее и от твоего дома – у меня. Они упали под сиденье, когда я тебя везла в город.
– Спасибо, – прошептал он.
Она скорее догадалась, что он это произнес, нежели услышала. И ее окатила волна стыда. Спасибо! Он благодарит ее! А за что, собственно? Это она должна его благодарить – за то, что он так вовремя выскочил из леса и прикрыл ее своим телом от выстрела снайпера.
– Нет, нет, не благодари меня! Это чистая случайность, что он попал в тебя, а не в меня, – замотала она головой. – Денис, поправляйся скорее, ладно? И если ты не против, я хотела бы навещать тебя. Я буду каждый день фотографировать Альбу и приносить тебе ее фотографии. Только настоящие, не на телефоне. Я, между прочим, профессиональный фотограф!
Она почувствовала, что сейчас разревется самым позорным образом, а ведь Денису нельзя волноваться!
– Денис, поверь мне, все будет хорошо! – крепко прижав ладошки к груди, сказала Альбина. – Тебя оперировал самый лучший хирург, и врачи мне сказали, что ты уже пошел на поправку! Да, да, это правда! Ты только не волнуйся ни о чем! Ты очень сильный и красивый… то есть я хотела сказать, молодой. В том смысле, что организм у тебя молодой! И ты справишься! Да, однозначно – справишься!
Ей захотелось провалиться сквозь пол, пролететь насквозь через все пять этажей и рухнуть на пол где-нибудь в темном подвале. Она так густо покраснела, что, кажется, даже начала светиться изнутри! Нет, это ж надо – такое сморозить! Красивый он, видите ли, и молодой! Дура!!!
А он улыбался, смотрел на нее и улыбался: чуть-чуть – губами и очень заметно – глазами. Невероятный мужчина! Одной ногой на том свете побывал, а такой… красивый… и молодой!
И она засмеялась, тихонько, чтобы не помешать другим больным.
– Ой, я такую чушь несу, сама себя не слышу! – смутилась Альбина. – Просто я очень разволновалась от встречи с тобой! А ты – не смей! Тебе нельзя. Ну, я это уже говорила…
К счастью, в этот момент из полумрака вынырнула Аня, поправила какие-то трубки, торчавшие из рук Дениса, присмотрелась к мониторам.
– Ну что, пообщались? – спросила она тихо. – Все, Денис, увожу я от тебя девушку. Будешь хорошо себя вести, еще устрою вам свидания. А на сегодня хватит, пора ей идти. А то попадемся мы докторам на пути, и они меня с работы выгонят!
Альбина, чувствуя невероятное облегчение, пожелала Денису скорейшего выздоровления и на прощание послала ему воздушный поцелуй. Они с Аней на той же скорости пролетели через реанимационное помещение и понеслись в обратном направлении по коридорам. Добежали, как завзятые спринтеры, до сестринской, где Аня вернула Альбине ее вещи и забрала маскировочный наряд.
– Ой, Аня, я так спешила, что даже вам конфет не купила в знак благодарности! – расстроилась Альбина.
– От сладкого зубы портятся, – подмигнула ей Анна. – И потом, я это делаю для Дениса, он теперь увидел, какая принцесса его спасла, значит, сразу пойдет на поправку.
– Он что, бабник? – спросила Альбина.
– Он – мужчина. Настоящий! А ни один настоящий мужчина не позволит себе разочаровать женщину, – назидательно сказала Анна. – Нет, я знаю, он теперь будет хорохориться. – Она взглянула на Альбину и выразительно закатила глаза: – Господи, да он мне как старший брат! А не то, что вы подумали. Я практически выросла у них в доме. Галина Филипповна занималась со мной дополнительно математикой, а моя мама ей платья шила. Ой, вы даже себе не представляете, какая у него была мама! Умница, красавица, на вас чем-то похожа, такая же высокая и кудрявая! Жаль, умерла в прошлом году! Ну ладно, хватит болтать, мне бежать надо. Я вам завтра позвоню, если хотите.
– Конечно, звоните, Аня, и спасибо вам большое! На самом деле это не я ему жизнь спасла, а он мне. Но я вам эту историю позже расскажу, – сказала Альбина.
Она видела, как у девушки распахнулись глаза от любопытства, и теперь точно была уверена, что Анна хоть раз, но еще пригласит ее на свидание с Денисом! «Все эти сказки о старших братьях весьма сомнительны, а вот заявления о настоящих мужчинах – очень даже прочувствованны», – решила про себя Альбина.
Она во второй раз за этот день вышла в больничный скверик и радостно улыбнулась, глядя в весеннее небо. Тут на нее и налетела молодая мамаша с ребенком на руках.
– Нет, ну чего стоять в проходе? – гаркнула она на Альбину неожиданным басом. – Встанут вечно, не обойти, не объехать!
Альбина машинально посмотрела вслед этой грубиянке, и тут сквозь стеклянные двери больницы увидела Сашку Медника, шагавшего к выходу. Он пытался одной рукой попасть в рукав куртки, но у него никак это не получалось, поэтому вперед он не смотрел и Альбину не видел. Рядом с ним вышагивал высоченный эскулап, жевал гамбургер и чему-то весело смеялся.
Потом Альбина так и не смогла себе объяснить, почему она кинулась прятаться за колонну. Это был один из тех поступков, которые совершаются рефлекторно. И Олеськины высказывания тут были точно ни при чем, потому что Альбина не считала Сашку своим врагом. Она просто нырнула за одну из колон, подпирающих балюстраду. Поэтому, когда парочка вышла на крыльцо и остановилась покурить возле урны, приткнувшейся между крыльцом и колонной, Альбина оказалась в полуметре от них и могла слышать их дыхание. Вжавшись спиной в камень, она стояла, вытянувшись в струнку, зажмурившись от стыда, осознавая, в какое глупое положение она сама себя поставила. Ее могут в любую секунду обнаружить, и тогда позора ей не обобраться! Выйти и поздороваться – это было бы уже глупо, вот она и стояла, чуть не плача, и ждала, когда они накурятся.
– То есть ты уверен, что собака привитая? – уточнил громила-врач.
– Сто пудов, Алик, сто пудов. Собачка друзей, просто я с ней перегнул палку, нечего было лезть к кормящей суке.
– Не, ну царапину я тебе обработал, укольчик сделал, должно все обойтись.
– Спасибо, брат, с меня банька, я знаю, что по клубам ты не ходок, по ресторанам тоже. Так что готовься, бери Таньку, и на выходные мы тебя с Ленкой ждем на папочкиной даче.
– Ну, если у меня какого-нибудь очередного дежурства не случится! – хохотнул Алик.
