Андрей понимал, куда тот клонит. Он давно заметил, что Алексей поставил себе целью поженить их с Василисой.
– Ладно, – устало сказал он Филатову, – вон из моего дома. И не забудь, что ты обещал позвонить, как только что-нибудь узнаешь.
– Разве я так говорил? – удивился тот.
И, так и не дождавшись ответа, засобирался уходить.
– Засиделся я у вас, пора и на работу.
Он потоптался еще немного, а потом действительно ушел. Когда дверь за ним закрылась, Успенский подсел к Василисе.
– Алексей прав в одном, – сказал астролог. – Тебе действительно угрожает опасность. И мы должны все хорошенько продумать.
Это «мы» он произнес так твердо, не допускающим сомнения тоном, что у Василисы даже мельком не возникло желание переспросить – а на фига ему нужны ее проблемы. Вот эту черту, эту абсолютную надежность она и ценила в Успенском больше всего. За это его и любила.
Но сейчас она попыталась возразить:
– Ерунда какая-то. Я же ничего не знаю, это любому дураку ясно!
– А почему тогда тебе звонят, пишут и угрожают? – напомнил Андрей.
Василиса небрежно пожала плечами.
– Не знаю. Скорее всего, проверяют на вшивость. На испуг берут.
Андрей покачал головой.
– Я не шучу. Тот, кто тебе звонил, действительно считает, что Ада тебе что-то сообщила и, хуже того, передала некую очень важную информацию.
Но Василиса не сдавалась.
– Что? Бред какой-то! И почему мне нужно доказывать неизвестно кому, что я не верблюд? С какой стати?
Успенский нахмурился.
– Боюсь, что этот этап мы уже проскочили. Оставим эмоции и перейдем к фактам. Давай предполагать худшее. Допустим, у Ады была секретная компрометирующая информация, из-за которой ее и убили. Теперь убийца ищет эту информацию и считает, что она могла оказаться у тебя. А раз это так, то мы должны найти ее первыми. И займемся мы этими поисками добровольно, «по–хорошему». И будем иметь хоть и небольшой, но выигрыш во времени. Иначе нас заставят искать «по–плохому» и в условиях цейтнота. Если шахматной партии не избежать, то лучше играть белыми.
Василиса возмутилась:
– Но почему мы должны плясать под дудку убийцы?
– Потому что инициатива сейчас у него. Он знает тебя, а мы его не знаем. Только дурацкая кличка – «Гудмен». И, в отличие от нас, он знает, что именно ищет. Нам нужно его опередить и перехватить инициативу. А вот тогда уже ему придется плясать под нашу дудку.
– Легко сказать, – вздохнула Василиса. – И с чего мы начнем?
– Доедаем яйца «кокот» и отправляемся на место преступления, – решительно заявил Андрей. – И побыстрее, пока наш друг прокурор занимается бумажками в своей конторе. А то ведь и правда законопатит в камеру для нашей же пользы.
И взялся за ложку.
* * *
К особняку, где была убита Ада, они приехали на «Пыжике» Василисы. Андрей смог наконец разглядеть здания при дневном свете. Особняк выглядел новеньким, свежевыкрашенным. Соседний кинотеатр смотрелся куда хуже. Он явно нуждался в ремонте. Вывеска над дверью гласила: «Театр Света Варьете». Рядом с вывеской во всю ширь рекламного щита привлекала внимание афиша: «Мастер и Маргарита». Мистерия–мюзикл».
В вестибюле висел большой портрет в траурной рамке с надписью «Ада Винтер» и датами рождения и смерти. Возле портрета Андрей задержался.
– Ты что? – спросила Василиса.
– Да так, профессиональная деформация внимания, – пробормотал он. – Автоматически запоминаю даты рождения и смерти самых разных людей. Я уже говорил, что Ада Винтер родилась восемнадцатого июля тысяча девятьсот семидесятого года?
– И что? – не поняла Василиса.
– В этот день умерла Елена Сергеевна Булгакова. Если угодно – Маргарита. А умерла твоя подруга в один день с Евгенией Ежовой, женой печально известного сталинского наркома внутренних дел.
– Ты видишь здесь связь? – нахмурилась Василиса.
– Определенно. Но какую – пока сказать затрудняюсь. Время покажет.
Они прошли дальше. На уровне второго этажа из кинотеатра в особняк вела надземная галерея. Василиса и Успенский прошли под ней и направились к дверям. Тут их встретила давешняя уборщица–сторожиха. Увидев Андрея, она сразу узнала его и даже обрадовалась.
– А, доктор!
Узнала она и его спутницу, но отнеслась к ней заметно прохладнее. Видимо, опасалась, что Василиса заметит, как сократилось количество бутылок в баре адиного кабинета.
– Кабинет Ады закрыт? – спросила Василиса.
– Закрыт, закрыт, – торопливо закивала уборщица. – И опечатан. Сам следователь рядом сидит, караулит.
Но, когда они поднялись на второй этаж, следователя не увидели. Обнаружили его спустя несколько секунд. Из-за шкафа торчали ноги Доронина.
Он лежал на полу. Дверь в кабинет Ады была распахнута. Внутри царил настоящий погром. Андрей, как врач, занялся телом. Оно оказалось не совсем безжизненным. Судя по всему, следователю нанесли сильный удар по затылку.
Успенский ощупал его голову. Череп был цел, даже кожа не рассечена. Затылок Доронина венчала внушительных размеров шишка. Вероятно, имело место и сотрясение мозга. Когда Андрей ощупывал его голову, тот застонал и попытался сесть.
«Жить будет», – отметил про себя Андрей.
Тем временем Василиса оценивала нанесенный кабинету ущерб.
– Ноутбука нет, телефона тоже! – донесся изнутри ее голос.
Она продолжала поиски.
– Что ты ищешь? – поинтересовался Успенский.
– Ее ключи от квартиры. Я знаю, куда она их обычно прятала. Но что-то не нахожу. А! Вот они, видишь?
Василиса с торжеством продемонстрировала астрологу тяжелую связку ключей с тяжелым брелком. Она убрала ключи в сумку.
Внизу заскрипели ступеньки. По лестнице тяжело поднималась уборщица.
– Вы тут никого не видели? – спросил ее Успенский.
Сначала она отдышалась и только потом ответила.
– Нет, никого. Только Артур Эдуардович прошел.
– Давно?
– С полчаса, а может, меньше.
– Куда он пошел?
– В театр к себе. Куда же еще? По галерее. Да быстро так. И все оглядывался. Я еще подумала – спешит, будто украл чего.
– А в руках у него что-нибудь было?
Та пожала плечами.
– Не разглядела. Темно ведь. Я давно просила лампочки вкрутить.
На время ремонта помещения некоторые окна были закрыты щитами, а редкие лампочки в коридоре и в самом деле давали мало света. Сыщики–любители не стали дослушивать и через галерею поспешили в соседнее здание кинотеатра.
