Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
— Ладно! — крикнул он. — Скажи кучеру, что я, разумеется, возьму расходы на себя. Только вы зря старались, Моркоу. Парк-Лейн в это время суток забита наглухо!
— Не беспокойтесь, сэр. И на вашем месте я бы держался покрепче!
Ваймс услышал щелчок кнута. Это была настоящая почтовая карета. Мешкам с почтой удобства ни к чему. Он ощутил, как карета набирает скорость.
Парк-Лейн должна была вот-вот показаться впереди. Ваймс мало что видел, потому что от ветра у него слезились глаза, но прекрасно помнил, что им предстояло преодолеть одну из великолепнейших городских пробок. В любое время суток на Парк-Лейн было тесновато, но хуже всего приходилось вечером, поскольку жители Анк-Морпорка свято полагали, что право первоочередного проезда принадлежит самому тяжелогруженому либо самому наглому. То и дело происходили небольшие столкновения, после которых оба виновника неизбежно перегораживали перекресток и слезали наземь, чтобы обсудить вопросы дорожной безопасности при помощи предметов, подвернувшихся под руку. Иными словами, почтовая карета галопом стремилась в хаос брыкающихся лошадей, спешащих пешеходов и ругающихся возчиков.
Ваймс закрыл глаза, но, услышав новый звук под колесами, осмелился вновь их открыть.
Карета на всем скаку миновала перекресток. Ваймс мельком заметил огромную очередь, которая буквально дымилась от ярости и вопила, стоя за спинами двух неподвижных стражников-троллей. А потом карета понеслась к Скун-авеню.
— Ты перекрыл дорогу? Ты перекрыл Праутс?! — перекрикивая шум ветра, заорал Ваймс.
— И Королевский проезд заодно, сэр. На всякий случай, — ответил Моркоу.
— Ты перекрыл две главных улицы? Две, черт подери, главных улицы? В час пик?
— Да, сэр, — сказал Моркоу. — Это был единственный способ.
Ваймс стоял на подножке, утратив дар речи. Посмел бы он сделать то же самое? О, это было в духе Моркоу. Наличествовала проблема и он ее решил. Скорее всего, весь город сейчас под завязку забился гружеными телегами… но это уже следующая проблема.
Он успеет домой вовремя. Может быть, минута опоздания не сыграет роли. И даже наверное нет, хотя у Юного Сэма оказались весьма точные внутренние часы. Возможно, даже две минуты сойдут ему с рук. Или целых три. Ну, допустим, пять. Но не больше. Сначала ты опоздаешь на пять минут, затем на десять, на полчаса, на два часа… А потом весь вечер не увидишь сына. Поэтому точка. В шесть часов ровно, каждый день, он читал книжку Юному Сэму. Никаких отговорок. Ваймс дал себе слово. Никаких отговорок. Вообще никаких. Потому что вслед за благовидным предлогом появляются и неблаговидные.
В ночных кошмарах ему снилось, что он опоздал.
Ваймсу часто снились кошмары про Юного Сэма. В них были пустая кроватка и темнота.
Все шло как-то уж слишком… хорошо. Всего за несколько лет он, Сэм Ваймс, поднялся на самый верх, словно летя по воздуху. Он стал герцогом, командовал Стражей, обладал властью и женился на женщине, чьей любви, нежности и понимания, строго говоря, не заслуживал. Вдобавок он был богат как Креозот. Фортуна взирала на него благосклонно, и Ваймс огромными глотками пил из чаши бытия. Все случилось так быстро.
А потом появился Юный Сэм. Сначала жизнь шла спокойно. Юный Сэм ничем не отличался от других младенцев — болтающаяся голова, пузыри, рассеянный взгляд. Полностью на материнском попечении. Но однажды вечером сын повернулся и устремил прямо на Ваймса глаза, которые, с точки зрения счастливого отца, сияли ярче всех фонарей на свете. И тогда страх могучей волной вторгся в жизнь Сэма Ваймса. Огромная удача и неподдельная радость… все это было как-то неправильно. Разумеется, Вселенная не позволит одному-единственному человеку быть настолько счастливым. Однажды она предъявит счет. Где-то нарастала огромная темная волна. Когда она обрушится ему на голову, то сметет все. Иногда Ваймсу казалось, что он слышит ее отдаленный гул…
Выкрикивая бессвязные благодарности, он спрыгнул, как только карета замедлила ход, с трудом удержал равновесие и помчался по подъездной дорожке. Дверь открылась, едва он подбежал, разбрасывая башмаками гравий. Вилликинс держал наготове Книгу. Ваймс схватил ее и понесся по лестнице в ту самую минуту, когда в городе часы начали в разных вариантах отбивать шесть.
Сибилла была непоколебима — она считала, что брать няньку не нужно. Но Ваймс в кои-то веки тоже был непоколебим: нянька им нужна, а также помощница в загоне для породистых драконов. В конце концов, человеческие силы ограниченны. Ваймс победил. Пьюрити — очень приличная девушка — только что закончила укладывать Юного Сэма в кроватку, когда Ваймс, пошатываясь, вошел в детскую. Она на треть успела проделать книксен, прежде чем заметила уязвленное выражение его лица и припомнила недавнюю импровизированную лекцию о Правах Человека. Пьюрити поспешно вышла. Было очень важно, чтобы Ваймс остался с сыном наедине. Эта минута целиком и полностью принадлежала двум Сэмам.
Юный Сэм подтянулся, держась за перила кроватки, и сказал:
— Па!
Мир стал таким нежным.
Ваймс погладил сына по голове. Ей-богу, забавно. Целый день он орал, ругался и вопил… но здесь, в тихой комнате, где пахло (спасибо Пьюрити) мылом, Ваймс не знал, что сказать. Он буквально немел в присутствии ребенка четырнадцати месяцев от роду. Все, что он мог придумать, например «А кто тут папочкин любимый мальчик?», звучало чертовски фальшиво, как будто он брал фразы из книжки. Ему нечего было сказать — впрочем, в этой пастельной комнате ничего и не нужно было говорить.
Из-под кроватки послышалось ворчание. Там дремал дракон по кличке Слюня. Дряхлый, потухший, с обтрепанными крыльями, беззубый, он каждый день карабкался вверх по лестнице и занимал пост под кроваткой. Никто не знал, зачем. Во сне Слюня издавал легкий свист.
Счастливая тишина, окутавшая Ваймса, не могла длиться долго. Предстояло читать Книгу с Картинками. В этом и заключался смысл шести часов.
Ваймс читал одну и ту же книгу каждый день. Ее углы были круглыми и мягкими в тех местах, где Юный Сэм их пожевал, но, по крайней мере, один человек в детской считал ее Книгой Книг, величайшей историей из всех когда-либо существовавших на свете. Ваймс уже не нуждался в том, чтобы смотреть на страницу. Он знал текст наизусть.
Книжка называлась «Где моя коровка?».
Безымянный истец потерял корову. Собственно, в этом и заключался сюжет.
Первая страница начиналась многообещающе:
Где моя коровка?
Ты моя коровка?
— Бе-е-е!
Это же овечка!
Это не коровка!
Затем автор вступал в борьбу с неподатливым материалом.
Где моя коровка?
Ты моя коровка?
— Иго-го!
Это же лошадка!
Это не коровка!
Наконец поэт, в муках творчества, исторгал вопль из глубин своей измученной души:
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
