— Вы — Прохоров?
— Я! А вы кто? — Вадим Витальевич попятился.
— Я знаю, где ваша дочка. Идите за мной.
Не дожидаясь ответа, незнакомец развернулся и быстро зашагал в сторону калитки. Взволнованный отец бросился за ним следом. Он хотел схватить мужчину за рукав и потребовать от него немедленных объяснений, но тот шел слишком быстро и вот уже свернул за угол ближайшего дома. Затем, не обращая внимания на причитания суетящегося рядом Прохорова, зашел в подъезд.
Вадим Витальевич ровным счетом ничего не понимал, но старался ни на шаг не отставать от загадочного и молчаливого мужчины, каким-то непонятным образом знающего местонахождение его пропавшей дочери. Больше всего Прохорова раздражало, что незнакомец явно пытается увлечь его как можно дальше от яслей, где сейчас, наверное, все воспитательницы и нянечки во главе с директором ищут не только потерявшуюся Дашеньку, но и ее отца.
Прохоров едва удержал пристегнутую к тугой пружине входную дверь подъезда, за которой только что скрылся незнакомец, и забежал внутрь. Тут же чьи-то невидимые руки крепко обхватили его сзади и плотно прижали к лицу мокрую и отвратительно пахнущую тряпку. Кажется, это был обычный носовой платок.
Вадим Витальевич попытался вырваться, но неожиданно перед его глазами сумрак изгаженного кошками и алкоголиками подъезда расплылся в яркое белое пятно. К горлу подкрался комок, глаза заволокла неясная дымка, и старший научный сотрудник Прохоров провалился в сладкую и бездонную пропасть. Очнулся Вадим Витальевич на заднем сиденье неизвестного автомобиля, не спеша катившего по затерявшейся среди городских трущоб второстепенной улочке. Слева и справа от него сидели незнакомые мужики, спереди, помимо водителя, ещё один, лица которого Прохорову рассмотреть не удавалось, он видел только внимательно следящие за ним карие глаза, отражённые в зеркале заднего вида. Мужчина заметил, что лицо Вадима Витальевича приняло более-менее осмысленный вид, и заговорил.
— Как себя чувствуете, господин Прохоров? Или вы предпочитаете, чтобы вас называли товарищ старший научный сотрудник? — с заметным сарказмом спросил незнакомец.
— Кто вы такие?! Где Дашенька?!! — Прохоров попытался дёрнуться, но две крепкие, как сталь, руки, тотчас пресекли эту попытку.
— Ваша девочка у нас. И от благоразумия ее отца зависит, вернется ли она к нему веселой и здоровой.
«Похитили мою Золушку, чтобы требовать с меня, нищего, выкуп! — пронеслась в голове инженера мысль. — Пойду на все их условия, лишь бы вернули мне Дашеньку живой и как можно скорее!!!»
— Что вы от меня хотите?! — Вадим Витальевич почувствовал, как из глаз его бурным потоком хлынули слёзы. Они текли по ресницам, скатывались попылающим щекам и попадали на губы, оставляя на них давно забытый привкус боли и отчаяния. Привкус обрушившейся беды.
— Да не волнуйтесь вы так! — «успокоил» его сидящий впереди человек. — От вас не потребуется никаких материальных и даже физических затрат. Мы просто хотим, чтобы вы кое в чем нам помогли. Это касается ваших профессиональных интересов.
— И тогда вы отдадите мне Дашеньку?! — с надеждой спросил Прохоров и затих в ожидании.
— Разумеется. Причем если услуга ваша нам потребуется не так скоро, то дочку вы можете забрать уже через два часа.
— Я согласен, говорите свои условия! Все, что в моих силах… — оживился Вадим Витальевич и даже перестал плакать.
Чёрная «восьмёрка» ещё около часа кружила по окраинам Саратова, нарочно выбирая немноголюдные и разбитые улицы. За совершенно непрозрачными снаружи стеклами шел длинный и удивительный разговор, в основном монолог, редко перебиваемый несмелыми вопросами собеседника. Наконец беседа подошла к концу, и автомашина остановилась, не выключая двигателя, возле старой полуразвалившейся церквушки, некогда отобранной у прихожан и превращенной в склад заготконторы по сбору старого тряпья.
— Но мы прекрасно понимаем, Вадим Витальевич, что нельзя от человека требовать что-либо, ничего не обещая взамен. Поэтому наша структура предлагает вам, начиная с сегодняшнего дня и до завершения дела, на что может понадобиться несколько лет, ежемесячное вознаграждение… — не знакомец на переднем сиденье задумался. — Сколько вы сейчас получаете в своём институте?
Прохоров, слегка сконфузившись, ответил. Сумма и впрямь была мизерной.
— Как можно жить с женой и ребенком на такиегроши? — ужаснулся мужчина. — Хорошо, начиная с сегодняшнего дня вы не будете ни в чем нуждаться, но я не хочу, чтобы посторонние, в том числе и жена, заметили перемену в вашем поведении. Скажите ей, мол, подняли зарплату в два с половиной раза, как хорошему специалисту. И дождитесь перевода. Потом получите новые инструкции. А реально я предлагаю вам, Вадим Витальевич, до момента вашего перевода на новое место десять тысяч долларов в месяц. Устраивает?
Прохоров даже зажмурился, настолько неправдоподобно высокой оказалась оценка его труда со стороны неизвестной «структуры». И это при том, что ничего, выходящего за рамки его обычной работы, даже не придется делать! И Дашеньку отдадут уже через час, а то и раньше!
— Да, спасибо! — не своим голосом выдавил он, даже не веря, что такое вообще возможно.
— Как только узнаете о переводе, сразу же начинайте ходить на работу в галстуке.
— Но я никогда не носил галстуков!.. С тех пор, как закончил институт…
— Ничего страшного, купите, — отмахнулся собеседник. — Вот деньги, — и он протянул, не глядя, через плечо толстую пачку российских рублей. — Здесь сумма, равная двум тысячам долларов. Остальное через четыре недели. Вы все поняли насчёт денег? — строго спросил мужчина.
— Да, спасибо, да. — Дрожащей рукой Прохоров взял деньги, не зная, что с ними делать.
Внимательные карие глаза в зеркале заднего вида нахмурились.
— Спрячьте! Хотите, чтобы ударили по голове в первой же подворотне?
— Извините, извините… — Вадим Витальевич торопливо сунул деньга во внутренний карман видавшего виды серого пиджака. — Где я могу найти Дашеньку?
— А теперь слушайте меня внимательно. Нам, как вы понимаете, нужны гарантии. Поэтому мы дали вашей дочери специальный препарат, который ввели в обычную конфету…
— Ч-ч-что?!! — снова дернулся Прохоров, но сидящие по сторонам «шкафы» вдавили его в сиденье.
— Не надо так психовать! — разозлился неизвестный собеседник. — Он совершенно безболезнен и безвкусен, к тому же его невозможно определить по анализу крови или любому другому. Ваша дочка будет нормально себя чувствовать, если один раз в неделю ей давать таблетку противоядия, которая будет регулярно появляться в вашем почтовом ящике, в упаковке.
— А если вдруг…
— В таком случае через десять дней девочка перестанет ходить, через две недели — разговаривать и есть, а через месяц умрет! И никакие врачи не помогут… Препарат неизвестен обычной науке и создан специально для подобных целей нашими фармацевтами. Ему нет аналогов. Зато если мы находим общий язык с интересным вам человеком, то рано или поздно даем ему маленькую ампулу. Один укол — и больше ни препарата, ни еженедельного приема таблеток. Очень удобно, не так ли, Вадим Витальевич? — По растянувшимся в зеркале глазным щелям Прохоров понял, что собеседник его улыбается.
