class="p1">Ася откинулась на спинку стула, положив на нее локоть. Верхняя пуговица на ее кителе вот-вот должна была, оторвавшись, улететь со свистом в угол. На ее выпяченную грудь Мариночка смотрела с нескрываемой ненавистью.
– Дело в том, товарищ подполковник, что в ходе нашего расследования мы столкнулись с фигурантом с таким именем и фамилией. И он…
– Капитан, эта фамилия распространена так же, как и Иванов, – не дала ей договорить Панкратова. – У ваших коллег из другого отдела, которые ведут свои дела по грабежам и убийствам, схожим по почерку, ни разу не всплыл фигурант с такими данными.
– А у нас всплыл! – с нажимом проговорил Коровин.
Ася его все больше и больше раздражала. И постоянными возражениями, и откровенной демонстрацией своих прелестей. Если это была такая месть с ее стороны, то она глупая и совсем неуместная.
– Человек с этими данными всплыл в ходе расследования на одном из сайтов как частный коллекционер и хозяин картин, которые пропали из квартиры Светланы – соседки Зои Павловны Шайкевич. Там было написано, что он купил их пять лет назад после смерти правообладателей.
– И это вас смутило? – Ася обвела их всех холодным взглядом. – Не считаете, что старая женщина просто перепутала время, когда она их видела в последний раз? Со стариками так бывает. Это не повод подозревать всех на свете Фроловых! В чем вопрос?
– Ну хотя бы в том, что пять лет назад правообладатели уже три с лишним года были мертвы. И то, что нет и не было никакого частного коллекционера Фролова. Этот человек мошенник. И сайт он создал с одной единственной целью…
– Дай угадаю, Коровин! – фыркнула Ася, перебивая. – Чтобы ввести следствие в заблуждение?
– Или таким образом он публикует информацию для скупщиков краденого, – вставил вдруг Климов, до сего времени просидевший в полном молчании. – Этого сайта уже нет. Он был удален спустя сутки. Просто удача, что капитан Смирнов на него наткнулся. Можно составить предположение, как сбываются все украденные за последний год ценности. К слову, отследить создателя сайта не удалось.
Ася хмурила брови. Мариночка ликовала, собирая со стола все ксерокопии, которые раздала. Нервным движением совала их обратно в старую дермантиновую папку. А в голове у Коровина роем жужжали всякие разные мысли.
Перво-наперво необходимо было отправить майора Якушеву в командировку в тот самый город, где год назад было совершено преступление, схожее по почерку с убийством Ложкиных. Пусть она поработает на месте с теми, кто был знаком с любовником убитой женщины. Узнает, по возможности, откуда прибыла эта парочка – дядя с племянником? Может, в деле фигурируют их отпечатки пальцев? Может, Якушева найдет там хоть что-то. Хоть какое-то подтверждение тому, что они на верном пути.
Второе, надо поговорить с полковником и попросить его на время перевести к ним в отдел старшего лейтенанта Климова. Умный малый! От него за пару дней оказалось пользы больше, чем от Смирнова.
Третье, надо бы поговорить с Асей. Серьезно, без истерик и соплей. Если она не готова продолжать с ним отношения на теперешних условиях, надо их просто-напросто прекратить. Он не хочет, чтобы на него давили, требовали то, чего он дать не в состоянии.
Ну не хочет он жениться!
И четвертое…
Надо навестить Зою Павловну Шайкевич. Он испытывал угрызения совести из-за того, что не прислушался к ее жалобам. Что не воспринял всерьез ее слова о слежке. А композиционный портрет, составленный Климовым с ее слов, и вовсе высмеял. И вполне возможно, что грабители подбирались именно к квартире Шайкевич, а Светлана им случайно попалась под руку.
Племянник – можно называть его так – намеренно завел отношения с девушкой, чтобы контролировать квартиру напротив. Но что-то пошло не так. Либо Светлана не спешила делиться информацией о старой женщине. Либо внимание бандитов привлекли дорогие полотна, вставленные в простенькие рамки.
Светлана погибла. И Коровин теперь совсем не был уверен в том, что ее смерть была результатом несчастного случая. Но озвучивать свои догадки он пока не станет.
И надо поговорить с Асей!
Он догнал ее на лестнице. Подполковник Панкратова медленно спускалась на первый этаж. Может, задумалась. Может, высокие шпильки мешали.
– Поговорим? – шепнул он ей на ухо.
Ася вздрогнула и покосилась на него. Взгляд был рассеянным и холодным.
– Чего так подкрадываться!
– Надо кое-что прояснить, чтобы…
– Чтобы это не мешало расследованию и делу в целом, – перебила она его в который раз за этот день. – Проясняй, подполковник. Только быстро. Я тороплюсь. У меня еще совещание по аналогичным делам в соседнем районе. Странно, что ваши руководители не спешат свести все эти преступления в одно дело. Очевидно же, что это одна банда.
– Не факт, товарищ подполковник. – Коровин спускался рядом с ней по лестнице. – В тех делах фигурировали двое. В убийстве Ложкиных были задействованы минимум трое человек.
– А Царева? Она везде засветилась! Ее услугами как массажиста пользовались практически все пострадавшие! Это доказывает…
– Это ничего не доказывает, Ася. – Теперь уже Денис перебил ее. – Да, она могла быть наводчицей. Но ее могли использовать и втемную.
– Она выпытывала информацию у своих клиентов!
– Этому есть доказательства? Те, кто не пострадал, подтверждают это?
Ася замялась. И Коровин понял – подтверждений нет.
– Но кого она поминала в церкви за упокой? Что за длинные списки писала?
– Мне переслали фото этих записок. Они всегда содержали одни и те же имена. И среди них нет имен тех, кто был убит или пострадал от рук грабителей. Как-то так. Скорее всего, это кто-то из ее родственников или знакомых. Бывший муж Царевой сказал, что слышал эти имена от бывшей жены. Кто-то из умерших родственников, есть даже студенческие друзья.
– Но все равно мне кажется, что она причастна, – настырно ответила Ася.
– Это утверждение требует доказательств.
Они как раз спустились на первый этаж и остановились в паре метров от дежурной части.
– Как требует доказательств тот факт, что мы с тобой идеальная пара, – с легким фырканьем добавила она.
Про идеальную пару им, помнится, в больнице говорил Сергей Сергеевич Воронков. Называл их очень красивыми, умными и невероятно подходящими друг другу. И они потом на обратном пути шутили над этим, все пытаясь выяснить, кто из них красивее, а кто умнее. Веселились беспечно, невзирая на сложность расследуемого дела. И их отношения казались им идеальными. И думалось, что так будет всегда.
– А дело все в том, что нет и не было никакого «мы с тобой», – продолжила говорить Ася, не дождавшись никаких комментариев от Коровина. – Был ты. И была я. И еще была широкая койка в твоем доме. И ничего, кроме этой койки, нас не связывало.
Он мог бы поспорить, но не стал.
– Значит, все?
Вот этот вопрос он обязан был задать. Он ненавидел неопределенность. Ощущал себя мыльным пузырем, болтающимся в сером воздушном пространстве, готовым вот-вот превратиться в ничто. Отвратительное ощущение.
– Все, Коровин. Все, – покивала Ася и все же решилась на пространное объяснение: – Мое отношение к созданию семьи не изменилось. Я хочу замуж. Хочу детей. Тебе этого ничего не нужно. В чем тогда смысл наших встреч? Мне снова восемнадцать не будет. Мои часы тикают.
Он не хотел и все же отозвался со странным бульканьем в горле:
– Но нам же хорошо было вместе.
– Ключевое слово – было, Коровин. – Ася сделала широкий шаг к выходу, но перед тем, как пройти через турникет, обронила с досадой: – И найди ты уже Цареву! У нее ответы на многие вопросы!
Глава 22
Сергей Сергеевич Воронков жаждал выписки. Ох, как он уже хотел поскорее очутиться у себя дома! Принять ванну, и да – выпить чашечку кофе, который сварил бы себе сам, переодеться из больничной пижамы в свою одежду. И приступить, наконец, к написанию стихов, не дающих ему покоя даже на больничной койке.
Что удивительно, здесь – в больничных застенках – стихи вдруг стали складываться будто сами собой. Если раньше приходилось вымучивать рифмы, то теперь они неистово рвались на волю. И казались ему такими удачными, такими благозвучными.
У него не было возможности записывать собственные стихи на бумаге. Он наговаривал их на телефон. И сохранял в специальной папке аудиофайлов. За те полторы недели, что он провалялся на больничной койке, он успел сочинить пятнадцать стихотворений!
