отъявленные. Зато теперь понятно, чем ты на корабле занимался. Ну хоть какой-то толк от твоей серой свиньи, не зря через всё море тащил.
— Будешь много разговаривать, этот таран и тебя припечатает, — Джон похлопал коня по шее, а затем развернул мордой к входу.
— Ага… — со скукой ответил ассасин и, приблизившись, заглянул в просвет. — И что тут у нас? Хм… Тихо как на кладбище… Никто не бежит дать по кумполу… Не то глухие, не то тупые… Засова тоже не видать… Но заперто… — он снова задумчиво хмыкнул. — Да убери ты своё хайло! — не отрывая взора от внутреннего двора, Рэксволд упёр ладонь в морду Бамбука, который вдруг тоже решил полюбопытствовать закулисными видами Антшеркоина. — Кажется, я понял… А ну-ка, Лайла, растопи снег под воротами.
Вампирша смерила невидимый порог внимательным взглядом, прикрыла глаза и тихо промолвила:
— Отойдите…
Едва воины освободили пространство, под вратами выросла огненная полоса, что тут же углубилась в заблестевшем полотне снега. Медленно расширяясь в пылающий квадрат, она превращала полупрозрачную кромку в талую воду, шипевшую потревоженным камышовым котом. Магическое пламя доползло до ассасина, замерев в дюйме от чёрных сапог — следопыт с интересом оглянулся: Лайла всё так же сидела на лошади с закрытыми глазами, словно пребывая в дрёме.
Ментальные проекции впечатлили Джона ещё в тренировочном бою. Пусть они были не столь быстры и красивы, как остальные заклинания, но поражали грандиозностью масштабов, геометрической точностью, а главное — отсутствием нужды в зрительном контакте. Попади такой талант в злые руки — в одночасье сжечь поселение не составило бы труда. А может, и целый город. Предел способностей вампирши оставался для Джона тайной, покрытой мраком.
Вампирша открыла глаза, и пламя исчезло, обнажив квадратный участок каменистой дороги. Ожидания Рэксволда почти оправдались: он увидел и влажную землю, и сырые булыжники, правда сквозь хрустально чистую лужу глубиной в треть локтя, не меньше. Уронив взгляд на сухие сапоги, ассасин решил не мочить ноги: открыть ворота можно и верхом.
После долго скрипевшего под копытами снега, плески воды показались Лайле давно позабытым, но приятным звуком, от которого повеяло весенней оттепелью. Следом всплыли воспоминания о гадких переправах, и искорка удовольствия сразу же угасла.
Развернув коня полубоком, Рэксволд потянул за ближнюю воротину, только та вздумала притвориться упрямым ослом, ни в какую не сдвигавшимся с места:
— Что б тебя…
— Давай помогу, — без задней мысли предложил Джон.
— Я тебя, падлу, сейчас с петлями вырву, — не поворачивая головы, процедил убийца, после чего со злостью рванул примёрзшую створку.
Не то испугавшись угрозы, не то оценив гневную мощь, она стремительно распахнулась, стесав зеркальную поверхность лужи, унёсшуюся прочь сверкающим веером брызг.
— Добро пожаловать в Антшеркоин, — бросил Рэксволд и направил жеребца в широкий проём.
Странники въехали в крепость. Внутренний двор представлял из себя площадь, по форме сильно напоминавшую клевер. Каждый из трёх «лепестков» огибали укрытые дощатыми навесами прилавки. Видимо, здесь оракулы обычно вели торговлю, но сейчас на столах из продольных еловых спилов, водружённых на мощные пни, лежал лишь снег — товар, коего в округе было более чем предостаточно и задаром.
Сразу за площадью тянулась гряда приземистых домиков, похожих на каменные рогалики. Однако если Лайла, даже невзирая на запустение, ещё чаяла встретить горцев, то спящие дымоходы убили последние отголоски надежды: поселение было необитаемым.
— Судя по всему, жрать мы сегодня будем снег… — нарушила молчание Эрминия, не хуже других знавшая, что от припасов остались только жалкие крохи.
— Н-да… Такой подставы я не ждал… — чёрная перчатка обтянула костяшки сжатого кулака. — Долбаные провидцы. Всю жизнь сидели на горе, как сопляки на горшках, а тут вдруг решили свалить…
— Заброшенные шахты, разваленные мосты, теперь ещё и поселения… — задумчиво проговорил Джон.
— Заткнулся бы, а? Пока кубарем с горы не покатился… — пронзивший следопыта взгляд не уступал остроте самых тонких кинжалов.
Заприметив среди домов особо крупный, с ромбовидными окнами, вываливший массивные ступени аккурат по центру торгового ряда, Лайла молча выслала кобылу вперёд. Остальные, хмуро переглянувшись, неторопливо поехали следом. Вампирша спешилась перед высеченным из валуна крыльцом и, взяв Фелниеру под уздцы, поднялась к двустворчатому входу. Вынырнувшая из-под накидки ладонь толкнула резные двери, сверху донизу украшенные незнакомыми остроконечными символами — слух покорёжил скрип старых петель. Всё как и думалось: упомянутый Рэксволдом гостевой зал. В тёмном холле было не меньше дюжины столов, расставленных вокруг круглой ямы, что тихо загудела от вползшего внутрь сквозняка, а через секунду заунывно застонала едва слышным эхом. Прямо над ней чернил взор покрытый копотью потолок…
— Кто хотел увидеть бьющее из-под земли высокое пламя? — Лайла на секунду прикрыла глаза — из недр колодца вырвалась толстая струя огня. Заведя лошадь в помещение и бросив повод, вампирша остановилась у магической проекции, обжигавшей продрогшее тело покалывающим жаром. — А ты не соврал… — она оглянулась на переступившего порог ассасина. — Это безумно приятно.
* * *
Свирепый мороз подобно голодному стервятнику кружил вокруг гостевого зала, скрежетал ледяными когтями по зданию, надеясь запустить их в укрывшихся там странников. Но сколько он ни старался — всё тщетно: знойное марево парило над дымоходом, дрожало вдоль закрытых ставен, сочилось из каждой щели, заставляя главного хищника зимы злиться пуще прежнего и протяжно завывать вьюгой.
— Горит ярко, дров не надо. Получше всякой печки… — Рэксволд развалился на лавке с подложенными под затылок ладонями. Он спустил руку и коснулся шероховатого пола. — Вон, даже камень тёплый… как эль в таверне. И долго ты так можешь, Лайла?
— Пока держу в голове мысль об этом, — ответила сидевшая за столом вампирша. — Усталости не ощущаю, но немного надоело…
— Чего ж по пути себя не согрела? — ассасин сцепил руки на груди, напоминая довольного покойника.
— В буран? — удивилась Лайла. — Чтобы вмиг стать мокрой? А также, будь добр, скажи: где бы мы потом искали сбежавших лошадей? — она обернулась на трёх привязанных животных, опасливо жавшихся в углу. — Может, тепло им и по нраву, но любви к большому огню они не питают. Не все такие, как Бамбук, — девушка перевела взор на свободно слонявшегося по залу жеребца.
— Да-а, совсем отбитый… — согласился Рэксволд.
— Сам ты отбитый. Смелый он, — моментально возразил следопыт, щупавший разложенные на столе стрелы: метель заглянула и в колчан, о котором Джон вспомнил, лишь когда услышал навязчивый стук капель за спиной. — Почти высохли…
— А я, кажется, наконец оттаяла: снова чувствую свои уши, — улыбнулась вампирша, запустившая ладони под распущенные волосы. — Теперь можно и осмотреться… — она поднялась и задумчиво постучала пальцами по столу, иссечённому длинными трещинами. — Для начала стоит разгадать тайну исчезновения оракулов…
— Чего тут гадать… — сидя на краю лавки, Эрминия внимательно изучала зазубрины на лезвии меча. — Fal-var тю-тю, поселение и гикнулось, — она наклонилась за лежащим в сумке точильным камнем и поймала на себе три вопросительных взгляда.
— Что ещё за фалвар? — оживился запрокинувший голову ассасин. — Выпивка, поди, какая?
— Это ты любое пойло, как молоко, хлещешь… — проворчала воительница, покрепче зажимая точило в кулаке. — Другие и на воде жить умеют.
— Но-но. Я абы что не пью.
— Так что это? — прервала их спор терзаемая любопытством Лайла.
— Ресурс какой-то… — с хитрым прищуром предположил Джон.
— Верно мыслишь, — кивнула Эрминия и принялась точить клинок. — На севере, в Ледяных Пустошах, где проще чьи-нибудь кости из-под снега выковырять, чем палку какую найти, он подороже золота будет. Перепал мне однажды трофейный пузырёк. На ощупь нечто склизкое. Ничем не пахнет. Испаряется серым дымком. Но если подпалить, горит очень долго. Никакое масло рядом не стояло…
Гостевой зал неожиданно погрузился во мрак.
— Заслушалась… — прозвучал в темноте виноватый голос вампирши.
Холл озарил вновь вспыхнувший огонь, а из лошадиного угла донеслось нервное перетаптывание с возмущённым фырканьем.
— Так вот… — продолжила рассказ воительница. — Своими глазами не видела, но знаю, что за Ледяными Пустошами на этих соплях целый город стоит. Славен тремя вечными огнями. Я, как колодец с толстенным слоем копоти на потолке увидела, сразу поняла, хотя о фалваре за пределами Грондэнарка ещё не слыхала: он дубак любит…
— Дубак не дубак… На горе снега по колено даже летом, —
