так не могу, для меня семья на первом месте. Всегда!
Мы с Катериной сдали новые книги к Новому году, а сразу после праздников, проведенных, замечу, на этот раз в столице, получили одобрение из литсовета и, естественно, редакции. Да, нищими в этом времени нам стать не грозит, только если в одно мгновение слетят с постов все наши покровители. Точнее, если после их отставок новая власть вдруг решит запретить нас печатать, а так, думаю, проживем. Кстати, уточнял специально, Шелепин убедительно отпирался, что не оказывал влияния на издательство и комиссии, только по первой книге об Апокалипсисе. Печататься в Советском Союзе, скажу я вам, это нечто запредельное. Всего третий год мы тут, пишем и издаемся и того меньше, но я чувствую себя каким-то Илоном Маском. Денег реально очень много, куча авторских отчислений, которые я, даже не ставя в известность супругу, вложил в Фонд содействия, предложенный мной генеральному секретарю. Руководителем его стала одна хорошая женщина, ее нам сосватал Романов, и дело пошло очень хорошо. Уже за первые месяцы работы фонда мы насобирали какую-то фантастическую сумму. Люди в этом времени охотно вкладывали деньги в предлагаемые государством проекты. Люди с доходом, разумеется, это ж не подушевой налог, а благотворительность. Вот и не ставил я в известность Катю, зная прекрасно, что она меня поддержит, нам и так хватает, плюс еще с Минстроя зарплата идет немаленькая. А уж тиражи в этом времени… Наша «Солдатская правда» уже дважды отпечаталась, общий тираж вышел за миллион экземпляров, представьте, какие это деньги. Плюс, когда на меня вышли с предложением экранизировать, я согласился мгновенно, но сделал контрпредложение – сериал. «Солдатская правда» должна быть сериалом, ведь я уже написал три части книги и лишь об одном человеке, а по всему Союзу эта тема так разошлась, что в магазинах все полки забиты различными авторами. Прочитал пару книг, специально брал новых авторов, не мэтров, очень понравилось, видна работа с людьми, а не просто вымысел. Так что бедность в ближайшие лет сто нам не грозит, даже если вообще ничего больше не писать.
В феврале семьдесят второго я плотно засел за проект автомобиля. Как и ранее с лодочным мотором и стройкой, вылезла куча попутных изобретений. Хотелось как всегда сделать что-то такое, что определило бы направление в автопроме на долгие годы вперед. Но сдерживала отсталость технологий. В итоге просто взялся за кроссовер. Да, мог бы «Ниву» сделать, украсть точнее, но не стану, она выйдет совсем скоро, буквально через пару лет, не буду мешать. Разве что можно подсказать разработчикам слабые места этой вполне хорошей машины, может, станет еще лучше…
Рисовал три дня, ничего не нравилось. Да еще и художник из меня… Не получалось соблюсти пропорции, вроде начинаешь с морды, нравится, переходишь на корму – и получается… О, нашел сравнение! Как у китайцев получается. В какой-то момент развития китайского автопрома у них была именно такая проблема. Все их автомобили, неважно каких марок, страдали от диспропорций. То линия окон слишком высоко и стекла кажутся ужасно узкими, то заднюю дверь у кроссовера задерут к небу и думают, что это красиво. В итоге перестал выдумывать и просто набросал карандашом знаменитый «РАВ-4» первого поколения. Набросок меня вдохновил, и я принялся усложнять его деталями. С каждым движением карандаша рисунок нравился мне все больше, а под конец я и вовсе подпрыгнул от удовольствия. Сам не замечая, я изменил «РАВ-4» так, что он перестал быть похожим на известную мне машину, зато такой вариант нравился именно мне. Потому как не хотелось воровать у будущего изобретателя его проект.
– Ух ты, все же придумал?! – не заметил, как Катя подкралась и встала за спиной.
– Вроде да, пока не решил еще, заканчиваю, – бросил я, пристально вглядываясь в результат.
– Наконец-то, а то сидишь уже четвертый день, злишься, уж думала уговорить оставить пока это.
– Сам не думал, что так долго просижу, вроде все в голове, а не выходит.
– Сейчас же получилось?
– Кажется, – покачал я головой, – представил себе одну модель, из нашего времени, набросал – и изменил.
– Слушай, а красивый получился, такой бы в каком-нибудь песочном металлике сделать, здорово бы вышло.
У Катерины всегда было хорошо развито чувство цвета. Она очень часто делала замечания в той жизни, показывая на какую-нибудь машину и говоря о том, идет ли ей этот цвет или нет. Почему всегда одна и та же машина, но в разных цветах воспринимается по-разному? Просто проектировщик, художник, рисует ее такой, какой он ее видит, а затем, на производстве, машинку начинают красить в разные цвета, и тот самый «дзен», какой испытал художник, уходит. Ну не идет, например, представительскому «Мерседесу» зеленый или какой-нибудь рыжий оттенок. Понятно, что все мы люди разные и видим каждый по-своему, но есть же разумные пределы.
– Может быть, – представляя себе картину, проговорил я задумчиво, – может быть.
Весь март я обхаживал генсека на предмет модернизации завода «Москвич». Ну не хотелось мне начинать новое автомобилестроение на таком оборудовании. Ведь прекрасно помню, как старели «Москвичи», как они ржавели, господи боже мой. Даже УАЗы в будущем, наверное, ржавели медленнее.
С директором завода МЗМА мы давно уже обсудили многие моменты, дело пошло очень хорошо, не хватало финансирования и возможности приобрести необходимое оборудование за рубежом. Требовалось срочно развивать свое станкостроение, но пока оно развивается, мы безбожно отстанем. Я же мечтал, чтобы СССР был законодателем моды во всех возможных областях, и в автомобилестроении тоже. Почему сунулся именно на московский автозавод? Так просто все, они пытаются своим «четыреста пятнадцатым» выиграть у «Нивы», не выйдет это. Но задел есть, это будет проще, чем убеждать принять новую концепцию. И я угадал, с директором, как и с главным конструктором, мы буквально нашли друг друга.
Озадачил отдел окраски на предмет новых материалов для подготовки железа, нужен качественный грунт, новые смеси эмалей. Долго не знал, как озвучить проблему коррозии, но как только произнес слова «гальваническое цинкование», встретил полное понимание.
– Проблема известна и решение есть, товарищ Андреев, все дело как всегда в финансах. Горячее цинкование сильно увеличивает цену конечного продукта.
– Поэтому я и предложил немного другой метод, – скромно заметил я.
– С проблемой работают наши лучшие специалисты, мы попробуем ваш гальванический метод, экономисты сделают расчеты и вот тогда, думаю, можно будет обсудить.
– Он не мой, просто слышал об этом у кого-то из инженеров, – уклончиво отвечал я.
Вот и бодаюсь с генсеком, пытаясь выбить деньги еще и на этот, не самый необходимый в это время проект. Предварительные расчеты уже есть, на заводе даже что-то уже попробовали сделать, но все дело в деньгах. По прикидкам экономистов «Москвича» процесс обработки кузовов приведет к удорожанию конечной
