и уходи. Оставьте Клариссу здесь, это место защищено магией не хуже Лиссен Карак, а то и лучше. Понимаешь? Это не просто приказ, это наша единственная надежда.
— Понимаю. А если Изюминка тоже проиграет?
— Ты действительно хочешь это знать?
— Да, — ответил Майкл.
— У тебя будет выбор. Оставайся здесь, пока все не рухнет, или иди и умри в Лиссен Карак. Надейся на чудо. Эш может оказаться дураком, Гэвин и альянс могут победить даже без нас. Да и чудо может случиться. Но для меня ничего не изменилось, и нам нужно выигрывать раз за разом, чтобы хотя бы получить доступ к игре. И прочти всю желтую информацию. Каждое слово.
— Желтую? Желтую…
— Да, ты вообще не знал, что есть желтая. Прочитай обязательно.
— Ладно. Ты победишь.
— Пожалуй, да, — улыбнулся Габриэль, — за это меня и любят.
Майкл отвернулся и увидел Моргана Мортирмира, слившегося с юной женой в страстном объятии. Оно никак не прекращалось, и постепенно вокруг начали смеяться. Мортирмир опомнился и вспыхнул. Лицо его стало ярко-алым, а на кончиках пальцев зажглись язычки пламени. Танкреда блаженно улыбнулась.
— Поехали, — сказал Габриэль. Но стоило этим словам сорваться с его уст, как на лестнице в холле появился Кронмир, за ним следовала Бланш. Железный стук кованых копыт под решеткой ворот казался шагами самого рока.
Кронмир подошел к императорскому коню и протянул Габриэлю записку, снятую с птицы. Габриэль читал, пока Бланш спускалась по ступенькам. Она взобралась на подставку и стала ждать.
«Мастер Смит мертв».
Габриэль обнаружил, что плачет. Он посмотрел на Бланш, и она посмотрела на него в ответ.
— Возвращайся с победой, Габриэль.
«Габриэль. Когда-нибудь, может быть даже завтра, ко мне прилетит птица с вестью, что мертв ты. И ты будешь ожидать, что мы просто пойдем дальше».
Она поцеловала его.
— Чуть не забыла, — сказала она, показывая ему рукав из чистого шелка, ловко споротый с прозрачной свадебной рубашки и украшенный его девизом.
Увидев рукав, он сразу понял, откуда он, и улыбнулся. Подал левую руку, и она натянула шелк на его позолоченные доспехи и привязала к его красному сюрко. Все идеально сошлось. В конце концов, она была швеей.
— Люблю тебя. — Он снова ее поцеловал.
Затем поднял свой белый жезл и указал на ворота.
— Вперед.
Он помахал Бланш, она разок махнула в ответ, и он уехал.
В полдень он пересел с Ателия на Ариосто и пролетел над равнинами Арле. Он уже различал высокий хребет, на котором король Галле не смог принять свой последний бой, он видел лагерь армии Галле, оборонительные рубежи, заросшие сорняками, но четкие и чистые. Большинство галлейцев погибли, они не были нужны одайн. Но один из голых голодных выживших немертвых вполне мог оказаться королем Галле. Майкл получил соответствующий приказ.
Было странно заниматься разведкой самому, но он умел летать на грифоне и смог бы защититься в случае чего. Он увидел харндонцев и северян под командованием Харальда Деркенсана, бегущих быстрой рысью, спустился по ленивой спирали и помахал им. Они приветствовали его, и он полетел дальше, выбрал им место для лагеря и приземлился, чтобы поговорить с Деркенсаном. Первые всадники графа Зака подошли поздним вечером, но костры уже горели, и над ними висели котлы с едой. Было прохладно и сухо, так что палатки не ставили. Не было даже шатра для императора, и окапываться они не стали.
Габриэль спал между Анной и Йоном Гангом. Проснувшись в темноте, он обнаружил на одеяле иней. В Арле начиналась осень. Он встал, потянулся, сказал Анне, что не собирается бриться, и начал надевать доспехи с помощью Ганга.
Паж прекрасно выполнял свою работу — но иначе его бы и не выбрали для императора. Анна принесла горячий сидр. Когда они выдвинулось, солнце только встало.
— Двадцать один день, — сказал Мортирмир, когда они поднялись на первый за день скальный гребень. Некоторое время они ехали вместе. Позади них раздраженно рявкнул, а затем коротко вскрикнул Ариосто — он был голоден.
— Вы когда-нибудь думали, насколько мы сильны? — спросил Мортирмир будто бы невзначай.
— Постоянно.
— Неужели? — уточнил он своим самым противным голосом, подразумевающим, что он гораздо умнее собеседника.
— Ну, я император, и хотя император может лишиться власти, в нынешней ситуации она почти неограниченна…
Мортирмир махнул рукой, прерывая его.
— Это светская власть, — сказал он, как будто возможность командовать целыми народами и армиями не имела никакого значения. — Я имею в виду магию. Реальную власть.
Габриэлю удалось слегка улыбнуться.
— Пожалуй, я задумывался об этом.
— Лот мертв, — сказал Морган.
— Это я тебе сообщил.
Разговаривать с Мортирмиром было непросто.
— Мы с вами, несомненно, самые могущественные маги из ныне живущих. Ну и Гармодий, — Мортирмир упомянул королевского мага, как будто только что его вспомнил.
— Ты считаешь себя могущественнее Гармодия?
— На порядок, — нахмурился Мортирмир. — Вы вообще оценивали свои силы после того, как мы лишили Некроманта душ? — Он засмеялся. — Я почти бог. Я могу быть где угодно, делать что угодно. Думаю, что вы тоже.
— Есть ограничения. — Габриэль спрятал улыбку.
— Правда? Кроме наших собственных представлений об этике? Правда? — Он улыбнулся. — Мне кажется, что нет никаких ограничений для мастерства, Габриэль. Я думаю, что вы достигли точки, в которой горизонт бесконечен и нет ничего, кроме воли. Точки, в которой мы… я… вы… становимся единственным, что определяет реальность.
— Я так думал лет с тринадцати, — сказал Габриэль. — Это прекрасная позиция, если хочется оправдать что-нибудь совершенно чудовищное.
Мортирмир резко упал духом.
— То есть это не оригинальная мысль?
Габриэль на мгновение задумался.
— Нет. Но слышать ее от самого могущественного мага в мире страшнее, чем от большинства семнадцатилетних.
Позади послышалось громкое фырканье, и Плохиш Том навис над ними. Даже верхом он казался немыслимо огромным.
— Любой болван может взять все, что хочет, — сказал Том, — но надо это удержать. И следить за своим тылом. Отними у мужчины женщину, отними землю, убей его мать. Посмотрим, что ты получишь.
— Я не говорю о силе оружия, — снисходительно ответил Мортирмир, — я говорю об изменении реальности.
— А ты не держи меня за дурака, сэр Морган. Не такой уж я дурак, хоть и говорю по-горски. Сила оружия меняет реальность, у любого покойника спроси. — Плохиш Том поднял брови.
— Ты мне угрожаешь? — Мортирмир прищурился.
— Нет уж, парень. — Том ухмыльнулся. — В том и разница между нами, что, если мне надо, чтобы кто-то умер, я не стану об этом болтать. Я просто его убью.
— Господа! — весело сказал Габриэль.
Мортирмир не обиделся.
— Интересно, а мог бы ты убить меня? — Он поднял руку и улыбнулся. —
