и еще раз выдам, – пригрозил Юрец.
– Ну хоть закусь дадите?
– А ты на тысячу себе не купишь закусь и выпить? – спросила я.
– Куплю, но на полторы тысячи я куплю больше, да и вообще с дружбанами делиться придется.
Бес пропойцы засунул ему язык в ухо, и мне как-то от увиденного подурнело. Однако данное действо помогло, алконавт закивал головой, сказал: «Пять сек» и побежал искать себе помощников.
По двору мотылялись какие-то серо-зеленые прозрачные тени. Из мастерской было слышно пение. Я как завороженная пошла на голос. От статуи шли странные волны. Кто-то схватил меня за шкирку и выдернул из помещения.
– Агнета, ты опять свой нос суешь куда не надо, – прорычал знакомый голос.
Предо мной стоял Шелби в своем демонском обличии. Огромный, почти трехметровый красный демон, с черными рогами и желтыми глазами, со сложенными черными кожаными крыльями за спиной.
– Жуть, – сказала я.
– Они меня не видят, не переживай, – сказал он. – Здесь очень много всяких энергий, не могу перевоплотиться в человека, опасно как для меня, так и для тебя и окружающих. Эта статуя, как магнит, сейчас тянет к себе всех. Видно, время Ха на подходе, – произнес он.
– Ты можешь уничтожить ее? – спросила я.
– Нет, они тогда нападут на окружающих.
– Ужас. Кто они? – спросила я.
– Все те, кого-то когда-то поработил старый некромант. Сейчас они крайне неспокойные, чувствуют, что что-то поменялась, а что, понять не могут. Статуя, вернее то, что в ней находится, их как-то успокаивает.
– Невесело, – покачала я головой.
Во двор ввалились граждане алконавты в количестве трех штук, одна из которых была когда-то женщиной. У каждого товарища на загривке восседал бес, а у кого-то было еще несколько мелких подселенцев.
– Где та самая тяжесть, из-за которой я надорву свой пупок? – спросил алкоголик в разбитых очках.
Он их подвинул на место пальцем.
– В мастерской, – ответила осипшим голосом Мара.
Все трое рванули в ту сторону, куда показала женщина. Они ввалились в помещение. Их бесы, словно злобные напуганные кошки, вздыбили свои спинки и шкурки, выгнулись дугой и принялись шипеть на статую.
– Неее, я на такое не подписывался, – поправил свои очочки интеллигент.
– Я остограммлю, – предложил Юрец, стоя позади всей честной компании с бутылкой водки.
– Плесни в стаканчик, а мы подумаем, парниша, – обворожительно улыбнулась беззубым ртом дама.
– По наперстку, для разгону мыслей, – усмехнулся Юра.
Поставил маленькие пластиковые кружечки и налил туда совсем чуть-чуть. Бесы потянули воздух своими носопырками, окунули хвосты в стаканчики и облизали кисточки. Причмокнули и стали подталкивать своих нерадивых подопечных к импровизированному столику.
Граждане алкоголики понюхали содержимое стаканчиков, чуть отпили, оттопырив мизинчик, типа не такие уж они и пропащие. Продегустировали напиток и одним махом осушили посуду.
– Что-то я и не поняла, что это там было, – сказала «дама».
– Грузите статую в тачку, потом еще дам распробовать, – ответил Юрец.
Они втроем стали обходить ангела, примериваясь, как лучше его переложить в тачку.
– Если вы ее разобьете, то нам все равно, – ответила Мара.
– Так, может, мы ее туточки расколошматим, а потом осколки вывезем? – спросил интеллигент и поправил очки.
– Нет, нам тут осколки не нужны, – покачал головой Юрец.
– Какая дама, какая красота! – сказал один из алконавтов, оценивая ангела.
– Грузи давай, потом любоваться будешь.
– Куда ее потащим? – спросила «дама».
– На кладбище, – ответила Мара.
– Далекооо, да и в горку, – протянула мадама.
– Я еще тыщу накину, – пообещала Марена.
– Вот, другой разговор, другой разговор. Чего мы стоим, кого ждем? Быстрей дело сделаем, быстрей за столом окажемся. Колбаски купим, килечки в томате, сырок плавленый, фанты, – затрясся алконавт в очочках и вытер слюни. – Фанты надо обязательно взять, с ней лучше идет и голова утром не болит.
Статую кое-как водрузили в тележку и поволокли на выход. Открытая калитка вдруг захлопнулась перед самой тележкой.
– Ой, – ойкнула алкобарышня.
Юра открыл одну створку ворот. Я попросила Томаса подержать ворота, чтобы они ненароком не закрылись. Яночкин песик сидел на крылечке рядом с девочкой и никуда от нее не отходил, изредка тявкая на процессию.
Граждане выкатили статую и весело, с матерком и прибаутками, покатили в сторону кладбища. Один раз они вывалили статую, но быстренько сложили ее назад, озираясь на нас. Мы следовали за ними. Со стороны это смотрелось весьма комично, но нам было не до смеха.
Через полчаса тележку со статуей втащили на кладбище. Мара показала, в какое место ее нужно поставить. Они установили ее рядом с тем самым необычным деревом.
Юра поманил компанию початой бутылкой, и они радостно двинулись с кладбища продолжать банкет. На погосте мы остались вчетвером: Мара, я, Томас и статуя. В какой-то момент ангел повернул голову ко мне, показал свои острые тонкие зубы и потянул в мою сторону руки. В голове зазвенел старческий голос про черного петуха.
Я сделала шаг навстречу, но не успела коснуться статуи. Томас вынес меня с кладбища. Мара стояла рядом с бездушным камнем и не могла от него отвести взгляд.
– Мамочка, это делается не так, – услышала я голос Яны.
Из-под земли полезли побеги. Они стали оплетать статую. Мара очнулась, вынула свой серп и запела тихую песню.
– Ну вот, доперло, – прокаркал ворон.
Воздух задрожал, картинка стала меняться. Серо-зеленые тени обрели плоть и стали людьми. Народ был из разных эпох и из разного времени, но все они подхватили песнь Марены и пошли вслед за ней. Статуя издала страшный вопль, но никто не обратил на это внимания. Люди шли и тихо пели песни, радовались обретаемой свободе.
Злобный демон метался в статуе и не мог ее покинуть. Мара перевела людей через реку Смородину по Калиновому мосту. Обратилась лебедем и перелетела обратно. Вышла назад из потустороннего мира и рухнула на скамейку. Там, за границей, между явью и навью осталась статуя, вернее тот, кто в ней находился.
– Каждый раз, когда это вижу, мурашки по коже бегут, – прокаркал ворон.
– Ну вот сами и справились, и моя помощь не понадобилась, – сказала я.
– Кто это тебе сказал, что без тебя бы справились? – усмехнулся ворон.
– У тебя за спиной великая сила, побоялся старик на полную мощность развернуться. Иначе разнесли бы ему его последнее пристанище, а так только армии лишили и заточили в Межмирье.
– Хорошая помощница растет у Мары, – кивнула я на Яночку.
– Мамина опора, – согласился ворон.
Марена сидела около своего дерева и смотрела на бескрылого ангела, который теперь был всего лишь обычной кладбищенской статуей.
– Мара, – окликнула я ее.
– А? – повернулась она ко мне.
– Я домой.
Она растеряно махнула рукой и
