этой. Давай блок. И пакет… положи все в пакет.
– Зажигалка вот дорогая, – складывая покупки в сумку, подсказала толстуха. – Очень хорошая зажигалка.
– Ладно. Баллончик с газом, – войдя во вкус, азартно произнес Сергей. Он открыл бутылку пива, опрокинул ее над раскрытым ртом и, сладострастно урча, начал пить.
– Презервативы нужны? – окончательно проснувшись, спросила продавщица. – Ароматизированные.
– Нет, – на секунду оторвавшись от горлышка, ответил Калистратов.
На сто долларов Сергей так и не набрал, и продавщица, сжалившись над покладистым покупателем, все же наскребла ему часть сдачи.
– Больше нету, – перебирая бумажки, нервно причитала она. – Возьми еще что-нибудь. Возьми еще виски.
– Некуда, – чувствуя, как уплывает, ответил Калистратов. – Давай сколько есть.
Забрав тяжелый пакет с покупками, Сергей прижал его к груди, поблагодарил толстуху и отправился к дому Михаила. От пива ему немного полегчало, но Сергей снова сделался пьяным, хотя на этот раз соображал, куда и зачем он идет.
Дверь ему открыла Татьяна Васильевна – мать Михаила. Она подслеповато уставилась на раннего визитера, поправила примятые с одного боку кудряшки и с нескрываемой неприязнью спросила:
– Ты знаешь, сколько времени?
– Здравствуйте, – стараясь выглядеть как можно более трезвым, поздоровался Калистратов. Он сжал края пакета, чтобы не было видно бутылочных горлышек, но они высовывались сантиметров на десять и не желали утрамбовываться. – Татьяна Васильевна, позовите Мишу. Мне очень нужно.
– Ему скоро на работу вставать, – ответила женщина и пропустила Сергея в квартиру. – Сам буди. Это ты, что ли, в два часа ночи звонил?
– Я, – признался Калистратов. – У меня срочное дело.
– Знаю я ваши срочные дела, – проворчала она и ушла к себе в комнату.
Михаил был очень удивлен, увидев над собой склонившегося друга. Сергей тихонько похлопал его по плечу и, когда тот открыл глаза, приложил палец к губам.
– Тихо. Вставай, – прошептал он и отошел к письменному столу, на котором стоял телефонный аппарат. Здесь Калистратов начал выкладывать из пакета покупки и одновременно объяснять бывшему однокласснику, что привело его к нему в такой ранний час.
– Сколько-сколько?! – даже привстал с кровати Михаил, услышав сумму украденного.
– Сколько слышал, – мрачно ответил Сергей и продолжил свою неправдоподобно драматическую историю. Он подробно описал, как они украли синий чемоданчик, сцену в подворотне и последний эпизод с Леной, когда, заметив засаду на свою бывшую жену, он бежал из выселенного дома. Увлекшись, Калистратов начал говорить слишком громко. Он метался по комнате, размахивал руками и очень искусно изображал диалоги в лицах.
– Тихо, – иногда говорил ему Михаил и смотрел на дверь, но Сергея несло. Пьяный бред со слезами о загубленной жизни перемежался с придушенными воплями о подлой жене; от начала до конца выдуманное описание погони резко сменялось то уничижительными просьбами помочь, то требованием: «Ты же мне друг! Ты должен!» Неожиданно оба услышали, как дренькнул телефонный аппарат. Это означало, что Татьяна Васильевна кому-то звонит из своей комнаты.
Калистратов прервал свой рассказ, испуганно взглянул на телефон, затем на приятеля, но ему так хотелось перед кем-нибудь выговориться, что, перейдя на громкий шепот, он продолжил свою историю. Правда, вдохновение уже покинуло его. В какой-то момент, потеряв нить повествования, он снова посмотрел на телефонный аппарат и спросил:
– Кому это она? Время – пяти нет.
– Откуда я знаю? – пожал плечами Михаил. Не вставая, он дотянулся до двери, приоткрыл ее и крикнул:
– Мам! Ма-ам?
Телефон снова дренькнул, но Михаилу никто не ответил.
– Она что, подслушивала? – вдруг жалобно промолвил Сергей, и от этой мысли ему сделалось тошно и зябко.
– Иди ты к черту. Ты бы еще погромче орал. Идиот! – зло ответил Михаил и рывком поднялся с постели. Он вышел из комнаты, прикрыл за собой дверь, и Калистратов остался один. Эти несколько секунд ожидания, что он простоял посреди комнаты, словно прибитый к месту, основательно отрезвили его. Сергей напряженно прислушивался к тому, что происходит в соседней комнате, но до него доносилось только нечленораздельное бормотание. А когда послышался визгливый вскрик Татьяны Васильевны, он не только все понял, но и сообразил, что надо бежать, и бежать как можно скорее.
Не забыв прихватить из пакета бутылку пива, Калистратов выскочил из комнаты и в прихожей столкнулся с Михаилом. Тот с каким-то виноватым испугом посмотрел на него, развел руками и проговорил:
– Мать позвонила…
– Значит, подслушивала? – сразу устремившись к входной двери, выкрикнул Сергей. Михаил бросился помогать ему с замком, затем рванул на себя дверь и буквально выпихнул друга из квартиры.
– Беги! Позвони мне на работу! – громко зашептал он. – Беги! Пока они доедут!..
Калистратов скатился на первый этаж, выскочил из подъезда и на ходу огляделся. На улице не было никого, кроме старой дворничихи, которая даже не обернулась на взвизгнувшую дверь. Нырнув в кусты, Сергей обогнул угол, перескочил в палисадник соседнего дома и побежал вдоль стены, совершенно не соображая, в какую сторону направляется. Главным сейчас для него было уйти подальше от злополучного дома, а затем уехать из микрорайона.
Калистратов понимал, что в такое раннее время каждый прохожий на виду и его будет очень легко отыскать. Улицы были совершенно пустынны, автобусы уже ходили, но в них сидело от силы по пять-шесть человек. Кроме того, Татьяна Васильевна могла успеть сообщить милиции его приметы. А это означало, что Сергея запросто могут арестовать как на улице у метро, так и внутри у турникетов. Оставалось одно – такси, и лучше частное. Но ловить машину здесь было слишком опасно, и для верности он решил отойти хотя бы на несколько остановок.
Бежать с похмелья было мучительно трудно – мешала невесть откуда взявшаяся одышка и, несмотря на утреннюю прохладу, лицо заливал горячий, едкий, как кислота, пот. Калистратов уже хватался за сердце и едва передвигал ватные ноги, когда все же решился остановиться и передохнуть. Заскочив на всякий случай в подъезд, он поднялся в лифте на последний этаж, вышел на черную лестницу и там повалился на ступеньки.
