небо. Вокруг был построен шатёр, лёгкая белая ткань спускалась с четырех сторон и шевелилась на ветерке, но с потолка ткань убрали, и сквозь защищавшие от солнца широкие рейки видны были высокие полупрозрачные клочки облаков, пролетающие время от времени клинья перелётных птиц и одинокий коршун, не то высматривающий добычу, не то наслаждающийся парением в восходящем потоке воздуха.
Иорвет хлопотал. Он успел снять для нас лучшую комнату на крыше чайханы, похожую на уголок райского сада — всю увитую зеленью и заставленную кадками с цветущими кустами, и непрерывно таскал с кухни ледяное верблюжье молоко — иную еду мой желудок пока что не мог принять. Эликсиры только-только отпустили, кожа вернула здоровый цвет, но вставать из мягкого плена подушек и одеял не хотелось совершенно. Сейчас эльф опять исчез куда-то, оставив мне кружку молока и стопку тонких лепёшек.
Над головой из кадки склонилась разлапистая пальма, и, протянув руку, я потрогала жёсткий глянцевый лист. Издалека доносились звуки проснувшегося городка, голоса, крики торговцев, и мне так нравилось, что не нужно было никуда идти и что можно было просто лежать в окружении зелени, колыхавшихся занавесок и голубого неба. Думать ни о чём не хотелось.
Занавеска откинулась, я натянула до шеи тонкую простыню, и Иорвет бухнул на столик у кровати тяжко звякнувший мешок.
— Это твоё, — сказал он и в ответ на мой удивлённый взгляд пояснил: — Вчера я поставил все найденные в пещере деньги на тебя. Мы надрали весь этот отвратительный городок.
— И когда же ты успел?
— Я же сказал, что верю в тебя, — ответил он без тени насмешки. — И это не только слова.
— Ну, хоть в чём-то мы их надрали, а не они нас.
Иорвет присел рядом, протянул мне кружку с молоком. На большом пальце его руки красовалось широкое матово-серебристое кольцо. Он усмехнулся, заметив, что я рассматриваю его.
— Это то, о чём я думаю? — спросила я.
— Именно так. Как только Тэя выдала мне его, из вещи на продажу я превратился в уважаемого члена общества… Безумная страна.
Он встал и принялся нарезать круги вокруг кровати.
— Я собирал информацию. Но в городе мало кто говорит на всеобщем, хотя некоторые знают нильфгаардский. Этот Исман… Мне показалось, что он что-то знает, но расспросить его я не успел, Тэя отправила его заниматься блокнотом.
— Он чародей?
— Алхимик. Чародеев здесь нет.
Он опять присел рядом и задумчиво уставился мне в глаза. Какая-то невысказанная неловкость повисла в воздухе, и от его взгляда к моим щекам прилила кровь, уши запылали, и я зарылась лицом в подушки.
— Принести чего-нибудь? — внезапно охрипшим голосом спросил он.
— Нет!
— Вечером Тэя ждёт тебя на ужин внизу. Со мной она не хочет говорить, — он поднялся. — Пойду в город. Надо ещё порасспрашивать про Исенгрима.
Он ушёл, а я уснула на нашей огромной, как очередная насмешка судьбы, кровати, стиснув в руках подушку.
Небо стало оранжевым, когда Иорвет снова появился на крыше. Гроза Севера и самый известный террорист сжимал в руках стопку выстиранной выглаженной одежды, которую с облегчением свалил на кровать. Я невольно рассмеялась, его лицо пошло пятнами.
— Мне так нравится, когда кто-то занимается хозяйством и этот кто-то — не я!
— Этот мир встал с ног на голову, — буркнул он. — Прачка — муж владелицы чайханы. Огромный мужик, мог бы лес валить.
— Здесь леса нет, а одежда в стирку всегда есть!
Внезапно я заметила в стопке свои вещи, которые вчера грязным комком скинула возле кровати.
— Спасибо, — смутилась я.
— Он сильно заинтересовался тканью этой штуки, — Иорвет ткнул пальцем в джинсовые шорты. Мне показалось, что он тоже чувствовал себя не в своей тарелке. — Я соврал, что эта ткань из Америки.
Я захохотала и, наблюдая за озадаченной физиономией эльфа, всё не могла остановиться. Пресс болел, из глаз лились слёзы.
— Ты не соврал, — наконец, выдавила я.
Иорвет поднялся.
— Тэя ждёт.
* * *
В чайхане ничто не напоминало о вчерашнем побоище. На песчаную арену выставили столы, и цветные огоньки фонарей больше не звали убивать, а окутывали зал приглушённым и уютным светом. Тэя сидела за длинным столом, скрестив по-турецки ноги, слева от неё полулежала вчерашняя рыжеволосая зерриканка, которая, завидев меня, вскочила и жарко затрясла мою руку.
— Лея, — представилась она.
Я кивнула и, повинуясь взгляду Тэи, опустилась на диван справа от неё, Иорвет сел рядом. По центру стола возвышался массивный керамический горшок, плотно закрытый высокой конической крышкой. С клубами пара Лея подняла её и принялась раскладывать по глубоким расписным тарелкам сочное варево из мяса и овощей. Оно пахло так аппетитно, что я решилась не отказываться.
— Вчера ты всех удивила. Это была хорошая драка. И дорогая! Стоила мне сотню дирхамов, — Тэя мягко рассмеялась и достала из-за пазухи одежды, чем-то похожей на короткий халат или кимоно, сложенную бумагу. — Вот твой документ. О принадлежности.
Она кивнула на Иорвета и потянулась к кальяну. Центр желтоватого плотного листа занимала печать с изображением расправившего крылья дракона, а по краям и внизу вились затейливые непонятные буквы. Кальян забурлил, Тэя выдохнула облако пара.
— А что вы, Хранительницы, храните? — спросила я.
Лея рассмеялась, будто я задала вопрос, очевидный каждому ребёнку. Тэя тоже улыбнулась.
— Мы охраняем драконов. А драконы хранят наш Мир. Без них наступит хаос, как у вас на Севере. И он уже дышит на нас.
— Хаос — это те чародеи? Из Чистого Братства?
— Они. И другие. Владыки Хакланда спят и видят, как их конницы вытопчут Сердце Мира.
— Пока мы живы, этому не бывать! — воскликнула Лея и свирепо нахмурила брови.
— Да, — кивнула Тэя, бесцеремонно протянула руку к вороту моей рубашки и вытянула цепочку с амулетом Саскии. — Расскажи об этом.
— Это подарок правительницы Свободной Долины Понтара. Иорвет расскажет лучше.
Я обернулась на эльфа, чтобы он сам решил, что стоит рассказывать, а что нет. К моему удивлению, кроме истинной цели нашего путешествия — того, зачем ему нужен был Исенгрим, он не стал ничего скрывать. Хранительницы внимательно слушали о войне, о том, как под предводительством драконицы объединились разные расы в борьбе против людей.
— Раз так, у Севера появился шанс победить хаос. Я помню Саэсентессис со дня её рождения. Я была рядом с Виллентретенмертом в те годы, видела, как она росла. Потом мне пришлось уйти, — по лицу Тэи скользнула печальная улыбка. — Моё место заняли более молодые, более достойные.
Она опять припала к кальяну, замолчала. Лея сочувственно сжала её руку в ладонях.
— Саэсентессис всегда была другой. Она хотела
