Только вот ротный под конец вновь напомнил мне о прошлом наказании. - покосившись на сержанта продолжил я, на волне веселья сочиняя на ходу. - Так что, Самсончик, мы с тобой опять двигаемся строго парой. Буду теперь у тебя над душой ходить как немой укор совести. О гнусной кляузе твоей постоянно напоминать или какими-нибудь иными способами тебе жизнь портить.
- Я тебе нос попорчу. - вяло отмахнулся боевой товарищ, уставившись в потолок.
- Это мы уже проходили. - также скучающе парировал я.
- Нет, я не пойму! Какого хрена его отпустили?! - вмешался в разговор Горелый. - Всё этому говнюку с рук сходит!
- Не бухти, уголёк. Раз отпустили – значит невиновен! - вновь укладываясь на койку бросил Иван. - Я вам говорил, что он нормальный пацан, а вы по херне цепляетесь. У меня чуйка на людей, запомните. - добавил он деловым тоном.
- И где же ты тогда был? - уже более спокойно, но все же с явным вызовом в голосе бросил Смирнов, игнорируя слова бугая.
- Сейчас бы я перед стукачами оправдывался. - фыркнул я, намеренно провоцируя парней. - Может быть вам потом Малыш расскажет, а может и кто другой. Слава обо мне летит вперёд меня. - нарочито максимально пафосным тоном добавил я.
- Пхах-ха-ха! Вот балда! - хохотнул Самсонов, решив не принимать близко к сердцу мою характеристику их поступка.
- Клоун. - в тон ему бросил Горелый.
Следом практически на целую минуту в помещении образовалась тишина.
- Так-то они тебя не сдавали. – внезапно решил заступиться за боевых товарищей Иван. - Просто когда мы отступали, неожиданно нарвались на командира. Он даже испугался, что ты двухсотый. Ну и пришлось Самсону рассказать как ты вышел и с концами. Там всё быстро было. Шумно очень. Взрывы... мысли разные в голове.
О том, что Горелый там немного масла в огонь подлил, по всей видимости сгоряча и на эмоциях, Ваня предпочёл не уточнять. Я же, оставив Аластора в палатке ротного, краткий пересказ этой истории уже слышал, но все же был приятно удивлён дипломатическим способностям Малыша.
Вот смотришь на него – бугай и есть бугай. А познакомишься поближе, и все стереотипы дают трещину – неконфликтный, добрый, честный, эмпатией не обделён. В общем, этот товарищ мне очень импонировал своим характером и простотой.
- Ладно, спите, пока дают. - завершил наш разговор Малыш, нарушив вновь повисшую в помещении тишину.
***
Этим же вечером поступил приказ передать позиции и вывести нашу роту, как и несколько других, в полевые лагеря. По словам нашего командира, явление это исключительно временное и уже через пару деньков мы сюда должны будем вернуться вновь.
По прибытии на базу было общее построение, во время которого комполка зачитал нам благодарственную речь, не один раз упомянув о героическом мужестве оборонявших укрепрайон солдат. После чего офицер добавил, что особо отличившиеся будут представлены к госнаградам и не став более нас задерживать, всех распустил.
Часом позже, нас построил уже командир роты и неожиданно объявил о пополнении в рядах нашего подразделения.
- Прошу, как говорится, любить и жаловать – гвардии старшина Никалин Вячеслав Степанович. - указывая открытой ладонью на мужчину справа от себя, произнёс ротный. - Ветеран боевых действий, прошёл не одну горячую точку, имеет огромный опыт. Считаю, что нам крупно повезло – перенимайте знания, выполняйте все приказы. - следом, повернувшись к старшине, капитан Лобанов добавил. - Вячеслав Степанович, оставляю вас с нашими бойцами.
Старшина был довольно крепок на вид, а также, ввиду того что снял фуражку, выделялся полным отсутствием волос на голове. Последние, по всей видимости, согласно закону тяготения дружно сползли ему на бороду, ввиду чего тот имел весьма брутальный вид.
- Здравия желаю, воины. - поставленным голосом произнёс Никалин и дождавшись от нас ответного приветствия, продолжил. - Судьба повернулась так, что нам выпало служить вместе. Командир говорит, что у многих сегодня было первое, ну или как посмотреть, второе, боевое крещение. Рад, что вижу перед собой живые, не потухшие взгляды. - выдержав короткую паузу, Вячеслав Степанович добавил. - Младший сержант Самсонов.
- Я!
- Останься, остальные свободны. Советую отбиваться.
Учитывая, что построение было внутри нашей палатки, далеко идти никому не пришлось. Разбредаясь по койкам, мы с парнями решили воспользоваться нечастой возможностью отдохнуть немного больше положенного.
- Самсон, часом не твой батя? А? - гоготнул Горелый, поглядывая на товарища, когда старшина уже покинул расположение роты.
- Не знаю. - безразлично пожал плечами сержант. - Никогда его не видел.
Под общий ржач я прикрыл глаза и попытался уснуть. Вечер вполне имел все шансы закончиться без приключений и лишней суеты, но, к моему сожалению, вышло всё несколько иначе.
- Здравия желаю, солдаты. Военная контрразведка. - неприятным дерзким голосом нарушил тишину один из двух мужчин, вошедших внутрь помещения палатки вместе с дневальным, примерно через полчаса после ухода Никалина. Пробежав глазами по койкам, говоривший в том же тоне продолжил. - Кто здесь рядовой Черногвардейцев?
- Я. - отозвался с тяжелым вздохом.
Естественно, я был недоволен. Эти ребята могли вызвать меня немного раньше, либо вовсе перенести беседу на утро. Но в одном из кабинетов, где сидят эти утырки, кому-то показалось, что под конец дня, будучи уставшим и сонным, я однозначно буду более сговорчив и легче пойду на контакт.
- Подъём. Вызывают. - строго бросил боец с сержантскими погонами.
- Пускай вызывают. Без разрешения старшины или командира роты, я задницу свою с места не сдвину. - переворачиваясь на правый бок буркнул я и прикрыл глаза.
На самом деле, я был полностью прав. Этим товарищам даже в штабе сказали чтобы они нашли моего ротного и сделали всё культурно. Но то ли они поленились его искать, то не смогли... в общем, решили снаглеть и просто выдернуть меня из палатки, откровенно забив на все инструкции. И самое интересное, что в обычной жизни этим контрразведчикам бы всё сошло с рук – такая уж у них организация.
Под пристальным вниманием моих сослуживцев, мужчины прошагали через половину палатки к моей койке, после чего один из них судя по звукам покопался во внутренних карманах кителя и достав документы, сунул мне их в лицо.
- И чо?
- Читай, "чо".
- Да однохерственна мне твоя бумажка. У меня тоже такая есть, и что теперь, добрым людям спать мешать?
На этих словах оба бойца переглянулись,
