сразу же вспомнил разговор с Фердинандом Петровичем, он похоже разбирается не только в мореплавании, но и в придворных интригах и большой геополитике.
У меня правда даже чесалось послать ответ с язвительным вопросом, а если я задержусь в Петербурге к примеру на полгода, то Государь все будет хворать?
Ну что же двадцатого так двадцатого. На двадцать первое я наметил отъезд в поездку в Новороссию. А оставшиеся дни мы впятером: крестный с супругой, капитан Артемов и мы с Соней, посвятим важнейшему делу — визитам к нашим прославленным мореплавателям.
Решено посетить Ивана Фёдоровича Крузенштерна, он готовит сейчас дополнения с свое фундаментальному «Атласу Южного моря»; Юрия Фёдоровича Лисянского, тихо живущего в имении под Гатчиной; Фаддея Фаддеевича Беллисгаузена, сейчас он начальник 2-ой дивизии Балтийского флота; Фёдора Петровича Литке, который занят воспитанием великого князя Константина Николаевича, которому императором назначена служба на флоте и нашего прославленного мореплавателя, совершившего три кругосветки — Отто Евстафьевича Коцебу.
Его мачехой была сестра Ивана Фёдоровича Крузенштерна, три кругосветки подорвали здоровье капитана, он подал в отставку и живет в своём имении — мызе Кыуэ под Ревелем.
Конечно наш капитан Артемов совершил уже четыре кругосветки, но наши путешествия в подметки не годятся подвигам великих русских мореплавателей.
Мне вообще непостижимо как можно обойти земной шар под парусами, да еще и совершать такие переходы, как например Лисянский. Или как на этих утлых скорлупках можно было пробиться к Антарктиде.
В своей поездке на юг я очень рассчитывал нанести визит и адмиралу Михаилу Петровичу Лазареву. Наш великий русский путешественник и флотоводец продолжает служить на Черноморском флоте. Надеюсь наша встреча наконец-то состоится.
Визиты к нашим прославленным капитанам были бальзамом на душу и нам и им, особенно Лисянскому и Коцебу. Когда мы рассказывали, я смотрел на них и видел их вновь загоревшиеся глаза и мне казалось, что они видели себя рядом с нами. Конечно в глазах Беллисгаузена и Литке лично я видел и много другого, например ответственность за тысячи жизней своих подчиненных и впервые подумал, а смогу ли я вытянуть то, за что взялся.
Через два месяца мы опять уйдем на Восток и Соня категорически заявила, что опять пойдет со мной. А Андрюша, совсем желторотый птенец, уже собрался идти с нами. Получается, что я все решил и за них.
К слову сказать нашим дамам прославленные капитаны оказали внимание наверное даже больше чем нам. Они то понимали, что сейчас, для избалованноых русских дворянок, а Соня по большому счету именно такой и была, это сверх подвиг, вместе смужем сходить вокруг света и без раздумий собираться делать это снова.
Приглашение к Бенкендорфу было не только мне, но и светлейшей княгине, мы были приглашены на ужин. Вернее это был даже не ужин, а что-то среднее между обедом и ужином.
Кроме генерала с супругой за столом были их дочери. Младшие Маша и Соня быстро убежали по своим детским делам, а старшая пятнадцатилетняя Анна вела себя как взрослая девушка и поддерживала разговор своей матушки и моей супруги. Падчериц генерала не было.
В какой-то момент дамы немного отдалились от нас и генерал сразу же перешел к делу. Естественно он пригласил нас не на обедоужин, а решил совместить приятное с полезным.
— Глядя на вашу супругу я, Алексей Андреевич, не могу поверить что такая светская дама ходила с вами в кругосветку. На вас-то глядя сразу поймешь кто перед тобой. Но Софья Андреевна! — Бенкендорф сделал круглые глаза и широко раскинул руки. — Надеюсь в следующее ваше плавание вы оставите свою супругу в нашем обществе и не будите подвергать её всем привратностям и опасностям океанских плаваний?
— Софья Андреевна, Александр Христофорович, взрослая самостоятельная женщина и такие вопросы решает сама, — теперь уже я немного развел руки.
— Ваши слова, Алексей Андреевич, надо понимать так, что Софья Андреевна опять пойдет с вами? — Бенкендорф сегодня сама любезность и обращается ко мне исключительно по имени-отчеству, что является хорошим знаком. Дай Бог мне терпение, как же тошнит от этих великосветских расшаркиваний. Нет, самодержавие это плохо. Не должны судьбы миллионов зависеть от воли одного человека, даже если он и Помазанник Божий. Сколько примеров когда тысячи не за гроши шли на распыл.
— Именно так, Александр Христофорович, — я постарался улыбнуться максимально любезно, мало ли что у меня на душе.
— Вы, Алексей Андреевич, надеюсь понимаете, почему Государь не может вас сейчас принять? — вот наконец-то и мы перестали ходить вокруг да около.
— Конечно понимаю.
Бенкендорф бросил взгляд через плечо и стоящий почтительно на достаточно большом расстоянии лакей, подскочил и наполнил бокалы вином. Генерал подождал, пока лакей отойдет и продолжил.
— Ваши действия, князь, наделали много шума, но с Божией помощью, — Бенкендорф перекрестился, — они были во благо и нам и Британии и нашим недругам не удалось вбить клин между нашими державами. Переданный вами в руки английского правосудия негодяй много интересного рассказал на допросах, пытаясь спасти свою шкуру.
Бенкендорф пригубил бокал и внимательно посмотрел мне в глаза.
— Я надеюсь, граф, он понесет заслуженное наказание, — в этот момент я вдруг понял, что авантюрист, пытавшийся спровоцировать новую войну, уже казнен.
— Он в своем безумие пытался бежать из королевской тюрьмы и во время допроса напал на следователя, — Бенкендорф улыбнулся тонкой змеиной улыбкой и сделал еще глоток на этот раз с таким видом, что вкус вина его интересовал сейчас больше всего.
Я то же взял бокал и попробовал вино. Действительно прекрасный напиток, таким можно долго наслаждаться.
Глава 13
Я то же взял бокал и попробовал вино. Действительно прекрасный напиток, таким можно долго наслаждаться.
— У вас, Алексей Андреевич, есть просьбы или пожелания? — хождение по минному полю дурацких политесов закончилось, теперь опять можно общаться не формально и даже по-дружески.
— Есть одно, Александр Христофорович. Мои люди жалуются на слишком большие аппетиты чиновников. Это уже начинает немного раздражать, мой кошелек не бездонный, да и пардоны надо все таки знать, — мою тираду шеф жандармов выслушал без намека на улыбку, борьба с коррупцией чиновничьей братии была одной из его главных обязанностей.
— Я распоряжусь, чтобы провели проверку, нашли и наказали виновных, — голос шефа жандармов был холодным и жестоким. Я почувствовал даже пробежавший по спине холодок.
— Я думаю достаточно будет строго указать впередь так не делать, —
