Книга Блик - Рейвен Кеннеди

Царица Малина

Атриум – самая моя нелюбимая комната во дворце.

Это раньше я ее любила. Когда она была полна растений, за которыми ухаживала моя мать, когда воздух там был наполнен запахом земли, цветов и жизни.

Теперь это склеп.

Сотни растений – и все мертвы, все заперты в своих позолоченных гробах. Куполовидный потолок целиком сделан из стекла, поэтому невозможно укрыться от блеска, когда сюда проникает серый пасмурный свет.

Каждое растение, мимо которого я прохожу, – воспоминание.

Покрытые землей ногти моей матери, ее улыбка, с которой она вкладывает ножницы мне в руку. Ее напевы, с которыми она от прохода к проходу поливает каждый розовый куст и росток.

Тогда я все это любила. А теперь бегут мурашки по коже.

Безусловно, в качестве правящей царицы я вынуждена приходить сюда чаще. Как назло, приглашенная знать всегда хочет видеть эту комнату первой.

Леди Хелайна останавливается, юбками задев идеально расставленные тюльпаны, некоторые из которых несколько поникли под тяжестью лепестков.

Сверкающие глаза, черные блестящие волосы, собранные в свободный пучок, – эта безупречная графиня родом из одной из самых богатых семей в Шестом королевстве, и теперь она стала ее главой. Довольно редкие полномочия для женщины в семье с прочными узами.

– Поразительно, – говорит она, изумленно взирая на фонтан из чистого золота.

Я пытаюсь взглянуть на него с ее позиции, пока графиня ведет кончиком пальца по неподвижной ряби. Вода застыла во времени, ее непрерывный поток напоминает золотой занавес.

В нижней чаше фонтана никогда уже не осядут брызги, а вода больше не будет чистой и прохладной или свежей – чтобы зачерпнуть ее и испить. Вода, которая когда-то выплескивалась сверху, теперь образовала изящную дугу золотыми ручейками толщиной с мою руку.

– Истинное совершенство, царица Малина. Так очаровательно.

– Рада, что вам нравится, леди Хелайна. Давно стоило пригласить вас в Хайбелл.

– Да, я так рада, что теперь есть время заниматься подобными делами. – Она разглаживает спереди черное платье, а я наблюдаю за ее движением.

– Как вы? – спрашиваю я, намеренно начиная уводить ее из атриума. За окном завывает ветер, снег стучит в окно, как кулаки разъяренных призраков. Лишнее доказательно того, что эта комната меня неотступно преследует.

Леди Хелайна нервно теребит газовую ткань, заправленную в высокий воротник ее платья. Месяц ее лицо будет скрыто траурной вуалью, которую можно снять лишь в доме или в присутствии членов королевской семьи.

– О, я справляюсь, Ваше Величество.

Цоканье наших каблучков эхом разносится по просторному залу, и хотя я хочу просто отсюда сбежать, все же мне удается не сбиваться с приемлемого шага. Но когда леди Хелайна останавливается у свисающих со стены виноградных лоз, я стискиваю зубы.

– Представляю, как вам было непросто после кончины вашего супруга, – мягко говорю я и в знак сочувствия сжимаю ее локоть, хотя на самом деле делаю это, чтобы ее утащить, заставить идти дальше.

Может, виноградные лозы и манят своим видом, но я-то знаю, что все в этом замке сплошное коварство. Каждый переплетенный побег и вьющийся цветок – всего лишь ловушка.

По пути к двери леди Хелайна запускает руку в карман и, достав носовой платок, вытирает слезящиеся глаза.

– Да, я скучаю по своему Айку. Он был хорошим человеком.

Он был обманщиком, как и все мужчины, но эту мысль я оставлю при себе.

Я склоняю голову.

– Мне очень жаль, что пришлось пропустить его похороны.

– О, я и не брала на себя смелость ждать вашего присутствия, Ваше Величество. Вам и так хлопот достаточно в царстве, – заверяет она меня и прячет носовой платок.

Она замирает перед дверью, заметив на другом конце клетку, прутья которой тянутся вплоть до самого потайного коридора в задней части зала.

– Как странно, – шепчет она, остановив взгляд на груде шелковых подушек, лежащих на полу, словно питомец Тиндалла по-прежнему здесь и денно и нощно на них прохлаждается.

Когда мой супруг сказал, что расширит клетки Аурен, чтобы она могла беспрепятственно попасть в атриум, я пришла в ярость. Эта комната, к которой я теперь питаю отвращение из-за того, во что он ее превратил, все равно моя.

Моя мать ухаживала за этими растениями, которые были так небрежно убиты, закупорены в металлических гробах. В этой комнате она умерла, ее кровать принесли сюда, чтобы она могла находиться посреди листвы, цветущей растительности, вдыхать на смертном одре аромат цветов.

Тиндалл буквально плюнул мне в лицо, приведя сюда своего питомца, позволив ей смотреть в окна, под которыми жила и скончалась моя мать.

Возможно, тогда-то я и начала по-настоящему его ненавидеть.

– Ваше Величество?

Я удивленно смотрю на леди Хелайну. Оказывается, я неосознанно остановилась и засмотрелась на клетку.

Покачав головой, выдаю ей еще одну отработанную улыбку.

– Прошу прощения. Мне кажется, или начинается буря? – Вру я и нарочито перевожу взгляд с клетки на окна.

Леди Хелайна понимающе кивает, поднимая взгляд на скапливающийся над куполом густой слой снега, который отбрасывает на нас серый свет – цвет мрачного неба.

– Нужно уезжать, пока не усилился шторм.

– Позвольте проводить вас.

Мы проходим мимо четырех моих стражников, стоящих в дверях атриума. Когда начинаем долгий путь по лестнице, за нами раздаются их уверенные шаги.

– Благодарю за приглашение на чай и возможность увидеть ваш атриум, Ваше Величество.

– Конечно. Надеюсь, вы навестите меня еще раз, – отвечаю я.

Я жду, надеюсь, что она поднимет тему, вокруг которой мы ходили весь день, но Хелайна молчит. Я снова начинаю скрежетать зубами. Когда мы спускаемся на первый этаж, служанки леди Хелайны уже ждут ее там, держа шляпу и пальто. Она снова натягивает траурную вуаль, прикрепив ее к шляпе, которую ей надевает на голову ее дама. Черты ее лица расплываются за прозрачной черной тканью.