Книга Дальний поход - Василий Сахаров

Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71

Слава Суриков, на данный момент Токтовидс Сурик, на момент прихода чумы был самым обычным заключенным одной из мордовских колоний для несовершеннолетних, знаний о мире имел немного, и сейчас вопросы задавал самые простейшие. Однако разговаривать с ним было интересно, ведь говорил не только я, но и сам патриарх, и поведал он о многом. Видимо, нормального общения у человека давно ни с кем не было. Разговорившись, местный Токтовидс столько мне рассказал о дикарях и их обществе, что, наверное, все наши учёные, вместе взятые, столько не знали. Сурик говорил и говорил, прерывался, вскакивал с места и помешивал вонючую смесь, которую варил в котелке над огнём, возвращался на свой стул, опять задавал вопросы, касающиеся положения дел в Москве и на Кубани, и снова говорил.

Так продолжалось до самого позднего вечера, и первый день моего пребывания среди дикарей прошёл относительно спокойно и незаметно. На ночь меня вернули в общий подвал, и снова я оказался один, ни поселян, ни егеря Никитина в подземелье не было, они появились только следующим утром. Я проснулся от тех же звуков, что и минувшим днём. Со скрипом открылась дверь в подвал, по ступенькам быстро сбежал Никитин, а вслед за ним вниз покатились селяне, которых молодые дикари подгоняли сильными пинками в спину.

Егерь сразу же направился ко мне, молча сел рядом и, когда дверь закрылась, спросил:

– Ну что, братан, вспомнил своё имя?

– Да, Александром меня зовут.

– Вчера у Токтовидса был?

– У него самого, – подтвердил я.

– Не верь ему, он тебя выручить не сможет.

– Это я уже понял, но лучше у него в подвале сидеть, чем здесь, среди костей и плесени весь день гнить.

– Тоже верно, – согласился он. – О чём Сурик спрашивал?

– Общая информация. Сколько людей в государстве, есть ли танки и самолёты и каков технический потенциал. По-моему, он полнейший дилетант, сам не знает, что хочет в итоге получить, и все вопросы задаёт по какому-то дурацкому шаблону.

– Ты тоже заметил?

– Конечно. – Оглядев понурых крестьян, я спросил егеря: – А ты чем вчера занимался?

– Рыбу в местной речушке ловил, вместе с этими. – Он кивнул на селян. – Ночевали на берегу, а сейчас нас опять в стойбище вернули.

– И зачем?

– Наверное, что-то надо сделать…

Мы замолчали. В подвальной тишине было слышно только сопение других пленников, эти звуки навевали тоску, и, дабы отвлечься от них, я тихо спросил у егеря:

– Что насчёт нового побега думаешь?

Никитин понизил голос до шёпота, наклонился к моему уху и сказал:

– Есть план. Думаю, если сегодня к вечеру нас снова на реку поведут, с меня колодку снимут. Отоварю охранника, брошусь в воду и на тот берег переплыву. Шансы на спасение небольшие, но есть.

– А мне с вами на реку никак не попасть?

– Нет. – Егерь помотал головой. – За тобой особый присмотр, ты ритуальная жертва, так что будешь с Суриком говорить, а из стойбища тебя не выпустят. Да и слаб ты, чтобы через реку перебраться.

– Ничего, мне бы хоть попробовать.

– Не получится.

– Родион, а если Сурика в заложники захватить и так попробовать из стойбища выбраться?

– Чушь! «Зверьки» этого не поймут. Сурика грохнут, а тебя вырубят и на цепь посадят.

– Меня-то – понятно, а патриарха за что убивать?

Бывший сержант ухмыльнулся:

– За слабость и ротозейство. Таким людям здесь сразу смерть, потому что они бесполезны, и даже более того, опасны для всего племени.

Егерь замолчал, подтянул под себя ноги и о чём-то задумался. Я тоже погрузился в свои мысли. Моё тело начало приходить в норму. Хотелось есть, и это верный признак того, что организм пошёл на поправку и ему требуются калории. Сегодняшний распорядок дня, скорее всего, будет походить на вчерашний, и, возможно, получится перекусить у Сурика. Хорошего плана, как бы мне сбежать из стойбища, пока нет. Жить мне осталось два дня, и, куда ни кинь, всюду клин.

Что делать? Как спасти себя? Где мои люди? Что с ними? Удалось ли им вырваться с враждебной территории и добраться до Калуги? Полная неизвестность и знание о том, что смерть с каждым часом всё ближе ко мне. Получится, погибну в бою, а не улыбнётся удача, буду долго мучаться. Вот же блин! Сам не заметил, как быструю смерть стал считать великой удачей.

«Э-хе-хе-хе! Влип ты, Саша», – подумалось мне в этот момент. Я оглядел покорных селян, которые, видимо, уже смирились со своей участью, и мысли мои перекинулись на обработку информации, полученной вчера от желающего выговориться Сурика.

Для нас, считающих себя цивилизованными, людей, дикари действуют подобно животным, без всякой системы и планирования, и в этом есть доля правды. Они идут на поводу своих инстинктов, интуиции и обстоятельств, не пытаются обойти препятствия на своём пути, а уничтожают их. «Зверьки» не желают выбираться из той ямы, в которой оказались, а просто живут и убивают всех, кто не похож на них. Тот же Сурик и подобные ему люди – исключение, которое подтверждает правило. Одичавшие люди заменили слова сокращениями, которых чем дальше, тем становится всё меньше. Сколько слов в словаре среднего «зверька»? Тысяча – максимум, не больше. Про книги или умение писать можно не говорить, вымирающие патриархи, шаманы и некоторые особо продвинутые старые вожди ещё понимают, что такое буквы, а рядовой член племени плевать на всё это хотел. В повседневной жизни ему это не требуется, он озабочен более простыми, приземлёнными вещами.

Однако при всей отсталости и дикости общество дикарей имеет некие внутренние законы и ритуалы, и они совсем не так примитивны, как считают в цивилизованном обществе. На мой непрофессиональный взгляд, каждое племя дикарей держится на двух точках опоры.

Первая такая опора – это право сильного. Чем круче и яростней в бою воин и чем больше вражеских черепов в его подвале или вигваме, тем больше ему уважения, самок и почёта и тем выше его авторитет. Общество подмечает его успехи, вокруг него образуется круг из поддерживающих его товарищей, и они толкают его на вершину власти, на место вождя. Приходит время, и воин бросает вызов правителю, тот его принимает, и между ними идёт схватка до смерти. Если победит более молодой боец, то он и становится новым вождём, а все самки и богатства прежнего хозяина племени достаются ему. А если выигрывает вождь, то этим он подтверждает свой статус и поднимает собственную репутацию на ещё одну ступеньку.

Вторая точка, как это ни странно, – семья, в которой царит жёсткая дисциплина. Отец семейства подчиняет всех близких своей воле. Он – высшая власть над самками и подростками, и любой случай непослушания карается очень и очень жестоко. Сам же он при всём при этом обязан трепетать перед главой рода, который руководит объединением в несколько семей, а тот подчиняется вождю своего племени. По местным законам именно глава рода полностью отвечает за всех своих близких, которые могут оступиться и совершить некий проступок, за который лично они не несут никакой ответственности. В любом случае наказание полностью ложится на главу нескольких семей, который может перекинуть его на весь род или изгнать провинившееся семейство. И продолжается всё это до тех пор, пока не сменится вожак, который может погибнуть в бою или на охоте. После этого его близких заберёт себе другой воин из семьи, а молодёжь разбежится, девушки уйдут в новые семьи, а парни в возрасте тринадцати – четырнадцати лет направятся в войско. Всё вместе это цементирует общество «зверьков», заставляет их держаться в племени и брать пример для подражания со своих старших.

Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71