модуля перевода Тиаго. Это оказалось предупреждение о необходимости сначала проверить помещение и убедиться, что атмосфера в нем пригодна для дыхания, а потом уже входить. Рядом находился небольшой цифровой индикатор. Для меня это не особо важно, ведь у меня нет таких ограничений по дыханию, как у человека или дополненного человека, и даже при выключенном жизнеобеспечении я успею выйти, причем не торопясь.
И кроме того, систему жизнеобеспечения контролировала АдаКол2, а я вроде как ей доверял, верно? Или мне настолько было наплевать, что это равносильно доверию? Да, знаю, звучит не очень.
Как только АдаКол2 открыла дверь, над головой зажглись огни. Я послал дрон-разведчик № 2 вперед, устроиться под потолком. На изображении с его камеры сначала мелькали тени, а потом он сфокусировался на люке с противоположной стороны.
Тот открылся, и вошел человек в скафандре «Бариш-Эстранцы».
«Ничего хорошего, – сообщил ГИК-дрон. – Это инспектор Леонида».
«Да ты шутишь», – сказал я.
И одновременно со мной Айрис спросила:
«Кто-кто?»
ГИК-дрон показал людям изображение с моей камеры и увеличил его. В комнате уже были нормальное давление и фильтрованный воздух высокого качества. Приближающийся человек сложил шлем костюма, превратив в широкий воротник на плечах. И я увидел, что ГИК-дрон прав – это Леонида.
Когда инспектор Леонида впервые разговаривала с Арадой по коммуникатору, а потом и лично, она показалась мне такой же идеальной, как люди из сериалов Корпоративного кольца, – с гладкой кожей и всегда прекрасной прической, даже если волосы растрепались. Она и сейчас выглядела так же, хотя видео с дрона уловило едва заметные косметические улучшения на ее смуглой коже, а темные волосы теперь были закручены на затылке. Она по-прежнему носила металлические сережки с драгоценными камнями на правом ухе; причем вряд ли они были сетевыми интерфейсами, скорее, просто для красоты.
На видео с дрона-разведчика № 1 Ратти выпрямился и вытаращил глаза.
«Вот это номер», – сказал он по сети.
«Вы с ней уже встречались? – спросила Айрис, понимая, что что-то не так, но не понимая, что именно.
«Когда мы впервые наткнулись на судно снабжения «Бариш-Эстранцы», с ней говорила Арада», – объяснил Ратти. Дрон-разведчик № 1 зафиксировал, как он провел рукой по лицу. В отчаянии? Вероятно. – Они встречались лично. Присутствовал и автостраж».
Тарик поморщился.
«Может, она его не узнает».
Леонида уверенно шагнула вперед, и я тоже. Только без уверенности. Гладкий пол был покрыт каким-то герметиком поверх камня, под сапогами хрустела пыль. Я откинул капюшон и щиток шлема, иначе выглядел бы крайне подозрительно. Я задействовал все свои коды «ходить/стоять как человек», так что, возможно, она меня не узнает. В нашу прошлую встречу на мне была форма экипажа ГИКа и приглаженные волосы, и она не ожидала увидеть автостража. Теперь я надел скафандр, и Амена взбила мне волосы, пытаясь поднять мне настроение. Леонида ожидала увидеть какого-нибудь человека. Оценка риска показала, что с вероятностью в шестьдесят три процента я могу остаться неузнанным.
В 3,4 метра от меня Леонида остановилась. Я тоже. Она наморщила лоб.
– Я тебя узнала, – удивленно сказала она. – Ты тот самый автостраж.
М-да, к чертям оценку риска.
Люди всячески гримасничали и взмахивали руками, но вряд ли кто-то удивился.
Я мог бы попытаться убедить Леониду в том, что я вовсе не автостраж, но она достаточно умна и сообразит, что я просто тяну время. А кроме того, мне незачем было тянуть время, его и так в избытке. Поэтому я просто сказал:
– Я тот самый автостраж.
Она огляделась в поисках человека, который мной управляет. Непохоже, что она приняла меня за беглого автостража – в таком случае она вызвала бы подкрепление или попыталась сбежать. Она поджала губы в мрачную линию.
– Это угроза?
– А что, есть причины тебе угрожать?
Да, я сразу же понял, что совершил ошибку, и немедленно захлопнул свой поганый рот. Ну правда, я даже начал писать код, чтобы отвечать с двухсекундной задержкой.
«Я все завалил, – сказал я Айрис по защищенному каналу. – И что теперь делать?»
Я ошибся, потому что Леонида расслабила плечи и шею и прищурилась, а оценка угроз резко скакнула вверх. Леонида боялась бездумной машины для убийств, но не боялась сарказма. А если я разговариваю с сарказмом, значит, уже не бездумная машина для убийств.
– В этой миссии все больше и больше сюрпризов, – сухо произнесла Леонида.
Ох уж эти говенные сюрпризы.
«Ничего ты не завалил, – ответила Айрис. – Ты установил контакт, и она считает, что знает тебя. Наша цель – выяснить, как она собирается поступить с этими людьми – оставить здесь или отдать корпорации. Просто заставь ее говорить, и посмотрим, что она выболтает».
Айрис имела в виду, что Леонида не считает меня угрозой, по крайней мере во время разговора, поэтому не будет настороже. Ну что ж, все возможно.
– Ты можешь уйти, – сказал я Леониде.
Было бы легче, если бы я на нее злился, но она просто типичный администратор корпорации. Хотя я мог бы на нее злиться, ведь она пыталась взять в плен Араду. Однако с тех пор я не испытывал никаких эмоций, кроме тех, которые можно изобразить в виде скомканного мокрого полотенца на полу.
Похоже, Леонида не восприняла это предложение всерьез.
– Зачем здесь находится корабль Сохранения? Университет Михиры и Тайдленда предложил Сохранению претендовать на ресурсы этой планеты?
Не знаю, может, она считала, что, раз я автостраж, то обязан ответить на вопрос человека, или просто хотела убедиться, что так просто у нее не выйдет.
– Сохранение получило уже достаточно инопланетной заразы, больше не требуется, – ответил я.
Через камеру дрона-разведчика № 1 я увидел, как Айрис попросила остальных не обращаться ко мне напрямую и не отвлекать, если захотят что-то предложить, связь со мной должна идти только через ее канал. Меня невозможно отвлечь многочисленными запросами от людей (ну ладно, еще как возможно, хотя сейчас я этого не допустил бы), но я оценил ее порыв.
– Тогда что ты здесь делаешь? – скептически произнесла Леонида. – Зачем присылать вместо человека оборудование на переговоры, которые, как предполагалось, должны происходить между равными сторонами?
Так, значит, она собиралась заболтать меня, чтобы я невольно выложил наши планы. У меня возникло такое чувство, что это не получится ни у одного из нас. В «Лунном заповеднике» главный юрист колонии всегда скептически относилась к допросам, потому что люди начинали говорить слишком много, пытались ее в чем-то убедить. Я видел в сетевых программах, как журналисты делают то же самое в интервью, так что это происходит не только в сериалах. Но ничего не выйдет,
