под угрозу, но немного осложнит Ксандашу реабилитацию.
Две свиньи, которых он принёс со скотобойни, были умерщвлены не слишком привычным способом — к примеру их не потрошили и с них не сливали кровь.
В структуре ритуала я предусмотрел сканирования тела несколько раз. И всё это время Тааг максимально менял положение, чтобы, оставаясь подключённым к управляющему контуру, иметь возможность запечатлеть происходящее под немного другими углами. Наконец, блеснула яркая вспышка и на конечностях Ксандаша, на десяток сантиметров выше обрубков, появились красные полосы. Из-под кожуха Таага вновь появились длинные щупальца, протянулись поверх схемы ритуала, ухватили обрубки и положили их рядом с телами свиней. Места срезов у Ксандаша ничуть не кровоточили, словно стейки с костью в мясной лавке.
Теперь материала для анализа у меня хватало, и я начал, основываясь на сканировании культей и здоровых конечностей строить шаблон последующей операции. Больше всего проблем возникло с местом стыковки. На потерянных руке и ноге не только выходили в совсем других местах вены и артерии, но и имелось колоссальное различие в объёме мышечной массы, площади эпидермиса и жировой прослойки. И для того, чтобы, используя информацию, полученную из культей, построить переход от среза на зеркальную копию здоровой, мне пришлось замедлить течение сна ещё сильнее и до предела напрячь разум.
Я мысленно передал полученный результат Таагу, и мне в который раз показалось, что он кивнул, показывая, что понял меня правильно.
Срезы на конечностях Ксандаша засветились, из них, словно картина, рисуемая художником-виртуозом, стали вырастать неправильные цилиндры, быстро превращаясь в навершия костей: на руке — плечевой, на ноге — бедренной. Затем точно так же быстро и плавно на руке выросли плечевая и лучевая кости, а на ноге — обе берцовые. Я прекрасно понимал, что в реальности всё происходит гораздо медленней, но тут, во сне, кости запястья сформировались в одно мгновение. Затем из обрубков начали вырастать сетки нервных окончаний и кровеносных сосудов, за которыми последовали сухожилия и мышцы. И последним штрихом всю эту анатомическую структуру стала покрывать сначала гиподерма, затем дерма, а потом и эпидермис.
Для меня прошло не больше пары минут, но теперь из культей Ксандаша росли конечности, похожие на странную полупрозрачную схему строения человека, напоминающую какой-то запредельно реалистичный спецэффект из фантастических фильмов. А затем от оснований проекций к свиным тушам потянулись пучки молний. Полупрозрачные силуэты стали быстро наливаться цветами, словно тот самый гениальный художник принялся покрывать краской карандашный эскиз. Молнии сначала поглотили обрубки плоти самого Ксандаша, а потом перешли на свиные туши, слой за слоем заполняя светящийся шаблон «кирпичиками» клеток.
Я понимал, что этот способ не учитывает огромную кучу непредвиденных факторов, что попытка создать новую конечность на основе отражения старой — глупость, над которой бы расхохотался любой земной врач. Но главной моей задачей было не возвращение идеальных рук и ног, а создание заготовок, с которыми бы мог работать обычный целитель, а также сосудов, в которые могла бы проникнуть магия Ксандаша и принять их как части тела.
И когда, наконец блеснула последняя молния, а на месте двух свиней остались две ужасно выглядящие лужи кровавого бульона, не расплывающиеся только из-за магических барьеров, удерживающих их, словно в ванной, я понял, что дело сделано. А удалась затея или нет — это ещё предстояло узнать.
Я с облегчением вышел из режима форсажа, позволяя ненужной более анатомической структуре уйти прочь с горизонта сознания. Глянув ещё раз на Царство Ирулин и не увидев её гигантской фигуры, я в очередной раз ощутил приступ тоски, томления и того странного нетерпения, которое возникает при желании приступить к решению какой-то тяжёлой, неподъёмной, но захватывающей жизненной задачи. И после этого позволил себе проснуться, отпустив Склаве ожидать новых приказов в глубинах разума.
Я попытался сделать шаг вперёд, но накатившие дурнота с головной болью заставили меня пошатнуться. Я непременно бы упал, если бы не бросившаяся ко мне Кенира и два щупальца Таага-18, подхватившие меня под руки. Такая родная, тёплая и животворная элир Кениры наполнила моё тело, и я несколько раз глубоко вздохнул, окончательно приходя в себя.
— Я в порядке, — сказал я, поцеловал Кениру, потрепал по головогруди Таага и пошёл вперёд к безжизненно лежащему Ксандашу, безжалостно нарушая узоры уже ненужного ритуала.
Рядом со мной из ниоткуда возникла Лексна, она внимательно посмотрела мне в лицо, словно спрашивая подтверждения. Я кивнул.
У неё больше не осталось сил сдерживаться, из глаз хлынули слёзы и тогда я сделал шаг к ней и крепко обнял. Ощутив в объятиях такое знакомое, такое тёплое и упругое тело, я почувствовал, как на меня внезапно накатывает сильное животное возбуждение, поэтому тут же отстранился, не давая Лексне почувствовать сквозь одежду неладное. Быстро склонившись над Ксандашем, я коснулся его лба скрещенными Пером и Цветком, и сказал:
— Проснись!
Несколько мгновений ничего не происходило, но потом его глаза резко распахнулись. Лицо исказила болезненная гримаса и он крепко сжал зубы, очевидно, испытывая приступ сильнейшей боли. Лексна рухнула на колени возле мужа и положила ладони ему на виски. Её руки засветились ярким белым светом, и лицо Ксандаша постепенно приняло расслабленное выражение.
— Ну что, получилось? — спросил Ксандаш.
Ни я, ни Лексна не ответили, мы смотрели на ладонь его новой руки, которая медленно и с дрожью в пальцах сжалась в слабый кулак.
Глава 6
Длань бога
Если чему-то и можно удивляться и списывать на божественное чудо, так только то, как мало побочных эффектов получил Ксандаш от ритуала. Каждая клетка человека имеет свою форму и может стыковаться с соседней лишь строго определённым образом, так что сложить их в обратном порядке было не проще, чем собрать задом наперёд паззл, укладывая неподходящие элементы с помощью молотка. В виде подобного молотка и выступал ритуал, подгоняющий в определённых пределах мельчайшие элементы тканей человека. И пусть я пытался учесть все трудности, всё равно что-то было должно пойти очень сильно не так.
Возможно, мой пессимизм подкрепляли прошлые неудачи, когда я глупо и бестолково забыл поменять цифры на спине Ирвизов во время, казалось бы, продуманной до мелочей модификации. Ну а может просто не мог поверить, насколько удачно складывается моя жизнь: прекрасная, умная, весёлая и любимая женщина, огромное количество денег, свой дом, доступ к университетской библиотеке и восстановление старого друга Таага. И поэтому всё время ждал от судьбы какого-то подвоха.
Лексна меня успокаивала, рассказывая, что те минимальные несоответствия в регенерированных конечностях
