Илариону на хлопающих ресничками стражей.
— Сюда? — только и уточнил он, когда мы оказались на личном этаже, где находились мои и комнаты будущих мужей.
— Да, правые апартаменты от двери, за которой раздаётся шум. — Обернувшись, для надёжности показала пальцем, куда нам точно, но не дотерпела и всё же задала мучающий вопрос. — Так ты против разрывания связи?
— Конечно, против! — дверь в комнаты старшего супруга открылась и закрылась с пинка ноги демона. Ну хоть устояла.
Пройдя гостиную, Гриф усадил меня на кровать, а сам опустился возле неё на колени, с волнением и мольбой во взгляде всматриваясь мне в лицо.
— Я дурак и кретин. Я причинил тебе боль, оттолкнув утром. Я надеюсь, что ты сможешь простить ту отчужденность. Готов даже понести наказание. Но прошу тебя, душа моя, не разрывай нашу связь! Ещё будучи человеком, я начал в тебя влюбляться. А пробудив ипостась, не могу нормально дышать, когда ты далеко от меня. Клянусь быть тебе любящим мужем, быть опорой и поддержкой в каждом твоём шаге, щитом нашей семьи. Я отдаю в твою власть свои сердце и душу. Давай разделим эту жизнь на двоих и встретимся в следующих, моя маленькая душа. — сухие губы с нежностью прислонились к ладоням поцелуем, а его горячие руки стискивали мои почти до боли.
Но она была словно фантом, так как мысли занимали только слова мужа. От его признания сдавливало лёгкие, ведь я возвращалась домой с настроем на муки, а демон парой предложений вернул покой душе и Тьме внутри меня. Хотелось петь, танцевать и визжать, совсем как девочке-подростку, которую на танец пригласил понравившийся парень.
— Хорошо. Я клянусь быть любящей женой, твоей опорой и поддержкой, защитой семьи. Я принимаю твои чувства и душу, и прошу беречь мою. Раздели со мной вечность, мой единственный. — потянувшись, легко поцеловала Грифа в губы, закрепляя наши клятвы. Тату на руке мужчины вспыхнула Тьмой, а по телу прошёлся огонь, как, в принципе, и у меня. И если я надеялась на продолжение, то Мрак в лице законного супруга показал кукиш.
— Дорогая, как снимается это платье? — озадаченный демон начал перекатывать меня на постели, ища застёжки или пуговицы.
— Это магия преображения, и платья как такового и нет. — смеялась, когда Гриф проводил пальцами по ребрам.
— В смысле? Ты что, весь день голая ходила?! — зарычал ревнивый демон.
— Платье есть и платья нет. — весело ухмыляясь, обвела тело руками, развеивая его и представая перед мужем обнаженной, но украшенной брачной татуировкой на руке и следом от метки на шее.
— Платье в неожиданный момент не решит вернуться? — уточнил он. А получив отрицательное вертение головой, со смешком подхватил меня на руки. — Вот и отлично! Пойдем тогда в душ.
— А… — я красноречивым намеком посмотрела на кровать.
— Госпожа, имейте совесть и дайте вашему супругу исполнять обязанности мужа! А я, чтоб ты знала, душа моя, хочу быть хорошим мужем! А значит, должен о жене заботиться и следить за её здоровьем.
В планах коварного демона стояли помывка, кормежка и укладывание баиньки блудной жены. И никакого интима там не предусматривалось даже на десерт. Три раза ха! Я тут с мечтами о счастливом будущем с единственным прощалась целый день, а меня хотят лишить супружеского секса? Да как бы не так! Между прочим, обычная одежда под моими руками развеивается точно так же, как и намагиченная.
— М-мишель… — растерялся муженёк, когда штаны с рубахой осыпались пеплом у его ног.
— Что? Я ни на что не намекаю. Просто тебе же самому удобнее будет в таком виде помогать мне мыться. — хитро посмотрела на мужчину, встречаясь с его ответным, жаждущим взглядом. Как же мне нравится, когда мысли супругов схожи, кто бы знал!
Глава 29
— Дорогая, леди Лизариэль будет недовольна. — журил меня муж, помогая с крючками на платье.
— А ты не улыбайся, словно сытый кот. — хмыкнула, с умилением наблюдая за демоном через зеркало.
— Не могу. — закончив с платьем, Гриф прижался ко мне со спины, оплетая руками хрупкое тело эльфийки. — Кто тот вампир, что пришел с тобой?
— Ректор академии лорд Антонис Арсоль и внук Владычицы, как бы он ни пытался отрицать это родство.
— Он тоже претендует на место твоего супруга? — как ни старался, а задать вопрос непринужденно, без рычащих ноток в голосе у Грифа не вышло.
Всё же я была права, и ипостаси демонов пробудились в потомках ещё прежнего времени. Сами мужчины понимают гендерный расклад и то, что у женщины может быть несколько мужей. Но вот для демонов это очень трудно — делить свою душу с кем бы то ни было. Хотя… Их же Прародитель делит Джазар с тремя побратимами. Непонятно пока с этим, но делать всё равно что-то нужно. Я же и для Аода истинная. Но закреплять нашу связь я не стану до тех пор, пока точно не буду знать, что ни одному из моих мужчин не будет грозить смерть из-за ревности.
— Не знаю, Гриф. С этим мужчиной сложнее. Его бабуля желает для него счастья, я это видела по её взгляду. Она уже пыталась устроить ему брак, но Антонис сбежал из рода и много лет не появлялся дома из-за этого. Не знаю, как он жил до этого, но в нынешнее время на него претендует вампирша, и я не собираюсь как лезть в эти отношения, пытаясь заманить лорда в свою семью, так и вступать в борьбу из-за мужчины с девочкой. Ну а что по этому поводу думает он сам, считаю, стоит спрашивать у него. — развернувшись в кольце рук, привстала на цыпочки и ласково поцеловала Грифа в губы. — Пойдём на ужин, думаю, ждут только нас.
В коридоре нас поджидал Ирим, сверля Грифа мрачным взглядом. Но стоило ему посмотреть на меня, как эльф преобразился в то же мгновение, став добродушно-льстивым слугой.
— Моя госпожа, для меня будут какие-то указания? — почти пропел он, с пугающим обожанием в глазах.
— Пока нет, ты можешь отдыхать, Ирим. — добродушно улыбалась, а у самой в голове выстраивалось заклинание из менталистики. Мне не нравилось поведение эльфа. Но ещё больше не нравились мысли о том, что он может быть как-то причастен к смерти настоящей Марэль. Это можно было бы проверить, но для этого требуется взглянуть на душу существа, почти убив его.
— Он мне не нравится. Душа моя, ты послушаешься, если я попрошу держаться от него подальше? — оставив слугу у дверей справляться с негативными эмоциями, которые затопили его душу, стоило
