честной жизни и грязное бабло презирает. Но от этого он сыном быть не перестал же.
А большие люди страсть как не любят, когда их надёжу и опору, сыночка любимого, выставляют идиотом. Да еще рогатым идиотом. Поэтому начали ковырять до мельчайших деталей. Ну, и выяснилось… Кто кого поимел в той ситуации. Все. Мне сказали в открытую, мол, парень, шел бы ты куда-нибудь в другое место. А то при твоём появлении все сотрудники этого отдела, а так же остальных отделов, громко и весело ржут. Вот только ржут они не только над тобой, но и над сыном человеком, в чью сторону даже косой взгляд бросить нельзя. Я и ушел…
— Ооооо… Паш… Обидно. — Настя смотрела на меня с сочувствием.
Причем, это было очень искренне. Я, честно говоря, даже не рассчитывал на подобную реакцию. Просто блондинка всегда выглядит безэмоционально. А тут вдруг…
— Мне очень жаль, что тебе пришлось отказаться от своей мечты из-за такой глупости… — Настя протянула руку и положила свою ладонь сверху моей.
Она в этот момент выглядела удивительно трогательной. Внутри меня что-то щелкнуло, перемкнуло, может зелье опять забурлило… Не знаю…Но я сделал то, чего хотелось очень сильно. Потянулся вперед, собираясь Настю поцеловать.
Глава 16
О решительных мерах и шансах на успех
Ну, что сказать? Такой смачной пощёчины я не получал за всю свою жизнь. Аж звёздочки в глазах заискрились. Честное слово. Хотя, несмачных пощечин я тоже не получал. Прежде женщины реагировали на поцелуи эмоционально, конечно, но в драку никто не лез.
— Еще раз так сделаешь, я тебе голову оторву или сломаю руку. — Совершенно спокойно, не повышая голоса, пообещала мне блондинка.
Будто речь шла о чем-то обыденном. Потом она так же спокойно встала с лавочки, одернула свою неизменную «кожанку» и направилась к выходу. Через несколько шагов, правда, остановившись, оглянулась.
— Идем. Хватит рассиживаться. Наталья Никаноровна ждёт. На базу нужно вернуться. Она вроде бы что-то нащупала.
Я, потирая щеку, вскочил на ноги и двинулся за Настей. Сказать, на самом деле, хотелось много чего, в основном матом, но решил, промолчу. Нашлась недотрога. Можно подумать, я ее неприлично домогался грязным способом. Всего-то поцеловал. Ерунда какая. А она, прям ты посмотри, сразу руками размахивает.
То, как Настя среагировала — это плохо. Видимо, не сработаемся. А вот возвращение на базу — очень хорошо. Ломал, как раз, голову, как бы туда попасть без лишних подозрений со стороны моих напарниц. А они сами меня привезут.
Выходит, я смогу взять нужный мне предмет. Знать бы еще точно, как он выглядит, вообще было бы отлично. Теоретически, надо искать штуковину, похожую на часы. Другой вопрос, как мне это вынести, чтоб бабка и Настя не заметили. Я даже не знаю размеров данного предмета. Хотя, навскидку, не припомню среди обстановки чего-то подходящего. Значит, скорее всего, хронограф небольшого размера. Было бы не очень весело, окажись это какие-нибудь настенные куранты.
Блондинку догнал только возле машины. Она молча открыла дверь и уселась за руль. Смотрела Настя теперь исключительно вперед, с каменным лицом. Зато в заднем окне торчала довольная физиономия бабки.
— Ну, что, бестолковые мои, поехали на базу. Будем вычислять попаданца научным путем. — Сообщила она, опустив стекло.
Наталья Никаноровна выглядела до одури счастливой. И еще она будто помолодела. Реально. У нее даже часть морщин исчезла. Лет десять старушка скинула. Чудеса какие-то просто.
Я плюхнулся рядом с Настей на пассажирское сиденье. Она завела машину и вывернула на проезжую часть. До самого места мы ехали под веселое щебетание старухи. Ее хорошее настроение, кстати, напрягало гораздо сильнее, чем постоянное недовольство. Такое чувство, что Наталья Никаноровна где-то приняла грамм двести на грудь. Она только что песни не пела по дороге. Хотя, в какой-то момент, мне показалось, бабка начала мурлыкать себе под нос мотив одного современного хита.
Когда прибыли на базу, Настя, выбравшись из машины, сразу принялась раскладывать свои карты на столе. Причем, это был уже не только город с улицами, но и что-то отдалённо напоминающее звёздное небо. Я особо не вникал, чисто мимоходом обратил внимание.
— Так, Настасья, давай прикинем. Тем числом и тем временем, когда мы обнаружили активность, у нас скончалось десять человек…Из них… — Наталья Никаноровна подскочила к столу, а затем начала что-то чертить прямо на карте.
Я осторожно, бочком, обошел диван и двинулся вдоль стены, задерживаясь рядом с каждым предметом мебели. Блондинка и бабка склонились над столом, активно обсуждая личности предполагаемых бегунков, на меня они не обращали никакого внимания. Я же принялся с умным видом лазить по гаражу, делая вид, что просто изучаю обстановку. Вот такой я любопытный тип.
Ни одна из вещей, стоявших в буфете, на тумбочке, на книжных полках, и висевших на стенах, а такое тоже имелось, не подходила под предмет, который мог бы в своем названии иметь хотя бы намёк на «хронос». Облазил каждый миллиметр. Причем делал это очень наглядно, демонстративно. Не скрываясь. Как говорится, хочешь что-то спрятать, положи на самом виду. Бабка даже несколько раз прикрикнула на меня, чтоб я перестал наводить бардак. Мол, нечего совать свой любопытный нос.
А потом, уже почти отчаявшись, среди посуды, стоявшей на полке, я вдруг увидел часы. Обычные. Вернее, не совсем обычные. Старые. Такие раньше носили мужчины, пристегивая их цепочкой к ремню брюк. На крышке имелась гравировка. Текст явно на латыни. Латынь я тоже немного знаю. Поэтому сразу обратил внимание.
Hic mortui vivunt, hic muti loquuntur.
«Здесь мертвые живы, здесь живые говорят.»
Что-то такое. По идее, если разговор идёт о мёртвых, то скорее всего это и есть то, что мне надо.
Я встал, загораживая полку спиной, а потом осторожно оглянулся через плечо на бабку и Настю. Они активно спорили, размахивая руками, на меня не смотрели. Бабка что-то пыталась доказать блондинке, а та явно не соглашалась.
Я сунул руку между тарелок, хапнул часы и сунул их в карман. Вроде бы никто ничего не заметил.
— Да нет же, говорю тебе, баба это. Точно баба. Но вот кто именно? Раечка или Валька-сучка. — Наталья Никаноровна разошлась не на шутку. Даже несколько раз стукнула кулаком по столу. — Все мужики, который померли в 12:14 ссыкловатые. Ни один не посмел бы взбрыкнуть и уж тем более сбежать. Ты вспомни, кто их встречает. А вот бабы, да. Их было трое. И каждая — сука из сук. Одна — вообще топ-менеджер большой компании. Там яйца не просто железные, стальные. Да и годо́в ей всего сорок с хвостиком. Не нажилась еще. Не насладилась. Думаю, ее и надо искать…
— Я дико извиняюсь, дамы…
Бабка с Настей одновременно повернули головы, уставившись на меня недовольными взглядами.
— Если вы считаете, что искать надо женщину, давайте наведаюсь к обеим? И к Речке, и к Валентине. Ну…не знаю… посмотрю, что к чему, прикину. Может, какие-то еще нюансы смогу определить. Поговорю, о том, о сем. Сами говорите, время поджимает. А так хотя бы, есть шанс.
— Хорошая идея, Павлуша. Видишь, можешь, если захочешь… — Наталья Никаноровна кивнула. — Иди…Мы тут еще покумекаем.
— В смысле иди? — Я обернулся на машину, которая стояла на своем обычном месте, возле больших ворот. — Там же это…ночь…Сами говорили, база находится нигде. Куда я пойду? Пусть Настя хотя бы отвезет в обычный, нормальный город, к обычным, нормальным людям. А то знаю я ваше «иди». Буду скитаться, как дурак, по этой промзоне, которой не существует.
— Сколько же от тебя суеты, Павлуша… Иди, говорю. Не переживай. — Бабка отмахнулась от меня, как от назойливой мухи, и снова повернулась к столу с картами.
— Ну…иди, так иди…– Пробормотал я, а потом шустро рванул к выходу.
Часы жгли карман. Чувствовал себя вором, если честно. Хотя, с другой стороны, я же их взял на время. Сейчас разыщу Ренату, отправлю попаданца домой и верну. Между прочим, это для общего блага.
Открыл маленькую дверцу, которая имелась прямо в одной из створок ворот, шагнул в темноту и в следующую секунду уже щурился от яркого солнца. Я стоял неподалеку от дворца культуры.
— Охренеть… А что, так можно было?
Моргнул несколько раз, привыкая к свету. Опять фокусы…ясно… Сказать по совести, вопрос, кем
