момент, когда я села в свое кресло и положила руки на стол, я ожидала, что почувствую спокойствие. Но мое беспокойство становилось все сильнее, пока я не почувствовала, что меня вот-вот вырвет.
Я зажмурилась, глубоко дыша, пока тошнота не прошла. Затем я потрясла мышкой, разблокировала компьютер и открыла папку «Входящие».
Мои пальцы чувствовали слабость, когда я печатала. Сосредоточиться было почти невозможно. Но по мере того, как я просматривала электронное письмо за письмом, мой баланс возвращался. Беспокойство начало исчезать.
Это был просто секс, верно? Феноменальный секс, но все равно секс. Это не должно было означать ничего, кроме физического освобождения.
Лэндон и я были практически незнакомцами. У нас были очень разные жизни. Он, вероятно, был бы следующим в череде моих неудачных отношений. Это было нормально. Может быть, моя проблема все это время заключалась в том, что я ожидала чего-то серьезного.
Может быть, если я просто соглашусь на возможный вариант, Лэндон не сломается…
— Привет, детка. — Он вошел в мой кабинет с ленивой развязностью. Он натянул свои трусы, хлопок натянулся на его объемных бедрах. Его пресс был выставлен на всеобщее обозрение и вызывал повышенное слюноотделение.
Я рассмотрела каждую линию, каждый мускул, пока он пересекал комнату. Затем он наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку.
— Который сейчас час?
Я взглянула на свой компьютер.
— 04:30.
Он заправил прядь влажных волос мне за ухо.
— Ты в порядке?
— Да, — солгала я.
— Хорошо. — Он снова поцеловал меня в щеку, затем подошел к дивану в углу комнаты.
Он был того же белого оттенка, что и диваны в гостиной. Почти все в моей квартире было белого, кремового или серого цвета.
Я всегда предпочитала современный минималистский дизайн. Каждая комната в доме была простой, с четкими линиями. Комнаты были светлыми, в них не было унылой атмосферы. Это было полной противоположностью традиционному стилю моей матери. Она любила насыщенные цвета, кожу и плюшевые ковры с элегантными узорами.
Этот пентхаус, как и мой офис, был моим убежищем. За исключением первого посещения, он казался пустым. Скучным. Лэндон должен был это видеть, не так ли? Насколько это здесь было скучно?
Он был мужчиной, которому нужен был домашний уют. Человек с характером, который лежал на диване, в котором не было никакой индивидуальности.
Холодок пробежал по моей коже, оставляя мурашки. Когда в моем пентхаусе стало так холодно?
Лэндон зевнул, подбирая плед, который был брошен на край дивана. Затем он накрылся одеялом и вытянулся, свесив ноги с края.
— Нам понадобится диван побольше.
Я моргнула.
— Разбудишь меня в шесть?
— Эм, конечно. — Я кивнула, ожидая, что он скажет мне прекратить работать или вернуться в постель.
Но он только вздохнул и закрыл глаза.
И снова заснул.
Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Так и должно было быть.
Что я упускала из виду? Должно же что-то быть.
Что бы это ни было, думаю, я узнаю, когда мы расстанемся. Потому что все это развалится на части.
Так было всегда.
Глава 14
Лэндон
Обри отдалилась от меня.
И это чертовски бесило меня.
Получил ли я от нее хоть сообщение после свадьбы в прошлые выходные? Ни единого. Потрудилась ли она ответить на мои сообщения? Нет. Что, черт возьми, я должен был сделать, чтобы моя женщина сняла чертову трубку и позвонила мне?
Очевидно, оргазмов было недостаточно.
У нее было четыре дня, чтобы разобраться со своими мыслями.
Это закончится сегодня.
Я пронесся через вестибюль на ее этаже в «Кендрик Энтерпрайзиз», не удостоив взглядом ни секретаршу, ни Уилсона.
— Она на совещании? — Спросил я у Уинтер, когда подошел к ее столу, не сбавляя шага.
— Нет, но если вы дадите мне минутку, я могу сообщить ей, что вы здесь.
— О, я сам ей скажу. — Я прошел мимо ее стола и распахнул дверь в кабинет Обри.
Она сидела за своим столом, не отрывая глаз от телефона. Когда я вошел внутрь, ее лицо вытянулось, рот приоткрылся.
— Значит, ты не потеряла свой телефон. — Я нахмурился и остановился перед ее столом, уперев кулаки в бедра.
— Я была занята. — Она положила телефон на стол.
— Разве я просил тебя перестать работать?
— Нет. Но у меня не такая работа, где я могу просто уйти в конце рабочего дня.
— Еще раз, разве я говорил что-то против твоей работы?
Она с трудом сглотнула.
— Нет.
— Не делай этого, Обри.
Она встретила мой пристальный взгляд, не нуждаясь в моих объяснениях. Мы оба знали, из-за чего я ей звоню.
— Ты закончила со встречами на сегодня? — Спросил я.
— Да, но…
— Я голоден, — прервал я ее, прежде чем она смогла возразить. — Что ты хочешь на ужин?
— Я не могу…
— Пицца? Отлично. Я тоже хочу пиццу. Пиво, вино, или вода?
— Я не…
— Вино. Хорошее решение. Какое-нибудь красное.
— Ты меня не слушаешь. — Она встала со стула, ее руки сжались по бокам ее черного платья.
— Нет, я тебя не слушаю. Не тогда, когда ты собираешься сказать что-то, что оттолкнет меня.
— Мне нужно сосредоточиться. — Обри скрестила руки на груди, и, черт возьми, этот взгляд, который она послала в мою сторону, просто заставляет меня хотеть поцеловать ее.
— Тогда сконцентрируйся. — Я помахал ее компьютеру, развернулся и вылетел из ее кабинета так же быстро, как и вошел.
Глаза Уинтер вылезли из орбит, когда я прошел мимо ее стола к лифту.
Но я проигнорировал ее, я проигнорировал всех, когда спустился на первый этаж, а затем прошел три квартала до ближайшей пиццерии. Я заказал пепперони среднего размера и прихватил бутылку вина, дав на чай продавцу, прежде чем снова выйти на улицу в декабрьский холод.
Балансируя коробкой с пиццей в одной руке и зажатой под мышкой бутылкой вина, я выудил из кармана телефон и набрал имя Обри.
— Привет, — ответила она.
— У тебя есть штопор? Тарелки? Салфетки?
— Лэндон…
— Да или нет.
Она глубоко вздохнула.
— Да.
Я закончил разговор и потопал к ее зданию. Пицца не была горячей, по крайней мере, при сегодняшних низких температурах, но когда я поднимался на лифте, она была еще достаточно теплой.
Было уже больше шести, когда двери лифта открылись, и секретарша отошла от своего стола. Уилсон подошел и встал рядом с теперь пустым столом Уинтер.
— Я отвезу ее домой, — сказал я Уилсону. — Я пойму, если ты хочешь остаться. Уважаю, парень. Но у тебя есть помощь. Я не позволю, чтобы с ней что-нибудь случилось, и я чертовски уверен, что не
