мужчины занимало экран целиком.
Я внимательно следила за Мариной. Могло произойти все, что угодно. От потери сознания до слов «это мой муж».
– Это не Никита.
– Вы уверены? – спросил Кирьянов.
– О, я не просто уверена. Я знаю это точно, – подтвердила Вольская. – Я бы узнала его даже мертвым… но не пришлось.
Марина подалась вперед, всматриваясь в экран.
– Приблизьте, – потребовала она.
Кирьянов увеличил изображение.
– Ниже. Мне нужен воротник. Есть снимок куртки? Или ее описание? Есть?
Сама того не замечая, она повысила голос.
Кирьянов не перебивал и делал все, что она просила. Фотография куртки? Пожалуйста. Кармана? Нет вопросов.
Марина медленно опустилась на стул и прижала кончики пальцев к губам. Неужели узнала?
– Эту куртку он заказывал в Италии, – отрешенно проговорила она. – Заказал прямо оттуда, из ателье. Внутри был потайной карман, муж сказал, что в нем можно прятать фотографию любовницы, я все равно никогда не найду. Дурак. Только куртка пришла с браком. Вон же, на воротнике зеленые нитки, видите?
Едва заметные стежки ярко-зеленого цвета даже я не разглядела со своего места, а со зрением у меня проблем нет. Но Кирьянов, по-видимому, не успел ознакомиться с заключением осмотра, которым наверняка занимался кто-нибудь из его оперуполномоченных.
– Под воротником была дыра, там шов уехал в сторону, – вдруг улыбнулась Марина. – Знаете, как это получается? Сейчас объясню.
Она положила на стол ладони и взглядом пригласила меня и Кирьянова следить за своими руками.
– Швея направляет ткань под лапку швейной машинки, – одна ладонь выдвинулась вперед. – Если швея отвлечется, то строчка уйдет в сторону. Этого трудно не заметить. В таком случае придется распарывать уже проложенный шов и заново скреплять детали, а потом снова строчить. Муторная работа. Наверное, тот, кто был за машинкой, решил никому не рассказывать о браке. Прореху и мы не сразу увидели.
Марина опустила руки на колени.
– Никита наотрез отказался сообщать об этом в Италию, хоть я и настаивала. Я бы сама могла все зашить, получилось бы аккуратно, но Никита не дал. Сказал, что зашьет сам, зато у него будет гарантия, что куртку никто не украдет. Взял зеленые нитки и зашил, как мог. Я, когда увидела этот шедевр, долго смеялась. Он вообще легко решал все проблемы.
– Вы так четко все объяснили, что даже я поняла, – призналась я.
– Хотела стать модельером, изучала швейное дело, – отозвалась Марина. – А в итоге поступила на экономический.
Кирьянов выключил компьютер.
– Значит, это не ваш муж? – уточнил он.
– Нет, не мой. Я не знаю этого человека, – подтвердила Марина. – Но куртка принадлежала Никите. Я могу ее забрать?
– Чуть позже вы обязательно ее получите.
– Спасибо. А паспорт? Могу я взглянуть на паспорт?
– Конечно.
Кирьянов отрыл ящик стола и вынул оттуда паспорт.
Марина не сразу взяла его в руки, словно еще надеялась на что-то и оттягивала момент. Открыла и всмотрелась в фото на первой странице. Тут же задрожали губы, но дальше ничего не последовало. Марина на то была и Вольская, чтобы на людях держать спину ровно.
– Это его паспорт, – только и сказала она, долистав до конца. – Все данные, я их наизусть помню. Наш адрес, имя ребенка.
Она пролистала несколько страниц и показала паспорт Кирьянову.
– Смотрите, пятно от моей губной помады. Как сильно расползлось, надо же.
Кирьянов обескураженно вздохнул.
– Паспорт тоже потом вернем, – пообещал он.
– Забирайте, вам нужнее, – Марина положила паспорт на край стола. – Если вы закончили, то я бы хотела уйти. Я же не должна подписывать никакие документы?
– Потом… – кашлянул Кирьянов. – Потом можно будет подписать. Но у меня еще вопросы.
– Слушаю вас.
– Вы упомянули Егора Громова.
– Да, они с мужем дружили.
– Расскажите обо всем, что вас связывало с Егором Громовым и его женой Светланой.
Марина аж рот приоткрыла от удивления.
– Его женой?.. Вы сказали, что она его жена?
– Не знал, что это поднимет вам настроение, – ответил Кирьянов.
Марина прижала ладонь к груди и закатила глаза.
– Значит, она его жена… Не могу поверить.
– Почему? – встряла я. – Разве это так удивительно?
Марина развернулась в мою сторону.
– Эта шлюха оторвала себе отличного человека! – снова повысила голос она. – Да, шлюха. Да!
– Будьте так добры, – с мольбой в голосе произнес Кирьянов.
– Мы же все вместе работали в одной конторе! – не сбавляла обороты Марина. – Только я пришла позже всех их. Света сразу мне дала понять, что я обязана заслужить уважение к себе. Стерва и дрянь! Знаете, что такое утренний тремор конечностей? А у меня он был из-за нее постоянно! – почти выкрикнула она мне в лицо.
– Неужели все было так плохо? – сочувственно поинтересовалась я.
– В сто раз хуже. Светлана подставляла меня перед начальством, стирала отчеты в моем компьютере, прятала ключи от кабинета. Поначалу я постаралась понять эту тварь, пыталась вызвать на разговор, угощала, мать ее, пирожками! А потом поняла: либо она меня сожрет, либо я ее уничтожу.
Шмыгнув носом, Марина стала рассматривать свои руки.
– Уничтожили? – спросил Кирьянов.
– Нет, – тихо ответила Марина. – Она сама себя уничтожила.
– Как?
– Написала по собственному. А я осталась. Уже тогда поняла, что влюбляюсь в Никиту. Чувству не сопротивлялась. Призналась ему во всем, и оказалось, что он тоже давно на меня смотрит, но я же выше его по должности, он и не думал, что я… Мы не стали тянуть со свадьбой. Потом две полоски на тесте превратились в нашего сына. На работу после я уже не вернулась. Он и Егор несколько лет подряд уезжали на время отпуска в горы. Не на весь отпуск, конечно. Никита обожал все, что связано со снегом, со скоростью, с высотой. С риском. Я просила его быть осторожней, но сама понимала, что это глупо звучит. Он же профессионал. И потом, рядом с ним всегда был лучший друг. После рождения сына
