же щедрая…сделай внучке свадебный подарок. Хотя бы один за все четырнадцать лет.
Ухмыльнулась и склонила голову набок.
– Что ж…пожалуй, я выполню твою просьбу. Почему бы и нет. За эти годы я тебе немного задолжала. Но! Они не твои! Они принадлежат цирку! Я просто подарю им еще один шанс! Отправьте сучку в клетку. Кошку наказать и сегодня и завтра не кормить.
Но вытащить Веру из клетки стало невыполнимой задачей. Тигрица не давала к ним приблизиться. Она скалилась и рычала, бросалась на каждого, кто подходил к клетке, не отбегала от палок с током. Пока в нее не выстрелили усыпляющим веществом. Ангаахай протащили рядом с Эрдэнэ, и та успела схватить ее за руку.
– Все будет хорошо…, – прошептала Вера, – он найдет нас и спасет. Вот увидишь. Он придет за нами.
«Мне бы твою уверенность, мама Вера, ты знала его другим… а сейчас, без тебя, это уже не тот Хан, и мне страшно, что он не сможет больше подняться с колен»
Но теперь она больше не сомневалась…только одна женщина могла настолько верить в ее отца. Даже она, Эрдэнэ, засомневалась, но только не Лебедь.
Глава 14
Одул жил в трущобах города. Обманчивая иллюзия бедности. Когда все, что видишь снаружи, не соответствует тому, что внутри. Обшарпанный с виду двухэтажный дом, с плотно закрытыми окнами, высоким старым забором, по краю которого приклеены битые стекла. Дом охраняется с двух сторон. Две будки со сторожами и собаками. Вокруг палатки, бараки, вагоны. Вокруг целая куча сброда. Это свита Одула. Невидимая, но готовая атаковать чужаков по первому кличу.
Хан приехал туда вместе с братьями. Все втроём одеты в нищенское шмотье с повязками на головах, всклокоченными волосами, с запахом пота, сала и чеснока.
– Какого хера вы на себя напялили? Неет, я это не надену.
– Ничем не лучше того смердящего тряпья, которое ты носил два года поминок. Оденешься как мажор – к Одулу не попадешь или попадешь вперед ногами. Тебя к нему не впустят. Это король трущоб. Для него выше собственного достоинства общаться с богачами. Так что не выпендривайся.
И швырнул Хану засаленную майку и джинсы, испачканные машинным маслом.
– Я, бл*дь, еле втиснулся в этот гандон!
– Покрутишь спелой задницей.
– Дай спортивную кофту, я ее завяжу на бедрах.
– Лови. Попастенький!
– Пошел на хер!
Пробурчал Хан и завязал драную кофту на бедрах. Штаны жали в паху, и казалось, сейчас треснут при каждом шаге по швам, а майка облепила торс как вторая кожа. Он психанул и рванул ее на груди. Тархан заржал, вместе с ним и Беркут.
– Че скалитесь, придурки? Мы берем туда оружие?
– Нет.
– Что значит – нет?
Вскинул взгляд на Тархана.
– Рассчитывай на свои кулаки. С оружием нас туда не пропустят. Бери золото.
– Сколько?
– Достаточно, чтобы нас провели в дом к Одулу и дали с ним встретиться. И…не факт, что мы уйдем оттуда живыми.
– Уйдете! – сказал дед и подъехал на коляске к Хану, сунул руку за пазуху и достал шнурок, на котором красовалась пуля. – Отдашь это падальщику. Он знает, откуда это и кому принадлежит!
– И что это?
– Ваш пропуск и гарантия того, что Одул поможет…а не просто отберет золото и отрежет вам головы. Он мне задолжал. Когда-то давно я вытаскивал эту пулю из его брюха голыми руками, а потом тащил его на себе до ближайшей деревни.
Хан взял шнурок и надел на голову.
– Спасибо.
– Не хотел я, чтоб ты шел к этой гниде…но выбора нет. Когда-то я обещал ему, что ничто в этой жизни не заставит меня обратиться к нему за помощью. А он ржал и захлебывался кашлем… «Обратишься…все однажды обращаются к Одулу. Сохрани пулю, и кто знает, может быть, я верну тебе долг. Не бросайся должниками, Скорпион».
Их остановили, едва они вошли в квартал. Окружили плотным кольцом около двадцати человек.
– Кто такие? Мы вас не знаем.
– К Одулу пришли по делу.
– К Одулу они пришли. Вы кто такие, чтоб нашего короля тревожить? А? Говносброд? Идите на хер отсюда, пока целы!
Хан дернулся, но Дьявол придержал его локоть. Он достал из кармана маленький слиток золота и покрутил перед носом у мужика.
– Это золото… и у нас его много. Мы хотим поделиться этим золотом с твоим королем. Но если ему не надо, мы найдем, кому оно может понадобиться.
Мужик выхватил слиток и попробовал на зуб. Потом усмехнулся.
– А это, и правда, золото…и откуда мне знать, что у вас есть еще. А ну показывайте, сколько золота вы принесли!
– Думаешь, мы идиоты – таскать металл за собой? Обговорим условия сделки с Одулом.
Мужики переглянулись.
– Обыщите их. А я доложу королю.
Хан с трудом сдерживал рычание, когда его лапали грязные мужланы и отпускали шуточки о его мышцах. Он может сломать им хребет одной рукой, обеими оторвать голову, но ему приходится молча терпеть. И он терпел, сцепив зубы. Главарь вернулся спустя несколько минут.
– Одул примет одного из вас. Остальные останутся здесь. Кто пойдет?
– Я!
Хан сделал шаг вперед и посмотрел на главаря исподлобья снизу вверх, потому что тот доставал ему до плеча.
– Ты один за двоих будешь.
– Я сказал, я пойду. Золото мое, и я буду говорить о сделке.
Мужик прищурился, посмотрел на своих друзей.
– Ладно. Идем. Один неверный шаг, и вас зарежут, как свиней.
Хан вошел за ворота обшарпанного особняка и тут же автоматически поискал лазейки для отступления. Хреновое место, охраняемое со всех сторон. Как военная база. Откуда у этих оборванцев столько ресурсов. Одул слыл мясником. В свое время он устраивал бойни между кварталами насмерть. Вырезал врагов вместе с детьми и домашними животными. Никакого кодекса чести, морали, правил. Грабежи, квартирные кражи, махинации с документами и оружием.
Изнутри дом оказался самым настоящим дворцом с мраморными колоннами, хрустальными люстрами и блестящими зеркальными потолками.
– Сними обувь, рвань.
Хана ткнули в бок, и он скинул с ног кроссовки.
– Хм…а чего твои траблы не воняют? Когда ты сам похож на помои бегемота?
– Моя баба вылизывает их, как и мои яйца. До блеска.
– Баба вылизывает…ты ж любую бабу разорвешь. Ладно, стой здесь. Тебя проведут. И одно неверное движение…
– Я услышал и в первый раз.
Пока стоял и ждал, думал о том, что, если и этот ублюдок ему не поможет, куда идти дальше? Полиция – бессмысленно. Тот, кто провернул пожар и похищение, достаточно могущественен, чтобы иметь
