сука, Мариша. Кем ты была до меня? А?
– Я не отрицаю, что многим обязана тебе. Но не собираюсь расплачиваться за это всю жизнь. Ты и так немало поимел денег с меня.
– Опять деньги! Мы прожили десять лет душа в душу! А теперь ты выставляешь меня на посмешище!
– Душа в душу? – взвилась девушка. – Это когда я была вынуждена пахать как лошадь, а ты развлекался и спускал мои деньги в казино? Когда заставлял меня сделать аборт? Когда издевался морально и физически? Да с тобой я не знала, что такое счастье!
– А с Феррейра, стало быть, узнала?
– Представь себе!
– Вон оно как! Ладно. А ты уверена, что значишь для него больше, чем разовая подстилка? Держу пари, Феррейра трахнул тебя только, чтобы досадить мне. Я знаю таких, как он. Просто денег этому португальцу было недостаточно. Ему хотелось унизить меня по полной программе. А ты помогла ему. Раздвинула ноги.
– Олег, я хочу развестись, – упрямо настаивала на своём Марина.
– Послушай, тебе нужен человек, который будет тобой заниматься. Ты же сама ничего не можешь! Только на пианино бренчать! А португалец не станет возиться с твоей карьерой.
– Со своей карьерой я уж как-нибудь сама разберусь.
– Дура! Я же о тебе переживаю. Будешь прозябать в нищете, как до встречи со мной. Думаешь, Феррейра женится на тебе? Да никогда в жизни! Он потешил своё самолюбие и выкинул тебя. Использовал как дешёвую шлюху! Ну посуди сама, ты же вроде неглупая баба, если бы он хотел с тобой серьёзных отношений, разве бы ты сейчас жила в этой квартире? Почему он не оставил тебя в своём доме?
– Олег, сколько раз мне ещё надо повторить? Я хочу, чтобы ты ушёл.
– Мариш, я люблю тебя, – Белов вдруг сменил агрессивный тон на заискивающий. – И готов забыть обо всём. Ну дала другому мужику, с кем не бывает?
Девушка поморщилась:
– Прекрати. Твои уловки больше не действуют на меня.
Олег встал с дивана и подошёл к Марине, пытаясь обнять.
– Ну, иди сюда, глупенькая. Влюбилась она.
– Не смей прикасаться ко мне – девушка отпрыгнула от Белова, как от огня.
– Чего это? Мы всё ещё муж и жена. Может, я хочу исполнить свой супружеский долг?
– Только пальцем меня тронь, сразу же вызову полицию! Тут тебе не Россия. Мамочки и папочки твоих нет. Глазом не успеешь моргнуть, как за решёткой окажешься.
Олег остановился. Он использовал все рабочие приёмы: от угроз до признаний в любви. Ничего не сработало. Раньше Марина и пяти минут подобного разговора не выдержала бы. Сломалась. Но теперь перед Беловым стояла совершенно другая женщина. Бесстрашная. Уверенная в себе. Несгибаемая.
– Ладно. Хорошо. Я уйду. Но развода ты не получишь! Никогда! Ещё сама приползёшь ко мне на брюхе.
Мужчина со злостью хлопнул дверью.
Марина без сил опустилась на кресло. Она знала, угрозы Олега – пустые. Адвокат объяснил, что по закону Белов не может не дать ей развод. Общих несовершеннолетних детей нет. Из совместно нажитого имущества – только квартира в Москве. Но девушка уже написала отказ от своей доли в пользу бывшего мужа. Она не хотела, чтобы раздел собственности стал препятствием и дело затянулось. Оставалось только ждать. Даже если бывший муж или его законный представитель не будут появляться на заседаниях суда, максимум через полгода её и Олега разведут автоматически.
И всё же появление Белова оставило неприятный осадок в душе Марины. В ушах звучали желчные слова бывшего мужа о том, что Жозе использовал её, чтобы потешить своё самолюбие. Она не хотела в это верить. Пусть португалец и не любил её, но он не мог просто из зловредности спать с ней. Девушка видела горящие глаза мужчины, чувствовала, как его трясло от её ласк. Помнила, его рычание и стоны. Так какого чёрта Феррейра не остановил её, когда она уходила? Почему сразу же отправил домой, как только получил свои деньги?
Марина горько заплакала. Пианистка чувствовала себя самой большой неудачницей. Влюбиться в первый раз в негодяя, которому она была нужна только ради денег, а второй раз – в жесткого эгоиста, который воспользовался ею и выкинул.
Глава 21
– Один билет на концерт Беловой, – Жозе протянул кредитку кассиру.
– Извините, но мест нет.
– Не думал, что классическая музыка пользуется такой популярностью в нашей стране, – съязвил мужчина.
– Видите ли, дело в том, что по причине болезни пианистки, пришлось отменить несколько выступлений. А билеты на них были уже проданы. Поэтому сейчас у нас полный зал.
– Могу я поговорить с управляющим?
– Да, конечно. Но это ничего не даст.
– Просто пригласите главного.
Через пятнадцать минут Феррейра сидел на одном из лучших мест в зале. Щедрое денежное пожертвование филармонии открыло португальцу доступ к резервным местам, а также принесло статус почётного гостя.
Жозе не собирался показываться Марине на глаза. Он просто хотел увидеть её. Хотя бы издалека. Когда пианистка появилась на сцене, сердце мужчины сжалось и закололо иголками. Девушка прекрасно выглядела, была сосредоточенна на выступлении. Ничто не указывало на страдания в её душе.
«Зря я приехал, – подумал португалец. – На что рассчитывал? Что она зарёванная выйдет к публике?» Разумеется, нет. Но Феррейра искал в движениях Марины, её мимике хоть какой-то намёк на то, что она тоже переживает из-за расставания. Однако нет.
В течение всего концерта под лирическую и немного печальную музыку перед глазами Жозе проносились счастливые мгновения, которые он пережил с русской. Вот они вместе обедают сардинами в богом забытой деревушке. Вот русская пытается догнать улетевший в океан платок. Марина, играющая со щенком в саду. Марина, рассказывающая сказку Эду. Марина, кружащаяся в танце на маскараде. Марина, замеревшая от восторга на мысе Рока. Марина, рыдающая на вечере фаду. Ласки, страстные поцелуи, безумный секс. Крики удовольствия. Тело, изгибающееся в экстазе.
Это была самая настоящая пытка: находиться с любимой женщиной в одном помещении, видеть её на расстоянии нескольких метров, слышать её и знать, что ты ей не нужен.
Выходя из филармонии, португалец пообещал себе, что больше ноги его не будет в этом заведении. Но через три дня, как дурной мазохист, снова приехал на концерт. За следующие две недели Жозе не пропустил ни одного выступления Марины.
***
Этот концерт был таким же, как и все прочие. Русская играла на автомате, не особенно задумываясь о том, что делает. В последний месяц она превратилась в музыкальный станок. Чётко нажимала на клавиши согласно нотам, не вкладывая в свои действия
